«Всё течёт, всё изменяется». Совершенно точно, если рассматривать частности. Но далеко от Истины. Долго размышлял, наблюдал. Сама Истина, законы, всё Творение, должно быть, и Творение, в котором живём мы, по сути, неизменны. Пшеница остаётся пшеницей. Но ведь возможны и вариации. Существует основа – независимо от нас, а также и наши взгляды на эти основы. Второе и есть – частность. Каждый видит то или иное по-своему! Но, опять же, от наших взглядов сама основа не меняется, просто воспринимается индивидуально каждой личностью. Есть личное восприятие, и есть истинное. Сколько людей, столько и взглядов… Так что же, все правы? Абсолютно – нет! Просто тогда бы неизменной истине (говорю об истинах вообще) пришлось бы подделываться под каждого человека. Но это заведомо ложно. Не истинное идёт к человеку, но человек обязан идти, постигать истинное! Иначе нет никакой логики. Значит, не всё изменяется. Есть неизменное, непогрешимое; и это замечательно. Ибо, изменяйся Истина, мы никогда не пришли бы к ней, не определили, она постоянно бы видоизменялась. В этом должно быть большое понимание… Когда вдаёшься в частности, не забывай посмотреть обширно. В тебя должно войти понимание, что твое личное отношению к чему угодно, ещё не говорит о правильности твоего взгляда. Изучи с разных углов, подытожь выводы. Будь более внимательным, наблюдай зорче, не одними глазами, не одной лишь головой. Голова только поможет рационализировать. Так смущают высказывания: «С чего ты взял, что ты прав, а я нет? Может быть, наоборот?!» Ничего не утверждаю, но некоторое слишком явственно видно. А раз со стороны видны лучше чужие ошибки, не повод ли это и себя, свою “правду” оценить со стороны?! Конечно, склонять к своей “правде” других, дело неблагодарное и неверное. Каждый сам должен обрести свой путь. От того он и “свой”! Но это первые шаги. Ещё нужно пройти саму истинную дорогу. И опять же, скорее всего, и здесь каждый пройдёт её по-своему. А кто-то не пройдёт, кто-то даже собьется. Многим же это вообще ненужно, не задумываются они об истинах, других дел невпроворот. Иные у них “истины”. Но никто не вправе запретить тебе говорить об этом! Уверен в познанном – проповедуй. Не насилуй же, не склоняй… кто услышит, проверит, сам примет.

Невозможно прожить чужую жизнь…

* * *

Приятный груз. Столько сразу знакомств навалилось. Но правда в том, что не бывает ненужных встреч. Каждая, что-нибудь да даёт, чему-нибудь да учит. Сталкиваешься с человеком, обмениваешься с ним зарядами. Расходитесь, или продолжаете двигаться вместе. Долго ли? Пожалуй, что не в этом суть-то. Главное быть благодарным за то, что было дадено тебе… Взаимообмен – это так прекрасно! Но люди воспитали в себе чувство собственника и теперь не могут удовлетвориться тем, что уже получили. Им постоянно кажется будто бы они-де дали-то больше. Если девушка проявляет интерес к одному парню, то почему не может проявлять к другим? Почему этот первый сразу становится в контры? Кто он такой, чтобы запрещать и навязывать своё?! Никто! И не может он проявить благодарность, что вошёл же в круг её интересов. Да, сами интересы тоже достаточно различны, но имеются введу не низменные – ради своих удовольствий, чувственных слабостей, эгоизма, – а возвышенные, как то – любовь, помощь, духовное сближение… Здесь нужно уметь не только смотреть, но различать. А тот, кто предаёт, в первую очередь разрушает самого себя, а не того, кого предаёт. Самый яркий пример: Иуда и Иисус.

Два раза в жизни пришлось мне увидеть смерть, и обе – матерей. И то, что было в тени, и всё время прикрывалось сомнениями, стало выходить, проявляться. В самом деле, два примера того, что смерть приходит внезапно. Возможно, человек, которому суждено умереть, и ощущает её приближение, но деться уже никуда не может. Час пробил! И взглянув на это всё, понял – по внешним ли, по внутренним ли причинам, но жизнь может оборваться в любое мгновение. Но что я успел сделать, как реализоваться? Потенциал зажат в тиски, которые то ослабевают, то сжимаются сильней. Тиски – подавление положительных желаний, а вследствие и возможностей. Да, можно остаться работать в сфере строительства, но ни будет не удовлетворения, не личностного роста. Только деньги. Приходиться выбирать. Но когда цель определена, выбор перестаёт приносить мучения, и размышления не отнимают время. Я уволился с работы. За прошедшее время удалось скопить энную сумму – не смотря на затраты вызванные смертью мамы (спасибо, помогли знакомые!), – которой должно было хватить мне на полгода. Потребности уменьшились. Всё подсчитал. И квартплату, и электроэнергию, и на еду, и т.д. Приблизительно. Тем более полгода… время не малое. Зачем так далеко смотреть. Хватает на сейчас, и хорошо.

