Литературный Клуб, Читать: «Там Чудеса... Мой Тайный город. III. Почти по Толкину, или туда и обратно. Глава 2.»

- Однако не одних русских трудно измерить аршином. Гуань-Ди, он же Гуань-Юй, он же Гуань Юньчан, оказался отнюдь не маленьким, толстеньким и весёлым старичком, а здоровым мрачным воякой с ярко-красной рожей. Одним из нескольких богов богатства в Китае. Был он, поначалу, в земной жизни, полководцем Лю Бэя, ставшего императором в результате длительной, ожесточённой гражданской войны. По каким-то непонятным среднему европейскому уму китайским извивам мысли, после смерти его обожествили. Сначала он стал богом войны, что ещё можно понять, хотя куда, спрашивается, делся его предшественник не ниве покровительства ратному делу? Боги, вроде бы бессмертны. Или предшественник не справлялся, и его потеснили, для пользы дела, на китайском Олимпе? Но каким образом Гуань-Ди умудрился стать богом богатства? Награбил больше всех и призвал: « Делай как я!»? Хлеще того, он ещё ухитрился стать покровителем учёных литераторов и целителей. При сохранении славы одного из эффективнейших убийц себе подобных в Поднебесной. Наверняка и мирного населения, гражданская же война. После чего был провозглашён ещё и богом дождя. Натурально, бог-многостаночник.

Вялое течение мыслей на теологически-этническую тематику Ирбиса, привычно растворившегося на местности, у вокзальной стены, прервала пульсация «Тревожного амулета». Ёщё одного чуда, сработанного в Атлантиде из загашников Маргариты Александровны полученного за первое дело. По прикидкам самого Ирбиса, они с Добрыней получили за помощь в ликвидации жрицы Зелёного дома Мирославы и пленении её непутёвой дочки на порядок больше, чем посмели бы запросить сами. Добрыня считал, что у пожилых колдуний были на них какие-то виды на будущее. Сам Ирбис придерживался мнения, что сверхщедрая оплата, в большей мере вызвана желанием колдуний сохранить в тайне убийство жрицы Зелёного Дома. Ведь, по закону Тайного города, справедливости которого он не уставал удивляться, наёмники приравниваются к орудиям убийства и к ответу не привлекаются. Наоборот, для них участие в таком деле было бы великолепной рекламой. Зато сами нанимательницы, после оглашения подробностей их схватки с Людославой и её дочкой, попали бы в очень неприятное положение врагинь одного из Великих Домов. Со всеми вытекающими последствиями. В существование бескорыстной щедрости Ирбис перестал верить ещё на Балканах.

Ирбис неспешно поднял левую руку и бросил взгляд на циферблат, не имевший, впрочем, ни цифр, ни стрелки. «Тревожный амулет» имел вид надетых на руку часов. Для наручных часов они были слишком, неестественно массивными. Скорее артефакт походил на переделанные для ношения на руке карманные часы. Большую часть «циферблата» занимало изображение крылатого коня, Пегаса, а по краю шёл стеклянный ободок. Сейчас часть этого ободка, ближайшая к засечённому субъекту, светилась ядовито-оранжевым цветом. Оранжевый цвет означал магию крови. Где-то неподалеку, чувствительность амулета была существенно меньшей, чем у зауряднейшей феи Зеленого дома, гулял вампир. Или вампиры. Не напрасно об антивампирьих боеприпасах озаботился. И, вероятно, он (они?) почувствовал(и) работу мощных магических артефактов. Колдуньи предупреждали, что атланты сработали свои артефакты в русском стиле, прожорливыми, шумными (в магическом смысле), но очень надёжными.

На самом деле, скорее всего, такие артефакты вампиры, не столкнувшись вплотную, засечь, не смогли бы. - Масаны Тайного города, скорее всего, подошли бы поздороваться, встретив «своего» в такой дали – совершенно ошибочно предположил наёмник, всё ещё новичок в мире волшебства, но вывод сделал правильный: - Надо готовиться к бою.

