«В одном далеком мире на заре творения существовало две Силы Изначальных и безбрежный океан Хаоса. Вечными противниками, разумными и активными, были эти Силы, и звались они Прохладный Поток и Огненный Смерч – так можно было бы определить их, очень приблизительно. Они были полярны друг другу во всем, а Хаос был безбрежен и равнодушен.

Поначалу мир был пустынен и гол, и лишь клочья бесформенного тумана носились над каменистой почвой. Но Силы, соперничая и играя, расцвечивали пустыню своими энергиями. И постепенно пространство заполняли воды, скалы, травы, насекомые, четвероногие звери и, наконец, люди. И был прекрасен новорожденный мир. И зародилась в нем Гармония. И названо было это время – впоследствии – «синим».

Начали строиться города и храмы. Приручались звери, люди умнели и обретали мастерство в ремеслах и искусствах. Изначальные Силы по-прежнему соперничали, но устремления их приобрели имя и цель. Ради Гармонии и её благосклонности стремились они первенствовать и творить.

И зародилась между ними ревность – а вдруг другого больше привечает прекрасная Гармония? Из ревности выросла ненависть, и уже не играя, а всерьез стали биться друг с другом Силы, стараясь заслужить внимание возлюбленной.

Стали рушиться от землетрясений города. Извергались вулканы. Накатывали огромные волны, смывая всё живое на побережьях. Не вынеся этого, Гармония покинула мир, удалившись в безвременье.

И зарыдал от тоски по ней Прохладный Поток, и из слёз его поднимались прекрасные воины с белыми лицами, белыми крыльями и ледяным покоем в голубых глазах. И назвали их эндорионы – Крылатые.

И завыл в отчаяньи Огненный Смерч, и от этого воя содрогнулась земля и вышли из её недр существа с рогами до середины спины, волосами из пламени и взорами, которые невозможно вынести. Восседали они на стальных драконах. И смертные, в страхе бежавшие от их бичей, прозвали их ит-хару-тего – Сыны Бездны.

И встретились двенадцать сильнейших эндорионов с тринадцатью предводителями ит-хару-тего, и кровавым вихрем пронеслись их воинства над землей, и от ледяных молний светлокрылых рушились города, и падали храмы под бичами огненновласых. Так началось «красное» время – время крови и боли.

А Хаос был равнодушен и безбрежен. Но однажды что-то стронулось и в нем. В тот день предводитель эндорионов и князь ит-хару-тего бросили друг другу вызов, и местом боя была выбрана мертвая скала у берегов океана Хаоса. Но стоило им обнажить оружие и оголить зубы улыбками ненависти, как потревоженный их гордыней Хаос разомкнул свои мутные волны и обрушился на них первозданной мощью. В ужасе отступили Великие. А в том месте, где гигантская волна разбилась о скалу, медленно поднималось с колен существо, прежде невиданное этим миром. Лицо его превосходило красотой нежные женские лица, но было безжалостным и бесстрастным. Глаза, прозрачные и зеленые, прорезывались черными безднами вертикальных зрачков. Самое совершенное из рожденных на этой земле тело украшали огромные драконьи крылья. Волосы цвета воронова оперенья укутывали плащом обнаженный торс.

Он посмотрел на Великих, и ни предводитель эндорионов, ни князь ит-хару-тего не смогли выдержать его взора и опустили головы, объятые ужасом.

И торжествующе закричал Рожденный Хаосом, и от этого крика полопалась их кожа и кости разметались в труху. И когда он поднялся во весь рост и двинулся, полный первозданной мощью, лишь груды мертвых тел и пепел сожженных жилищ отмечали его путь.

Нар-тех-эно – Бессердечным прозвали его те немногие, что остались живы после встречи с ним. И наступило «черное» время – пора смерти и отчаянья.

Рожденный Хаосом был равнодушен и спокоен, и не билось под его золотой кожей сердце. Он бродил по земле, казалось, без смысла и цели. Впрочем, иногда создавалось впечатление, что он ищет – кого-то или что-то. И никак не может найти. Периоды бездумного разрушения сменялись временами затишья, когда ни одна живая душа не знала, где он и чем занят. Но они не были долгими – стоило лишь расслабиться и помечтать о мире, как доносилась весть об очередном выжженном селении или разрушенном храме.

Великий ужас распростер над землей свою паутину. Боялись Сыны Бездны, ибо их огненные бичи не могли причинить ему ни малейшего вреда. Дрожали Крылатые, ибо разряды их ледяных молний были для него сравнимы с укусами комаров. А люди в слезах припадали к разрушенным храмам Гармонии, умоляя ее вернуться и усмирить исчадье Хаоса.

И услышала их Гармония и исполнилась жалости к своим детям. И взывала она к Хаосу, не раз и не два, пока наконец не откликнулся он.

- Что ты хочешь, возлюбленная Изначальных? Зачем ты пришла к моим берегам?

- Уничтожь свое дитя, о Великий, ибо слишком много бед принесло оно мирозданию!

- Разве создания Изначальных, эндорионы и ит-хару-тэго, принесли меньше горя своей враждой?

- У них есть сердца. Пусть у одних они ледяные, а у других темные, но они бьются и порой могут удержать руку от смертельного удара. Эти сердца чувствуют и могут болеть. А своему страшному сыну ты отдал всю свою мощь, но не позволил хоть что-то чувствовать.