Теперь я полостью погрузился в любимое занятие – писательство. Творчество приносит несравнимую радость. Так замечательно найти себя в чём-то и пытаться в этом, через это, достигнуть вершин. Умение творить – подарок свыше. Само творчество – подарок другим. И вот, стоило отдаться этому всей душой, как стали случаться и интересные встречи. И они же, в большей степени, стали способствовать моему отдалению от старых друзей. Нет, не заменял одних на других, но всё меньше находил общий язык с прежним кругом общения. Но, как бы не был далёк от них, даже физически находясь рядом, я храню о друзьях добрую память.

С Ларисой мы задумали, в качестве эксперимента, написать совместное произведение. Способ не нов: она начинает, я продолжаю – пока есть идеи, затем вновь её черёд, за ней снова я. И так далее, по очередности. Жаль, но закончив университет она уехала вместе со “своим” парнем из Краеугольска в другой город, ближе к столице, и наши переписки прекратились. Неоконченное сочинение осталось у неё. И тем не менее, Лариса успела заразить желанием писать не только прозу, но и стихи. А так же познакомила со своею подружкой – Аней. Аня же уже была замужней девушкой, жила вместе с мужем… Муж, Андрей – лет на десять старше её, – был человек вполне спокойный и дружелюбный. К другим мужчинам не ревновал, что – спасибо ему – не напрягало меня в общении с Анной. А дело в том, что они полностью доверяли друг другу, и даже в мыслях не могли представить супружескую измену. Доверие, верность, вера… вероятно, они взаимосвязаны и невозможны одна без другой. Аня хоть и писала стихи, но главным своим увлечением считала фотографию. О, какие великолепные снимки она делала! Особенно природы. Кто-то неподражаем в красках и кистях, кто-то в карандаше и бумаге, кто-то ещё в чём-то, а она неподражаема в фотографиях. Именно так. Ведь то, что исходит от тебя, и есть твой взгляд на мир, твои ощущения, что он вызывает… Мир природы, мир чувств, мир… Да, именно внутренняя суть человека видна в том, что он творит и как! Смотря на сделанные Анной фотоснимки, начинаешь принимать правду, что «красота спасёт мир!» Это помогает – видишь то, что сам, возможно, никогда бы не заметил. Так должно быть во всём, в чём человек отдаёт всего себя. По настоящему переживает.

Она подарила мне две фотографии. (Лес.) Одну я повесил над письменным столом, вторую же в зале над магнитолой, где, отдыхая, слушаю релаксационную музыку.

-Есть такое выражение: «не попробовав горького, не распробуешь сладкого». И я полностью согласен! Я говорю: не познав зло, не распознаешь добро. Одно без другого невозможно.

Александр. Познакомились мы с ним совсем недавно. Прокорпев целый день над очередным художественным трудом, разминал тело и успокаивал мысли, прогуливаясь по улочкам района. Вечерами уже чувствовалось приближение осени. Редкими листочками под ногами, лёгкой прохладой. И вот, нагулявшись, возвращаясь домой, решил заглянуть к Таборову. У Петра и находился в гостях его приятель Александр. «Тёски, значит», – заметил он, когда нас познакомил общий знакомый. Они сидели у компьютера и попивали пивко. Поинтересовавшись, какая по счёту бутылка уже выпивается. Получил ответ от Петиного друга, что первая, и что пить надо не ради опьянения, а наслаждаясь вкусом от малого, так как от большого количества ничего положительного не выигрываешь, лишь вкус приедается. И предложил выпить мне. Отказался, сказав, что бросил. А на вопрос: «с каких пор?», улыбнувшись, сказал: «с тех, как мама умерла». Александр приподнял левую бровь, изогнув дугой, и молча кивнул. Это-то меня и подкупило, он был первым человеком, который, потревожив воспоминания о смерти близкого, не отвёл глаза в сторону и не начал приносить букеты извинений. Так получилось, что мы быстро с ним сдружились.