Внешне безразлично, якобы от нечего делать, оглядел зал. Видимо не всех обманывала его природная незаметность. Резкий в движениях, среднего роста бледный брюнет (парик?) в тёмных очках привлёк его внимание сразу. В тот же миг начал разогреваться на груди «Страж души» сигнализируя об отбиваемой им атаке на разум хозяина. В отличие от амулета, Ирбис похолодел. Учитывая скоростные возможности вампиров, выхватить ствол и направить его на кровососа он не успевал.

Пронесло. То ли смущённый безрезультатностью магической атаки, то ли отложивший решительные действия до более удобного для избавления от трупа места, например в поезде, вампир ушёл. Можно было поспорить, не навсегда. Вряд ли даже надолго. Скорее всего, быстро опомнится и вернётся, взъярившись на непослушного «барашка».

- Меня сейчас пыталась зачаровать вампирша. Анх так разогрелся, что я чуть ожог груди не получил.

Ирбис с удовлетворением отметил, что отходивший по срочной надобности, пива в аэропорту много выпил, Добрыня держится спокойно и со стороны его тревога вряд ли видна. Его красивое, смуглое, «породистое» лицо выказывало лишь скуку и лёгкую сонливость. Заметен вот слишком. Высоченный смуглый брюнет в белой джинсе. Сразу вспоминались слова: кабальеро, тореро, мачо. Любой мужик такого легко вспомнит, о бабах и говорить нечего. Хорошо, что проверить эмоции, пробив защиту «Стража души», как заверяла подарившая его колдунья, может только сильный маг уровня командора войны. Вампиры, вроде бы, послабее в магии будут. И стал он правильно, правым боком к стене, левым – к залу. Если стрелять, не вынимая пистолет из подмышечной кобуры, сквозь летнюю курточку, как прикидывал Ирбис ранее, можно опередить и вампира. Только бы не промахнуться. Возможности сделать повторный выстрел наверняка не будет. Сам, умея стрелять по македонски, одновременно с двух рук, он подпёр стену левым плечом. Хотя кобуры со сбруей были прикрыты мороком невидимости, было решено заранее, курточки не снимать. Не смотря на летнюю жару.

- Ты уверен, что это была именно вампирша, а не вампир?

- Да, конечно. Седые волосы и очень бледная кожа, а лицо выглядит молодым. В тёмных очках. Выглядела явно ошарашенной. Вероятно, от удивления, что я посмел не послушать её мысленного приказа. Точно вампирша. И «Тревожный амулет» отреагировал на неё оранжевым цветом.

- Тогда, добрый молодец, у нас проблемы. Во множественном числе. Меня прощупывал кровосос мужского пола. Остаётся надеяться, что их именно двое, а не больше. Поразительно странное «совпадение». Сильно попахивающее заранее подготовленной засадой.

- Будем звонить Тархану?

- И чего мы после этого будем стоить? Взялись довезти груз, простейшее дело, и чуть что, сразу просим помощи. Кто, спрашивается, к нам после этого обратится? Риск собственной шкурой входит в цену найма. Хотя, честно говоря, стать вампирской закуской очень не хочется. Тем не менее, я готов рискнуть. Ещё со времени переговоров ожидал чего-то такого.

- Неужели нас подставил Тархан?

- Я так не думаю. Зачем ему уничтожать нас таким дорогим и заковыристым способом? Мы ведь ему нигде дорожку не перебегали. В случайные встречи такого рода я не верю. Скорее всего, московские вампиры дали наводку на нас своим соплеменникам. Видно, не всем им твои подвиг по уничтожению их родича понравился.

- Чёртовы кровососы. Я тоже голосую за драку. Делаем что должно, и пусть будет что суждено.

- Вообще-то, наше решение иначе как сумасшедшим не назовёшь. Говорят, Бог покровительствует безумцам. Будем надеяться, что Он включил нас в их число.

8 августа, Медвежья заимка, сорок миль севернее Биробиджана.

Невероятно надоел Мусе этот гяур. Тупой как баран с вышибленными мозгами, прожорливый как взвод боевиков, похотливый и слабый, хвастливый и надменный как павлин. Худшая из всех возможных помесь свиньи и собаки. Не одному ему, кстати, надоел. Муса знал, что почтеннейшие из аксакалов рода уже обсуждали возможность удешевления содержания этого шайтанового вылупка. Да и вёл выродок себя соответствующим образом. Истинные мусульмане, соплеменники терпели его похабные выходки с огромным трудом. Если бы не большая нужда в его услугах, давно бы прирезали сучье семя. В лучшем для него случае. Никакое колдовство ему не помогло бы.

