печально, мдя...

любви - ее нет, есть только мухоморы

Блеск!! Очень понравилось.
А все-таки нехорошо дверями хлопать, нельзя так.
Уж коли взялся за гуж...

Рассказ живой.Я бы сказала даже - динамичный. Читается легко, а мысли, высказанные в произведении, довольно актуальны.
Мне все же кажется, главным было то, что герой все же помчался к девушке. Плюнув на экзамен. Но, как ни печально, ситуация такова, что тут как в притче про лгущего пастушка и волков: когда на овец действительно нападут волки, никто даже не щелохнется...

Люди часто ставят друг другу диагнозы, усложняя и дополняя то, что привыкли называть «отсутствием понимания».
Диагноз, в данном рассказе, это не болезни, упоминаемые авторов, а состояние души главных героев, своего рода «ярлык», прикрепленный к личности кем-то или им самим.
Конечно, это не клеймо, которое ставится на душевнобольного, иногда даже подобные «ярлыки» играют положительную роль, потому что выделяют положительные черты, завышая их непомерно. В других случаях – «ярлыки» служат для оправдания тех или иных недостатков человека, что и было показано в данном рассказе.
Автор, запутывая читателя и нагнетая интригу, начинает повествование с выдержки из конспекта по психологии. Здесь описываются два психических расстройства, в основе которых лежит ложная детерминация личности. Между этими диагнозами и затерялся главный герой – Лаврик – нескладный очкарик, который и не подозревал, что становится жертвой чужого самообмана.
Ситуация подается типичная: она – богатая, красивая и странная (с внутренней червоточинкой), он – бедный и открытый (простой). Бывает, что люди сходятся как два кусочка мозаики. В данном случае, их скрепили диагнозы – утешитель и несчастная.
«Иногда Лаврику казалось, что Светка любит страдания», а «Лаврику до поры до времени даже нравилась роль спасителя».
Для обоснования диагнозов автор прописывает характеры персонажей. Их описание составляет первую часть рассказа, собственно, предопределяет развитие сюжета и развязку.
Главный герой Лаврик не показывается авторов в полной мере, виден только через отношение к героине. «Светка была его девушкой с первого курса» - фраза-зачин для эпизода, которая открывает описание.
Что подразумевается под этой фразой автора? Любовь, дружба или понимание? Ничего схожего с этими чувствами здесь не просматривается. Лаврику было нечем заняться – Светка подвернулась ему вовремя, но потом другие жизненные проблемы вытеснили эту привязанность, оставив только раздражение по поводу нытья и звонков. Светка помогла ему почувствовать собственную значимость, но, на самом деле, использовала. Впрочем, так же, как и он встречался с ней потому, что «Светка все-таки была очень красивая».
Образ отличника видится не только в ложном опекунстве над девушкой, желании самоутвердится за счет ее красоты, но и в том, что «Лаврик слишком привык к ее постоянным стонам и жалобам на жизнь, и поэтому перестал воспринимать все это всерьез». Но разве такое поведение согласуется с диагнозом, поставленным героем самому себе?
«А оказалось, что я был идиот» - не так прост герой, каким его рисует автор.
Из рассуждений Лаврика, которыми разбавлено описание Светки, видно, что он давно раскусил ее нрав, и не собирался бежать даже после неоднократных звонков.
Вовсе не друг-сосед Суриков раскрыл ему глаза, говоря: «ты не будь тряпкой». Хотя именно этот эпизод показан, как переломный в сознании главного героя.
Однако автор не показал переживаний главного героя, сделав рассказ похожим на пересказ жизненной истории. События значительной части рассказа происходят не в момент повествования. Воспоминания о знакомстве со Светкой тесно перекликаются с взглядами главного героя на события прошлого, что существенно снижает динамику и позволяет увидеть ситуацию только с позиции нужной автору.
Собственно действие в рассказе начинается с фразы «И вот она позвонила снова».
Здесь появляются диалоговые вставки, поскольку персонажи пересекаются. Но, видно из текста, реплики не сопровождаются авторскими заметками об эмоциональности сказанного или услышанного. Из-за чего текст звучит слишком пресно.
Подготовка к экзаменам, дежурства работе, выпитое пиво и ночной разговор – вот, что надломило Лаврика психологически. Но и об усталости сказано вскользь – «Лаврик был вымотан». И в этом надломе проклюнулась совесть – правильно ли он поступил со Светкой.
Как автор говорит о переживаниях героя: «он безуспешно пытался сосредоточиться на предстоящем экзамене». Данный эпизод выглядит наиболее живым, и, по сути, является кульминационным. Апогей достигается на пересечении обстоятельств: диагнозы, поведение Светки, слова друга и угрызения совести. Однако в плане языка всплеска не произошло.
Видно, как в данном эпизоде стиль подстроился под динамизм настоящего – смысловой упор сделан на диалоги. Однако, состояние главного героя (что ключевое здесь) преподносится стандартным набором фраз: «упавшим голосом»; «пулей вылетел из аудитории»; «готовясь мысленно к самому худшему».
При этом сленговое «препод» соседствует со словами более высокого стиля – «изрек».
Для данного рассказа характера прямолинейность. Автор, описывает события так, как они есть, не делая никаких допущений, не показывая разницу между мнениями героев. Здесь почти отсутствуют нарраторство и размышления.
Рассказ написан простым языком. Большинство предложений – простые; изобилуют штампами («высосанными из пальца»), повторами (глагол «быть»).
Сюжет развивает автором прямолинейно, будто по плану, заданному в первых абзацах, где описаны два диагноза. Как контраст правды и лжи, между которыми метался главный герой. Такое «планирование» сделало рассказ вполне предсказуемым, хоть использование диагнозов в жизненной ситуации выглядит интересным. Композиция сюжета рассказа верна и интересна – автор плавно переходит от одного эпизода к другому, отталкиваясь от предыдущего. Структура рассказа развивается от большого к малому, с ускорением событий. В первой части преобладают повествование, часть которого является описание; ближе к концу – диалоги (причем, данная структура характерна для автора).
Но повествование можно было сделать более увлекательным и живым, раскрывая характеры героев в поступках.