-Не познав зло, не распознаешь добро…

Я не стал спорить с Александром, но впоследствии, наедине с самим собой, поразмыслил над этим утверждением.

* * *

Дело в том, что мы сравниваем несравниваемое. Само слово некрасиво, и подходит разве что к “плеяде” метафор. Как можно сравнивать различные по существу вещи?! Горькое и сладкое. Абсолютные противоположности. Где тут, хотя бы сходство, чтобы сравнить? Нету. Лучше сказать так: не испробовав горького, не распробуешь… горькое! Но сладкое мы сможем легко определить, просто в нашем рационе не будет горького. От этого же само сладкое не исчезнет. Если вдуматься, то это сравнение можно перенести на редьку и клубнику. Редька – горькое, клубника – сладкое. И что здесь сравнивать, если они разные?! Хорошо, можно взять, к примеру, два плода одного дерева. Яблоки. Одно горькое, другое – сладкое. Но яблоко, это основа, и оно остаётся яблоком. Существуют же “влияния”, которые могут сделать фрукт горьким. Изменяется вкус, а не само яблоко, а значит и рассматривать здесь мы можем только вкус. И вкусы не одинаковы, не подлежат никакому сравнению. Это просто нужно уяснить. Также и с добром и злом. Одно невозможно без другого? Парадокс! Но верить в парадоксы – блуждать в темноте. Утверждаю: можно распознать добро, не ведая никакое зло! Зло не может умалять добро! Добро вполне самостоятельно. По сути, в человеке изначально заложено то, что помогает различать плохое от хорошего. Скорее, правильнее будет сказать, что человек сам себя унижает, раз ему так необходимо увидеть, совершить, почувствовать на себе нечто причастное ко злу, чтобы от этого ощутить большую ценность добра. Не иначе, как маразмом, это невозможно назвать. Цена всего хорошего попросту не может обозначаться шкалой плохого. Если кто-то сделал тебе добро, оно не будет ни меньше, ни больше, если до этого кто-то другой сделал тебе зло. Зло есть зло; добро есть добро. Неужели надо сначала побить, чтобы потом пожалеть? Всяк, кто говорит, что добро невозможно без зла, и наоборот, попросту не до конца разобрался в этом высказывании. Почему же на удар, вы отвечаете ударом? Я же помну, да и поглажу потом! Ан, нет! В этом-то и суть – причиняя боль, мы сеем, распространяем одну лишь боль, на почве которой всходят остальные мерзости. Не говорите: без зла нет добра; ложь это, без которой жить вы, видимо, не можете уже. Но от добра, добра не ищут! Здесь – правда. Добро безвозмездно, и не ждёт взаимной отдачи. Посмотрите на неиспорченного ребёнка, он не знает зла по своей детской непосредственности. Но он потом всё же сталкивается с ним, и это страшно. Ибо мы сами довели мир до такой степени, что познать зло просто обязаны, но не для того, чтобы за ним увидеть добро – его мы знали изначально, всегда, в нём мы зародились, так как добро есть любовь, – а для того, чтобы знать с чем можем столкнуться, чего ожидать, и как с ним бороться. Так что, злодеяние и добродетель – невзаимосвязаны!

Да, сравнивать нужно осторожно. А лучше вообще не делать этого. Всё индивидуально, непохоже, но “подчиненно” “одному”… И даже следуя из этого… как можно сравнивать самого себя с самим собой? Не в отрезках времени, а в сей момент!..

Жил Александр недалеко. Через два дома от “моего”. Мне были интересны разговоры с ним.

Мы сидели у меня дома. Пили чай. Играла спокойная музыка. Я рассказал ему о своих соображениях насчёт его высказывания о добре и зле. Он внимательно выслушал, но опровергать мою теорию не стал, заметив, что всё может быть. Захотелось поведать истории о моих пьяных выходках, когда я пил, о терзаниях, о желании завязать с алкоголем, но невозможности это сделать до поры до времени из-за отсутствия мощного стимула.