Хуже всех приходилось самому Мусе. Именно ему приходилось общаться с этой бледной спирохетой больше всех. А ведь поначалу показался воспитанным, интеллигентным человеком. Вызывал немалую симпатию. Где были глаза Мусы, один Аллах знает. Может, нечестивый дьяволопоклонник их запорошил своим проклятым колдовством? Когда всё кончится, надо будет совершить хадж в Мекку, очиститься от грехов. И для повышения статуса среди родственников зелёная чалма будет не лишней. Однако, и в этой беде милосердный Аллах не оставил верного Мусу своей милостью. Как главный специалист по этому иблисовому отродью, Муса привлекался к выработке планов по освобождению дальневосточных угодий рода от китайской заразы. Большая честь! Немыслимая ещё несколько дней назад для совсем молодого и не имеющего больших заслуг, слишком далёкого родственника верхушки рода. Если повести себя правильно, можно в родовом совете закрепиться навсегда.

С удешевлением получилось не очень. Гяур, будто взбесившись, пил дорогие коньки, не соглашаясь на дешёвые. Требовал самых роскошных, а, следовательно, дорогих проституток, не имея при этом сил на удовлетворение хотя бы одной. Гулял. Грязный выродок шакала и рака. Хвала Аллаху, великому и всеблагому, было решено немедленно ехать в Биробиджан, где собиравшиеся там моджахеды готовы были проесть доходы рода за весь год. Пусть этот выученик демонов доказывает свою полезность род у. Магическую энергию ему было решено купить по пути, в Москве. Хотя, спрашивается, зачем ему покупать эту самую энергию, если он, сучий потрох, и без неё может такое…

Исмаил забыл про шайтанову суть этого кобеля, ну всем надоел, пошутил про слабость его с бабами, так как гяурыш вызверился! Громко, все слышали, проклял джигита. Опозорил так, что и джигитом-то его теперь называть неудобно. На виду стоял Исмаил, и вдруг штаны его, белые, от Версаче, спереди и сзади, намокли. Все это видели! И запах он очень нехорошо. Джигиты так не пахнут. А шайтанов выродок ещё и пригрозил, что эта стыдная напасть Исмаилу на всю жизнь останется, никакие лекарства не помогут. И, правда, до вечера бедный Исмаил никуда выйти не мог. В своей комнате в памперсах ходил! С большим трудом, уважаемых людей пришлось подключать, уговорили это свиное рыло снять заклятье. Одним мановением руки снял! Исмаил был готов его на куски порезать, да кто ж ему позволит? Аксакалы пригрозили его в свином дерьме утопить, вместе с наследником, единственным сыном, если посмеет хотя бы косо посмотреть на собачьего выродка, пока он роду нужен. Пришлось Исмаилу срочно уезжать на отдых, для поправки нервов. Так ему и надо, наглецу. Везде со своим мнением лез. Теперь на виду больше он, Муса будет.

* * *

Счастье уходило с опьянением. От природы совсем не глупый, Никита, какой никакой, а маг, всё-таки, трезвея начал замечать фальшивость отношения к себе. Никто его в этом грязном ауле не любил и не уважал. Скорее его здесь презирали и ненавидели, боялись его способностей, завидовали им, и, одновременно стыдились общения с ним! Никогда он не смог бы стать здесь своим. Разве что принял бы их дикарскую веру и женился на местной «красотке»? Всё равно, наверное, ощущение собственной чужеродности осталось бы. Никита вдруг понял, что даже чуды и люды ему ближе и понятней, чем эти представители племени челов. И как он, волшебник, пусть слабенький и плохо выученный, мог так ошибиться? Неужели так хотелось быть в центре внимания, слышать славословия и поддакивание, что явная и школьнику средних классов неискренность горцев, в упор им не замечалась целых три дня?