- Если вы так жаждете его смерти – уничтожьте его сами, мне все равно.

- Ты одарил его слишком многим, и нам всем, даже объединившись, не справиться с ним.

- Найдите смертную с двумя сердцами. Одно из них будет его сердцем. Убейте её, и погибнет Нар-тех-эно.

С этими словами Хаос вновь сомкнулся на своем равнодушии. И больше уже не отвечал Гармонии на ее вопросы.

И вот объединились эндорионы, ит-хару-тэго и люди, и по всему миру начались поиски смертной с двумя сердцами. Но были они безуспешными. А мир все ближе подходил к той грани, за которой царит полное разрушение. Все меньше оставалось живых, и земля явственно стонала ночами от обилия мертвых тел, покоящихся в ней.

И вот однажды шел Бессердечный – бесцельно и беспощадно губя все вокруг себя. И пересек его путь ручей. На берегу сидела маленькая девушка с серыми глазами и пепельными локонами. Она мыла в ручье стопы и пела. И песня ее не затихла даже тогда, когда она перестала себя слышать из-за грохота, сопровождавшего шаги Бессердечного.

Он остановился, и она обернулась.

- Ты тот, чьим именем пугают детей?

- Ты не бежишь от моего взора? Значит, ты та, у кого два сердца. И одно из них моё….

…- Два сердца? – удивленно переспросила девушка.

- Значит, ты не знала. И когда бы тебя, наконец, нашли и убили, ты бы даже не поняла, за что.

- Скорей бы это произошло! Я знала, что я не такая, как все, и что со мной обязательно случится что-то очень хорошее или очень плохое. Пусть будет плохое – пусть меня уничтожат. Ведь тогда погибнешь и ты. Верно?

- Этого никогда не случится – я никому не позволю до тебя дотронуться. Я всегда буду рядом, чтобы слушать биение моего сердца сквозь твою кожу.

- Ну, тогда забирай его из моей груди и уходи!

- И этого не будет.

Он шагнул к ней. Девушка попыталась отстраниться, но разве можно вырваться из объятий Рожденного Хаосом? Он укутал ее своими руками и крыльями, и два сердца оглушительно стучали в её груди, какое-то время вразнобой, а потом – в унисон, сплетая чистую мелодию, и кровь шумела в его висках…

И началось «золотое» время – время спокойствия и процветания. Рожденный Хаосом – впрочем, он звался теперь иначе: Эльситрион, Преображенный, выстроил замок для них двоих. Он стоял на высокой неприступной скале, и попасть в него можно было только с воздуха. Но и Крылатые, и Сыны Бездны на своих драконах не смогли бы проникнуть в эту обитель, защищенную мощью Преображенного, когда он находился в замке. А когда его не было – не было там и её, поскольку они ни на миг не расставались.

Впрочем, никто и не пытался причинить им вред. Эндорионы и ит-хару-тего прекратили свои битвы, боясь потревожить их покой. Изначальные Силы вновь занялись творением, как в давние и благословенные «синие» времена. Люди умирали и рождались, но рождались намного чаще. Зацвела земля с новой силой, и новые яркие существа заскользили в волнах, заселили леса и заполонили небо.

Но прекрасное не может быть долговечным. «Золотое» время было самым кратким из всех эпох.

Один из князей ит-хару-тэго, потомок первой жертвы Бессердечного, погибшего когда-то у мертвой скалы, таил зависть к любви необыкновенной пары, ревность к окружавшему их почитанию и ненависть – за погибшего отца. Долго выжидал он удобного момента и, наконец, проник в замок – в тот редкий момент, когда Преображенный отлучился ненадолго, а его возлюбленная ещё спала.

Семь заговоренных кинжалов было у него под одеждой: первый вспорол полог кровати, на которой спала смертная с двумя сердцами, второй рассек шелковое покрывало, третий разрезал рубашку на её груди, четвертый вонзился в тело, пятый углубил эту рану, шестой же кинжал он сумел воткнуть в её сердце. Но лишь поднял он седьмой кинжал, чтобы ударить во второе сердце, стучавшее рядом, страшный смерч пронесся по комнатам и выбил оружие из его руки. От крика Преображенного враг превратился в ледяной столб и тут же растаял и мутно-бордовой лужей растекся по полу.

А Эльситрион припал к умирающей возлюбленной.

- Скорее, скорее вынь свое сердце, - зашептала она. - Оно живо, ты сумеешь сохранить его в своей груди!

Он покачал головой.

- Ну, пожалуйста! Не становись опять Бессердечным… - она смотрела с мольбой и любовью, пока смерть не накрыла её своим прозрачным ледяным пологом.

Преображенный вынул из её мертвой груди ещё трепещущее сердце и стиснул в ладонях, обращая в пепел.

А потом закричал – так сильно и страшно, как никогда не кричал в своей губительной ипостаси. И рухнули своды замка от этого крика и погребли под собой Рожденного Хаосом и его возлюбленную с двумя сердцами.

Прошли годы. Гармония снова ушла в безвременье. Эндорионы и ит-хару-тего сошлись в великой битве и уничтожили друг друга. И началось «серое» время – время нас с вами, когда от древних событий остались лишь смутные воспоминания, да обрывки легенд и песен…