-А знаешь, из-за чего я бросил? – неожиданно спросил он, и на удивлённый мой взгляд, продолжил. – То, что я пил у Петрухи – пиво, но – безалкогольное. Мне нравиться вкус, ничего не могу с собой поделать… Этим и ограничиваюсь. А бросил после страшного случая. Я же, как и ты, пил напропалую! Веселился, как шимпанзе на лиане. Пока однажды не сорвался, и не грохнулся. Причём не сильно и пьяным-то был, но потянуло, понимаешь, с белым другом пообщаться. Забежал, в гостях это было, в туалет, открыл крышку унитаза… держать в себе тошноту уже не могу, ну и выдал с напором. Бог с ним, с унитазом их, но дело в том, что не заметил, как крестик из-за шиворота выпал и висел, раскачиваясь… я и его тогой, обделал. Хуже ничего и представить невозможно было. Меня словно током шибануло. Крестик-то ещё мой прадед, во временна Первой Мировой, из дерева вырезал. Семейная реликвия можно сказать. А я его обгадил, что может быть хуже!? Будто на дедов и отца фарш метнул. Извиняюсь за каламбур. Но ведь так и получается, что прадед выстругал крестик, а я – настругал на него… Тогда же мне не до шуток было. И вот, решил, и не пью зелёного-то змия. Интересная штука, стоило забросить бухалово, как интерес некоторых друзей к моей персоне тут же приутих. Как только намечалось “по бутылочке”, так если и звонили, звали, то в последнюю очередь. Да не очень-то хотелось-то. Понимаешь, мне становилось скучно с ними. Особенно когда они выпивали. Мне сказать нечего, и от них ничего путного не услышу. Бред или чёрный юмор. Чёрный, а смеёшься… хреново, но смеёшься, ё. Кое с кем вообще перестал видеться. – (Знакомая ситуация.) – Вот, кстати…

Он показал крестик. Примечательный, с вырезанными простыми украшениями, похожими на руны. Крестик размером с большой палец.

-В маленьких вещах, большая ценность! – Пряча именное наследие, произнёс Александр.

У каждого человека, должно быть, есть какая-та мечта. Вполне возможно, что не все знакомы с ней, ищут, выбирают. Мечта Александра, заниматься музыкой.

-Выдаётся время, я пытаюсь что-нибудь сотворить на компьютере, но это всё не то. Для меня музыка, не просто звучание нот, не одно лишь эстетическое удовольствие, она должна давать большее, побуждать к чему-то, рождать образы, нести смысловую нагрузку, преображать пространство и человека… Это, как книга, прочитав которую уже не будешь таким, как до её прочтения. Ну, ты понимаешь.

Согласный кивок. Весь во внимании.

-Но музыка сильнее, выше книги… Э-э-э, книга общается словами, а музыке слова не нужны! Если есть наивысшее искусство, то это – музыка. Может быть ещё кино, так как оно сочетает в себе чуть ли не все искусства сразу. А что сейчас творится? Даже не творится, а – тварится! Одно зверьё на сцене. Поёт всяк, кому не лень. Перефразируя “пророка” Чуковского: «И такая дребедень/Целый день./Динь-ди-лень,/Динь-ди-лень,/Динь-ди-лень!/То тюлень запоёт, то олень!» Шабашь! Единицы нормальные. Нет теперь «Pink Floyd»’ов… Но, раз живём, есть надежды. Вот ты, чем занимаешься?

-Пишу.

-Что?

-Повесть.

-А живёшь на что?

-Пока есть на что.

-Понятно. – Он замер, проникновенно посмотрев мне в глаза. – Послушай, ты же не всегда таким спокойным был. Даже по некоторым рассказам о твоём прошлом понятно. Но скажу честно, я ни разу не встречал более уравновешенного эмоционально. Может быть преувеличиваю, но исхожу из нашего общения, а значит, даже если и ошибаюсь, не моя в том вина. – Подмигнул. – Не скажу, что меня это напрягает, совсем нет, но впечатление такое, что ты где-то не здесь… точнее, только наполовину. Я хотел по этому поводу задать тебе вопрос, но не стану этого делать, потому что не хочу получать ответ.

Я пожал плечами.

-О чём рассказ, ну, повесть-то? Как называется?

-«Рождён, чтобы жить», но он ещё не окончен. Если кратко, то о том, что каждый из нас рождён, чтобы жить.

-Рождён, чтобы жить, – повторил Александр. – А что ты подразумеваешь под словом “жить”?..