Впрочем, самобичевание никогда не входило в число любимых Никитой занятий. Он предпочитал мечтания и приятные воспоминания. Например, об угощении, которое выставили гостеприимные ингуши. Поили и кормили по высшему разряду, без ограничения в количестве. Всё только самое лучшее. Как в лучших домах Лондона. Нет, намного лучше, чем в любых домах зажравшейся, жлобской Европы, где скорее удавятся, чем потратят столько денег на угощение. И проституток привезли обалденно красивых, все эти «мисс Земля» или «мисс Галактика» по сравнению с ними – тощие уродки. Правда, ни одной местной среди них не было. Все – сплошь славянки. Своих девок попрятали. Ну и чёрт с ними! Всё равно они, по сравнению с нашими красавицами – страшилки. Вспоминать как вежливо, но твёрдо отказали ему во встрече с местными девушками, Никите было неприятно. Побоялся он тогда настаивать, вот и убеждал себя потом, вполне успешно, что ничего от этого отказа не потерял. Не больно, мол, и нужны, замарашки черномазые. На каком-то горбоносом наглеце злость сорвал. Вот он уж точно больше против волшебников хвост задирать не будет.

А с договором на уничтожение дальневосточного колдуна у Никиты промашка вышла. Почему-то он тогда решил, что это какой-то местный шаман. Подумалось, без обучения и доступа к Источнику у этого сибирского самородка в поединке с магом, наполненным магической энергией (что чёртовы кавказцы, гарантировали), у самоучки, пусть даже талантливого, шансов нет. Кто ж знал, что дикари скрывают свои многочисленные поражения от него? Вот будет смешно, если колдун окажется с потенциалом командора войны. Говорят, раньше среди челов такие встречались. И назад не отработаешь. Стукнут кавказоиды в Тайный город и конец Никите Цветкову. Прибавят разглашение секрета его существования к старым грехам и уничтожат невезучего чела, не помилуют. От нелюдей милости не дождёшься. Нарушителей режима секретности Великие Дома выпалывали беспощадно. Самому лишних свидетелей уже не убрать, слишком их много, а главное, попробуй их всех выискать. Опять невезуха!

Никита наполнился печалью, жалостью и сочувствием к самому себе, любимому. Ну, нет в жизни счастья! За что же Спящий его невзлюбил, даже во сне?

8 августа, псевдо-экспресс Владивосток – Москва, 23.33

Все звуки в вагоне стремительно затихали. Неестественно быстро для жилища русских людей, пусть и передвижного. Псевдо-экспресс, умудрившийся опоздать до Хабаровска больше, чем на шесть часов, к моменту отбытия в Биробиджан жил насыщенной дорожной жизнью. Пьяные, на повышенных тонах, разговоры, казалось, вот-вот готовые перейти в выяснение отношений на кулаках. Песни под гитару, нестройные, но громкие. Крики и топот детей, вопреки позднему времени очень активных. И, вдруг, будто эпидемия сонливости сморила всех в кратчайшее время. Вампиры перестраховывались и очищали предстоящее место охоты.

Прятаться от невероятно сильных, способных протечь в любую щель туманом вампиров было глупо. Ждать пока они начнут штурм купе наёмников – безрассудно. Даже при успешном поражении одного из кровососов, второй мог убить потом их обоих, или, хотя бы одного из них. Ничья в таком деле ребят не привлекала. Решили разделиться и спровоцировать вампиров на нападение.

Слава Богу, среди заинтересовавшихся наёмниками вампиров, третьего, вроде бы, не было. Убедившись, по показаниям «Тревожного амулета», что оба кровосова отошли к купе проводника, Ирбис встал для осуществления поспешно составленного плана боевых действий.

- Заманим противника выгодой, заставим прийти туда, куда нужно нам. – Вспомнил он любимого Сунь-цзы, на ходу классика военного искусства коряво переделав, и пожелал на счастье напарнику: - Ни пуха тебе, ни пера.

- К чёрту! И тебе того же самого.

- По тому же адресу.

Ирбис, вышел с наброшенным на шею полотенцем, вампиры могли не знать, что обнаружены и не стоило их разубеждать в возможности внезапного нападения на беспечно расставшихся челов. Прикрытых амулетами, но всё равно несравненно более медленных и слабых. Быстрым шагом направился в противоположенный от купе проводника туалет. Держа правую руку на рукоятке верного «Грача», заряженного патронами с серебряной дробью и заговорённой от сгорания осиновой пылью в очередь с разрывными серебряными пулями. Вслушиваясь в окружающий мир не только ушами, но всем телом, всеми фибрами души.

- Кстати, так и не удосужился посмотреть, сколько раз собирался, у кого и для чего эти самые фибры служат?

Стоя около унитаза, Ирбис держал в опущенной левой руке ручку навского кинжала, пряча лезвие в рукаве, не убирая правую с рукояти пистолета. Сразу захотелось выключить у себя обоняние, запах вокруг стоял ещё тот, не Европа, чай. Но в засаде таким желаниям не место. Бдить надо вовсю. Иначе очнёшься на сковородке или в котле. В аду. Райские кущи для наёмников маловероятны в связи с особенностями профессии. Ещё менее аппетитными для нормальной психики, чем сортирные запахи. В конце концов, для человека сумевшего вылежать более суток практически в обнимку с трупом, несколько минут сортирного амбре – такая мелочь.

Мир волшебства, мир Тайного города, накладывал свой особый отпечаток и на такое привычное дело, как засада. Не смотря на наличие «Тревожного амулета», на этот раз сработавшего с большим запозданием, появление вампира в туалете Ирбис прозевал. Тот действительно проник в туалет в виде тумана, но не через дверную щель, за дверью наёмник присматривал, а поверху, вероятно через воздухопровод. Кровососа погубили пренебрежение к челам и пристрастие к эффектам. Вместо того, чтобы свалиться Ирбису на голову, он опустился туманной колонной сзади и начал принимать телесную форму. Спиной почувствовавший опасность, наёмник выстрелил дробо-пылевым зарядом назад, не оглядываясь, сквозь курточку. Одновременно нажав на камушек на колечке-артефакте, накрываясь от попутчиков, посторонних пассажиров, мороком. Вампирье усыпление – это, конечно, хорошо, но и самим лучше подстраховаться. Оборачиваясь, уже видя инстинктивно прикрывшего неестественно белыми ладонями, ослеплённое, обожжённое лицо, от осины и серебра потерявшего способность к превращениям, обескураженного и страдающего от сильной боли вампира, Ирбис, выхватив пистолет из кобуры, выстрелил ещё раз. В упор. Разрывной серебряной пулей в грудь врага. Тяжёлая пуля тридцать восьмого калибра шмякнула кровососом об стенку туалета. Съехать по ней на пол, отлежаться, прийти в себя, зарастить раны, полученные после шокирующе неожиданного отпора Ирбис вампиру не дал. «Поддержал» падающего воткнув под подбородок навский нож, с расчётом на попадание лезвия в мозг

. Сильно покалеченный, от новой раны он уронил руки, прекращая борьбу. До этого ещё, возможно, способный оклематься, вампир, прижатый к стенке смог только раскрыть глаза и приподнять верхнюю губу, пустив несколько кровавых пузырей и, невольно показав Ирбису свои зубы-иглы, выпущенные перед атакой для высасывания сладкой человской крови. После чего окончательно, навсегда расслабился, стремительно серея. Навские клинки славятся не только потрясающей остротой и прочностью, но и способностью выпивать жизненную энергию из ими поражённого. Сквозь окружающую вонь прорезался острый запах крови.

Наёмник сбросил труп с ножа и, вытирая клинок об стильный костюм убитого, подумал: - Получилось, прям, выполнение призыва президента, террориста замочил в сортире. - Прислушался. Вагон как будто вымер. Судя по полному прекращению вибраций «Тревожного амулета», достававшей наёмников всё время путешествия в поезде, Добрыня со своим противником тоже справился. Оставалось проверить, какой ценой.

8 августа, экспресс Владивосток – Москва, в то же время.