* * *

Почему мы чураемся идеала; награждаем его расходными, неточными понятиями; причисляем к скуке, однообразию; ставим в сравнение? Но идеал не может иметь ничего общего с перечисленным, потому что он – идеал! Как идеальное может быть скучным? Это может говорить тот, кто хочет придраться к чему-либо, но не может, и из-за этого чувствует себя оскорблённым. Завистливым. Его унижает его же невысказанность, он не может отыскать дефекты, и начинает выдумывать их. Представьте идеал всеобъемлющим. О нет, это не скука и не однообразие! Деревья, каждое из них непохоже на другое, но какое лучше других!? Каждое совершенно само по себе. Есть просто наши взгляды, наши предпочтения, что и диктуют наши вкусы. Да, тому больше нравится каштан, а тому дуб, причём именно этот, ибо с ним связанны ещё и детские воспоминания. Человек же не может жить в идеале лишь потому, что даже не в состоянии представить себе его. Но если предположить, что во время оно всё было идеально. Мир человеческий, ведь именно он допустил регресс в своих рядах, обхватив всё Земное. Отношения, семьи, жизнь – всё в идеале. Это: нет жалоб, нет ненависти, нет предательства, нет мрачного вообще; лишь благодейство и уважение, почитание и исполнение законов Истины. Чему здесь приедаться?! Но, как и Амфортас предал Бога, пав в соблазне, так и в роду человеческом обозначились некто, падкие до соблазнов. Вина полностью человеческая – не смогли устоять при искушении. А всё жажда власти и тщеславие, желание выделиться и встать выше остальных. И идеал постепенно стал разрушаться. Нет, он остался источником, но русло текущее к человечеству – пересохло. Со временем и понимание идеала исказилось, принизилось, лишилось истины. Но, идеал это – разнообразие, неповторимость, индивидуальность, многовидение… Мы по-прежнему будем воспринимать многое по своему, но это уже не будет мешать понимать нам друг друга, принимать взгляды друг друга, тем более, что направлены они будут в одном направлении! А пока, дай нынешней жене идеального мужа (конечно не в её понимании идеала), и она обезумит от этого. Она станет изнывать от него – не разозлись за оплошность, не упрекни, не ещё что-нибудь… Ей будет с мужем не по себе, потому что сама не идеальна. Она уже не может существовать без того, чтобы не повысить голос, не наорать на него. Зачем ей идеал? – верните прежнего мужика! Грустно, что человек пристрастился к такому “порядку”… Идеал, как идиллия – мирная, счастливая жизнь.

-Думаю искусство, в любых направлениях, это, пожалуй, единственное зримое проявление идеала…

-Постой! – перебил Александр. – Я могу какашками картину налепить и выдать её за новое веяние искусства. Вон, этих экскрементов, уже повсюду вдоволь. Сейчас главный критерий искусства: шокировать! Неважно, каким образом, лишь бы реакцию какую-нибудь вызывало.

-Нет, это считать искусством – нельзя.

-Вот ты и не принимай. А другие будут. Сказали – искусство, значит так и есть. Кто-то – за, а кто-то – против.

-Хорошо, не собираюсь спорить. У каждого человека своё мнение, свои же предпочтения. Но под идеальным, настоящим искусством, я подразумеваю то, что дарит прекрасное и неповторимое; ты погружаешься в красоту. Помнишь, ты говорил про музыку, проникновенно, по сути правильно. Полностью согласен, что музыка… Скажу так: она распространяется дальше, нежели слово. Но есть кое-что, что ещё значимей. Это – танец! Если твоё творчество – танец, то, думаю, только тогда и можно говорить о рождении неподдельного искусства.

-Танец?..

-Именно. Другого, более подходящего значения, подобрать не могу. Но это не тот танец, который ты видишь глазами, когда люди танцуют. Это тот танец, который совершает твоя душа, независимо от того, танцует твоё тело или занимается другими делами.

-Положим. Но… Секундочку.

Александр подошёл к киоску.

Первый день всё той же, но обновлённой зимы. Пока она не пугает морозами (вполне возможно, что приберегает их на январь и февраль). С каждым новым годом зима приходит позже и позже, но и засиживается на обледенелом троне дольше, оставляя его ближе к апрелю…

-Опа! – Александр ловко открыл купленные бутылки пива. Одну протянул мне – Давай, не боись. Безалкогольное можно. – Он глотнул, отер губы тыльной стороной ладони. – О чём я?.. А! Понимаешь, я не всегда, не во всём тебя понимаю. И не только тебя. Я не глупый, но, читая те же философские книжки, не всё до меня доходит. Хоть перечитывай!

-Замечательно. Если не понимаешь, возможно, в данный момент тебе не так уж это и нужно. Зато, есть над чем поразмыслить. Или ты хочешь, чтобы тебе давали пожёванные конфеты?