Добрыня затаился на верхней полке. Оставшись наедине с собой можно было признаться, но только самому себе, что вступать в бой с вампиром один на один ему страшно. Страшно до жути, до колик в желудке и холодного пота. Та, первая встреча с кровососом, вполне удачно, можно сказать триумфально закончившаяся, оставила в его душе глубокий след. Почти каждую ночь, собственно, сколько того времени прошло, ему снились те горящие красные глаза, слышался во сне непреодолимо повелительный голос. Слава Богу, он после этого сразу просыпался. Пусть и с криком. Наташа, хоть над «интеллигентскими переживаниями» и подсмеивается, но его понимает и не осуждает. Однако идти в бой с вампирами сам он бы ни за что не посмел. Как хорошо, что решение, фактически единолично принял Ирбис. Другое дело пойти за напарником. Он котяра битый, опытный. Как знал, что с масанами проблемы будут. Кровушки и сам пролил, наверное, побольше иных вампиров, а в общении всегда спокоен, выдержан и корректен. С посторонними даже слишком со всеми вежлив и уступчив. Неумные личности могут посчитать его трусоватым. Солдат удачи в представлении Виктора до встречи с напарником, должен был быть совсем другим. Громогласным, ярким, агрессивным. Подчёркнуто, бесшабашно храбрым. Виктор улыбнулся своей наивности.

Ирбис был в общении скорее нудноват и чрезмерно предусмотрителен. Так кто в мире без недостатков? Разве что Наташа, но это совсем другое дело. Повезло с напарником, хотя номинально и он такой же новичок в Тайном городе, как и сам Добрыня.

Дрожание «Тревожного амулета», ставшее во время поездки привычным прекратилось (потом наёмникам подтвердили «всем» известный факт, что в форме тумана масаны трудно уловимы для магического сканирования), и тут, боящийся лишним вздохом выдать засаду Добрыня увидел кровососа глазами. Из щели между дверью и косяком в купе стремительно, будто из перегретого котла, втекало что-то паро- или туманообразное. Виктор задержал дыхание, включил морок, обеспечивающий не прохождение звуков вовне, чуть помедлил, выжидая более полного втягивания врага в купе и, чего уж там скрывать, набираясь решимости. Легко убивать только сумасшедшим или людям, привыкшим к подобному занятию. Туман рванул вверх, и нерешительность прошла сама собой. Пистолет, находившийся всё это время в руке, будто живой, сам выплюнул навстречу кровососу порцию серебряной дроби и растёртой в пыль осины.

Удивительная всё-таки штука, волшебство. Облачко пара в мгновение ока превратилось в человека, обвалившегося от выстрела на пол. То есть, рухнувшую. Производя четвёртый выстрел, Виктор опознал агрессора. Точнее, агрессоршу, ту самую вампиршу, которая пыталась зачаровать его на вокзале. Ещё точнее, догадался об этом. Два заряда серебряной дроби и, особенно две разрывные серебряные пули, в голову и в грудь, существенно изменили её внешность. Однако, не смотря на страшные, для человека мгновенно смертоносные раны, кровососка, вроде бы, ворочалась. Вопреки усугублёнию травм потерей обеих ступней, отсечённых дверью во время возвращения в телесную форму, видимо не успела втянуться в купе полностью.

Добрыня спрыгнул на пол и, вспомнив, как добивал вампира Брячеслав, наклонившись, воткнул навский кинжал в уцелевший холмик вампирской груди. Врагиня дёрнулась и застыла неподвижно. Вот в этот момент Виктора замутило от смеси запахов крови и дорогих духов. Оставив кинжал в трупе, он бросился к окну, быстро открыл его и, высунув голову наружу, избавился от съеденных на вокзале пончиков.

Впрочем, в этот раз мучения Виктора были куда менее интенсивными и продолжительными, чем при первом убийстве. Видимо он таки действительно становился наёмником Добрыней. Былинный тёзка крови не боялся. Исторический, судя по всему, тоже. Взялся за гуж, не говори, что не дюж. Имя обязывает. Сам выбирал. И Наташа с нерешительным слизняком общаться не будет. Она девушка гордая. Как там дела у Ирбиса?

8 августа, экспресс Владивосток – Москва, 23.39

- И кто это у нас такой вежливый, что оставляет перед дверью обувь вместе с ногами? Такого даже в самых крутых мечетях не требуют.

Добрыня с радостью кинулся отворять двери напарнику. Тот стоял у купе, улыбаясь, обманчиво расслабленный, с изящными чёрными женскими туфельками в левой руке и пистолетом в правой. Улыбчиво-безмятежный, но, несомненно, готовый к бою. Ничуть не смущаясь того, что из туфелек торчат тонкие, грубо обломанные, окровавленные щиколотки. На удивление спокойно воспринял этот натюрморт и Добрыня. Главное, напарник жив!

- Тебя, красавчик, одного и на минутку оставить нельзя. Сразу объявляется какая-нибудь фемина, имеющая на тебя виды. Решил переквалифицироваться в Дон Жуаны? Смотри, узнает Наташа, мигом переделает в евнухи. Оглянуться не успеешь, оборвёт всё что телепается.

- Не виноватый я. Она сама пришла. И, представляешь, амулет на неё почему-то не среагировал. Хорошо, я её уже ждал с оружием наготове. Сразу попал, ни разу не промахнулся. На всякий случай и навским клинкам добил. Лучше расскажи, как у тебя схватка прошла.

- Планово. Мой амулет тоже не сработал, видимо в форме тумана вампиры нашими «Тревожными амулетами» не чувствуются. Надо учитывать это на будущее, ещё имей в виду, что в закрытое помещение кровососы могут проникнуть не только через дверные щели, но и через воздухопроводы и дырки для электропроводов.

- Понял. А что теперь делать будем?

- От трупов избавляться. Или тебе эта вампирская падаль дорога как память?

- Брр… В окно выбросим?

- Чтоб потом нас группа ликвидаторов из Тайного города посетила? Ты помнишь, как заботятся там о сохранении тайны своего существования?

- Почему сразу ликвидаторы? Это ж вампирьи трупы. Солнце взойдет, и они превратятся в прах.

- А сколько ранних пташек увидит их в рассветных сумерках? До того, как на них упадёт первый солнечный луч. Если же трупы успеют переправить в морг, то нам точно не жить.

- Что же делать?

- Сунуть падаль в мешки. - Ирбис вытащил из своей сумки два больших пластиковых пакета. - Накрыть их мороком невидимости, потом, на остановке, выбросить в окно вместе с кольцами морока. Или, под тем же мороком вынести их через дверь. Кроме нас здесь различители вряд кто имеет. Выложим на солнышко в укромном местечке и никаких проблем.

- Ты заранее для них эти мешки прихватил? Именно два?

- Я всегда, перед тем как куда-нибудь залезть, прикидываю, как оттуда, куда лезу можно вылезти. И тебе советую ВСЕГДА делать так же. Если собираешься убивать вампира, то обязательно следует подумать об избавлении от его останков. Вызывать бригаду службы утилизации на край света нам не по карману. Надеюсь, пока, временно. Вот, я и озаботился подручными средствами.

Ирбис на пару секунд замолк, доставая из сумки баллончик-распылитель.

- Ведь надо обязательно зачистить ещё и следы вампирской крови. Универсальный очиститель от Торговой гильдии, гарантированное очищение от любой грязи. Второй же мешок я, честно говоря, прихватил на всякий случай. Почему-то ждал нападения одного вампира. Подожди, я быстренько перетащу «своего» в наше купе и наведу порядок в туалете, а потом займёмся «твоей» кровосоской.

9 августа, всё там же, 00.04

- Слушай, а не… стыдно ли… морально ли копаться в грязном белье с трупов? Не мародёрство ли это?

Добрыня морщил свой породистый (по крайней мере, по виду) нос, глядя, как его напарник тщательно и быстро обыскивает одежду вампирской парочки, срезанную им же перед засовыванием трупов в мешки. К тому же от мужских тряпок ощутимо воняло мочой. – Обоссался кровосос со страху, что ли? - Ловкие, умелые движения Ирбиса невольно наводили на мысль о наработанности у него этой процедуры. – Ох, не в первый раз ему потрошить чужие вещи. – Пришло на ум Добрыне.

- Во-первых, не белье, а в одежде и носильных вещах. – Ирбис щёлкнул ногтем по вычурно украшенной дамской сумочке. – Во-вторых, гениальный Сун-Цзы умение кормиться за счёт противника считал большим достоинством, а великий Суворов называл святой добычу из взятой штурмом крепости или вражеского лагеря. Надеюсь, ты не считаешь кровососов, пытавшихся нами поужинать, или у них это был завтрак… всё равно, случайно оступившимися обывателями? Вот мирных обывателей грабить нехорошо. Хотя, иногда приходится. На войне, как на войне.

- Но мы же не на войне!