-Нет уж, хочу целую и в обвёртке.

-Видишь, ты всё прекрасно понимаешь. Терпение, не последняя составляющая нашей жизни.

Чем дальше в спокойствие, тем больше времени. Теперь мне на сон хватает четырёх часов. В четыре утра и просыпаюсь. Просыпаться в столь раннее время, выходить на ночные улицы, подниматься на сопку и обозревать спящий город. Ощущать каждое мгновение. Всё приносит наслаждение. Тонущий во мраке город прекрасен. Создаётся впечатление, словно чёрное море вышло из берегов и затопило всё вокруг, образовав небольшую гавань. Свет, проникающий через окна подъездов, разноцветные огни реклам – блики на воде. Ярко освящённая магистраль, похожа на перешеек… Кажется это единственное, по чему можно перебраться с одной возвышенности, на другую. Город на дне морском. Красота. А над гладью водной, небеса в россыпи самоцветов. Именно! Нет блеклого однообразного мерцания. Разные цвета, вспышки, росчерки, взрывы. Так далеко, но представляется близким. И всё это великолепие в тишине. Град покоится на урбанистическом ложе. Только заводские трубы источают дым, распространяя на фоне ночи призрачное свечение. Суета отпадает…

Десятки тысяч квартир, сотни тысяч человек. И практически все придаются сну. Момент истины, когда все равны. Нет ни жертв, ни насильников – все витают в грёзах. Вот то состояние, которое должно было сопутствовать человечеству… Отрешённые от проблем, похожие на детей. Но придёт утро, день, они проснуться и вновь настроятся на ту волну, что оставили вчера перед постелью. И будет злоба, хамство, тоска, печаль… но и радость, дружба, кротость. Не будет хватать только одного: младенческой чистоты, кристального взгляда на мир. Заботы, заботы, заботы… Нет времени… Кому помогли подняться, на кого-то наступили… Простите. О, черт! Разлёгся! Урод! Вам помочь?.. Кто-то ещё дышит, другой уже мёртв.

-Ты часто говоришь об истине. – Александр затягивается сигарой. Кашляет. – Уо! Крепкая дрянь! Давно не курил… Так вот, что для тебя истина одним словом?

-Простота.

-Ну, не знаю… «Простой, не покрыт позолотой и алмазами не обрамлён…» кхе-кхе…

-Да, простота. Понаблюдай за детьми, ещё неиспорченными “воспитанием”. Или, тоже неплохо, за воробьями. Они все в игре, и даже ассоциируются со щебечущей радостью. Всё это так чисто и искренне… Людям не хватает искренности, чтобы увидеть истину. Они возводят замки на месте ровного поля, и земля, трава, цветы, всё остальное, оказывается под монолитным фундаментом, и за высокими стенами. Думаю отсюда и противоречия, разногласия, которые мешают увидеть простоту бытия.

-Ладно. Понятно. Не обижайся, но для меня это просто громкие слова.

Не обижаюсь. Зачем? Лишь пожимаю плечами. Каждому – своё.

* * *

Обиды. Как часто приходится с ними сталкиваться. Они исходят от других или от тебя самого, но итог один – искаженный взгляд на действительность. Вслед за обидой просыпаются остальные извращённые чувства, и вот уже целый рассадник скверны. Не обучены прощать. Не умеем не обижаться? Но это неправда! Мы умеем, но не хотим. Потому что задето, как нам кажется, самое дорогое – мы сами, наше «я», и с оным связанное. Обида – это грабли, на которые наступает каждый из века в век, снова и снова. Но ведь обида, по своей сути, – непрощение самого себя. Испытывающий обиду, словно поражён недугом, который распространяется по его “организму”, порабощая себе. Созревают на удобренной почве проклятья, месть… И от некогда маленькой занозы, разрастаются ветви с острыми шипами, готовыми колоть, прокалывать, губить. Страдают многие. А получивший удовлетворение от ответного удара – смог, достал, отплатил! – ещё больший урон наносит себе же. Подчас никто специально обижать не желает, просто слова и поступки каждым оцениваются и воспринимаются индивидуально. Что для первого шутка, для второго может быть смертельной обидой. Опять же, от элементарного недопонимания.

В Новый год, в полночь, город вспыхивает чередой разноцветных фейерверков. Это минуты всевластия пиротехники. Люди высыпают на улицу, кричат, радуются, поздравляют друг друга с новым годом, желают счастья. Совсем обратное видно на Рождество. Ночь чуть более оживлена чем обычно, но и среди ожививших её больше подвыпивших, праздно шатающихся.