- Интересное заявление. А где же мы, по-твоему? Где, в каком таком месте, или при каких таких обстоятельствах атакуют друг друга с целью убийства?

- Эээ… Ну, эээ…

- Не напрягайся и запомни: «Дикие гуси» всегда на войне. Если не готов в любой момент убить или быть убитым, срочно меняй профессию. Иначе сам погибнешь и других можешь за собой на тот свет потянуть. Господи, прими душу невинно убиенной, не знаю, как её звали, погибшей в лапах поганой нечисти.

- Какой такой убиенной?

- Вот, смотри. Нашёл в кармане пиджака кровососа: женское обручальное колечко и серёжки. Сделаны из дешёвого сплава, скорее всего в Турции. Видимо, сняты с последней жертвы.

- Ты хочешь сказать…

- Да ничего конкретно я в виду не имею. Про вампирские обычаи знаю не больше твоего. Но, кстати, по собственному опыту знаю, обречённых на смерть можно использовать весьма разнообразно.

- Я хотел спросить, они, что, своих жертв ещё и грабят? И никак не думал, что ты участвовал в групповых изнасилованиях.

- В правильном направлении мыслил, товарищ. Я и не участвовал, брезглив очень. Но насмотреться всякого пришлось. А в отношении ограблений своих жертв вампирами, как мне кажется, то я бы назвал это, скорее, собиранием сувениров на память. Благодаря своим способностям, думаю, добыть деньги для них не проблема. Смотри, какие серёжки, и перстенёк с рубинами на вампирше были. Наташке подаришь.

- Удобно ли это? С вампирьего трупа, девушке?

- А ты попробуй. Была бы честь предложена. Испокон веков женщины весьма охотно принимали боевые трофеи. О, в сумочке ещё и кулончик с браслетиком, тоже с рубинами, видимо из того же гарнитура. Я не ювелир, но драгоценности кажется старинные и дорогие. С изысканным вкусом пиявка была, не надела всё сразу, чтоб не выглядеть новогодней ёлкой.

Добрыня тяжело вздохнул. Ох, нелегко перестраиваться на реалии Тайного города жителю современного мегаполиса. Совсем другой мир, другие обычаи. Даже мораль, другая. И никуда не денешься, придётся приспосабливаться. Отказаться от чудесного, чарующего мира Тайного города, от Наташи, ведьмочки прелестной, с ним неразрывно связанной – совершенно невозможно.

- А вот трубочки я возьму, если не возражаешь, себе. Есть у меня мысль по их использованию, к нашей общей с тобой выгоде. – Оторвал Добрыню от размышлений партнёр. – Если была наводка, то наводчика можно найти по памяти мобильников. Вряд ли они шифровались. Наверняка считали нас лёгкой добычей.

- Да, конечно, бери.

- О, Господи, упокой душу раба твоего. Вот, видишь, в отдельном кулёчке, в дамской сумочке, широкое мужское обручальное кольцо и позолоченная зажигалка «Ронсон». Видимо, последняя добыча вампирши. Итого по трофеям: тебе дамскую сумочку с непустым кошельком и дорогущими, как бы не XIX века, украшениями. Мне запонки и галстучную булавку с бриллиантами, плотно набитое портмоне и, вполне возможно, золотую, тяжеленная зараза, пинтовую фляжку. Помою хорошенько и продам.

- Да она, вроде бы чистая.

- Снаружи. А что, как ты думаешь, может носить во фляжке вампир?

- Фуу. Я бы тоже её оставлять себе не стал.

- Продавать я её буду, прежде всего, из-за того, что она очень тяжёлая. У меня нет вампирьих сил, такой груз таскать. А вампирьи тряпки и трофеи предлагаю попробовать продать шасу. В конце концов, они и на его имущество покушались. Может и возьмёт, вряд ли у него, торгаша, богатый трофейный зал. А какому мужику не хочется иметь скальпы своих врагов?

- Согласен. А ты сам скальпы собираешь?

- Ну, вот и ладненько. Проверь свои шмотки, скоро подъезжаем. Нам, если не забыл, надо ещё заключённый договор выполнить. О моих трофеях поговорим как-нибудь в другой раз. Эх, сейчас бы по сто пятьдесят и к девочкам! Но придется отложить разгрузку нервной системы до возвращения в Москву.