Новый год встретил не совсем так, как планировал, но не плохо – у Александра дома, в кругу его друзей, из которых знакомым был только Пётр. И это вместо одинокого блуждания по комнатам в собственной квартире. Рождество же окончательно решил провести наедине с собой. Просто так хотелось. Рождественская ночь теперь представлялась святой, чарующей. Я желал её скорого приближения, будто что-то должно было открыться под сводами Священной ночи.

Лег заблаговременно, и проснулся как хотел, в начале двенадцатого. Тело переполняло какая-то прыгучая энергия, хотелось двигаться, двигаться. От этого, признаться, с трудом удалось совершить “утренний” туалет и перекусит. Неумолимо тянуло на улицу, вложить обострившуюся активность в бег. Не задаваясь лишними вопросами, просто совершая то, что подмывало сделать, наспех одевшись, выбежал из дому. Холод. Звёзды. Почти никого – машин, людей. И я побежал туда, куда несли ноги, как никогда чувствуя тело, его гармоничную работу, ощущая движения. Бежал то медленно, то быстро. Скоро стало жечь лёгкие, появилась отдышка, но ноги не хотели останавливаться, и я никак не мог их остановить. Или не хотел. Боль наступала, но отходила на задний план, на трибуны поддержки и кричала оттуда: ты сможешь! ещё! беги! Бежал, и через бег воплощалась сказка – тот самый танец, что исходит изнутри человека. И настал момент, когда я…

Ноги заплелись, или споткнулся. Полетел на обледеневшую землю, ударился плечом, перевернулся, и остался лежать на спине, тяжело дыша и смотря сквозь голые ветви деревьев на загадочное звёздное небо. Сердце стучит, грудь вздымается и опускается. Тепло, но нужно подниматься, ибо это тепло обманчиво – холодная земля быстро вытягивает его.

Тут замечаю чью-то руку помощи одетую в фиолетовую рукавичку. Целых две руки! Нет, – всего лишь лёгкое раздвоение в глазах. Но встаю без её помощи. И прежде чем остановить взгляд на… осматриваюсь. Место знакомое, ярко освещённое фонарями – это озеро Чары. Голова от падения ещё кружиться, но приходит в норму. Передо мной стоит девушка. Невысокого роста. В фиолетовом пуховике, фиолетовая же шапочка, вот только штаны и обувь черных цветов. Она искренне улыбается. «Искренне», – подходящее слово. Светлое личико, в самом светлом понимании. Совсем не бледное, но излучает невидимый свет. Щёчки румяны от мороза, кончик, слегка вздёрнутого носика, тоже красноват. Мило.

-Здравствуй!

За последнее время, незнакомка первой смогла вызвать у меня робость.

Но…

Девушка отвечает жестами. Немая?.. Видно, что, улыбаясь, она всё же испытывает некоторое смущение. Прожестикулировала. Практически прямые бровки, немного изогнулись, как бы вопрошая.

-Я… я… – Я заикаюсь? Что-то новенькое. Не заикался и мялся только при Маргарите. Когда это было?! – Я не понимаю, извини… – Развожу руками.

Кажется всё в порядке. Она улыбается шире, обнажая ровный – если бы не едва выдающийся вперёд левый клык – верхний ряд зубов. Блеск! Подзывает подойти ближе взмахами руки. Подхожу, поскальзываясь и чуть не падая. Девушка ловко стягивает с правой руки варежку, достаёт из нагрудного кармана блокнотик и ручку. Но ничего не пишет, протягивает мне, показывая на первом же развороте, написанное фиолетовыми чернилами, крупными красивыми буквами, имя: Гелла.

-Твоё имя?

Резвый кивок.

-О, а меня – Саша, – тараторю я.

Пишет: «Говори, пожалуйста, помедленней. Я не успеваю читать по губам. Очень приятно познакомиться, Саша!»

Глухонемая…

-Да, конечно… Понятно… И мне тоже… вдвойне приятно!

Секунду смотрю в замешательстве на протянутую руку, маленькую ладошку, тоненькие пальчики, но, спохватившись, аккуратно пожимаю её. Гелла довольна. Кажется, что её радость, ещё капельку и материализуется в нечто прекрасное. Хотя во что ей материализоваться, если вот она – в образе этой девушки!

«Я не первый год встречаю Рождество вне дома, то у озера, то у моря, но в этот раз что-то неудержимо тянуло меня сюда. Спокойно сидеть не могла. Пришлось раньше обычного выходить. Спускаюсь к дорожке, а мимо тень стремглав пронеслась. Недалеко – растянулась на льду…

…Ценность Рождества ещё в том, что оно напоминает святость каждого дня».

Мы сидели в кинотеатре, ожидая сеанса.

-И что вы делали? – В добродушном вопросе слышна нотка язвительности, но она часть манеры речевого языка Александра. («Послушай-ка, если я задень ни разу не поязвлю, то день прожит зря!»)

-Гуляли, общались.

-По стоградусному морозу? Вы ополоумели?! Я понимаю днём, при свете солнца, но ночью… До скольких пор?..

-Точно не знаю. Домой в полчетвёртого вернулся.

-Да-а… Поздравляю, – он что-то посчитал на пальцах, – вы блуждали часа три!

-Спасибо.

-Не за что. – Александр потянулся, зевнул, и, ухмыляясь, изрёк: – Ни пуха, ни пера тебе с… – Взглянул на часы. – Слушай, а начало передавали?

Пожимая плечами, посмотрел на циферблат настенных часов. Одна минута, как кино должно уже идти.

-Чёрт! Заговорились, с твоей “солнечной”…

Почему-то я рассмеялся от выражения лица Александра и от того, каким образом это было сказано.

* * *

Как прекрасно настоящее! Череда приходящих и уходящих моментов. Но люди чаще живут в иллюзорном будущем, мечтах, или пытаются удержать фантом прошлого, его пережитки. А жизнь уходит в напрасную, ведь жить по-настоящему, можно только в настоящем. Будущее и прошлое – это помощники, дарующие цели, к которым мы движемся, и опыт, который помогает избегать пройденные ошибки. Мечтаем о весне, и не видим прикрас зимы. Погружаемся в воспоминания былого, и не замечаем, как мимо проходят мгновения, которые уже не вернуть, и которые скоро тоже станут “мёртвым” прошлым. Вздохи об ушедшем и не достигнутом. Печаль, сетования, беды, горе… «Есть только миг, между прошлым и будущим. Именно он называется – жизнь!» Так поётся в песне. Верно поётся! Зачем жить нереальным, оставленным или воображаемым, если есть данность, в которой мы находимся сейчас?! Мечтай, но не погружайся в мечты с головой, иначе рискуешь оторваться от реальности. С нами происходит и нас окружает то, что сами заслужили, и всё то, что поможет двигаться дальше. Было бы желание и рвение. Человек слишком привязывается к былым потерям и слишком сильно желает большего. От этого и постоянные уходы в прожектёрство… Но как до этого дошли, что людям не хватает необъятного настоящего, и они начинают рыскать в призрачном? Казалось бы, всего лишь наслаждайся тем, что имеешь. (Но это не говорит о том, что стоит сидеть, сложа руки.) Опять же, – не умеем. Или не хотим. Не понимаем, чего хотим. Приходиться выбирать, или жить в ногу со временем, или, чтобы время жило в ногу с вами…

«Жил один крестьянин, у которого было огромное поле, но он обрабатывал лишь малую его часть. И вот когда он придавался отдыху, лежа на траве и наблюдая закат, его увидел проезжавший мимо богатый купец.

-Послушай, человек, почему ты не обработаешь больше земли, и не посадишь больше различных культур? – спросил он.

-Но я обработал столько, сколько мне было нужно. Для чего мне больше?

-Сразу видно, что ты не разбираешься в жизни. Засади ты больший участок, у тебя было бы больше урожая. Ты продал бы его, заработал бы деньги. Это позволило б тебе разработать всю землю, и заработать ещё больше. Затем бы ты смог нанимать работников, которые бы работали за тебя. Ты процветал, богател бы. Становился всё богаче и богаче! – восторженно закончил тираду купец.

-И что из этого?

-Как?! – удивился тот. – После этого, ты на самом деле сможешь делать что захочешь и получать удовольствие от жизни.

-Спасибо, – улыбнулся крестьянин, – но этот путь не для меня. Я уже наслаждаюсь».

Эту притчу мне поведала Валентина Родионовна. В погоне за излишествами, мы забываем, теряем… да, – настоящее. Остаётся мнимость…

Мы, всего лишь гости, но куда смотрим, к чему устремлены наши сердца?..