- 1 – Встреча -

Мягкий полог летней ночи не спеша накрывал землю. Солнце уже скрылось за холмами, и его последние отблески постепенно растворялись в вечерней мгле. Очертания холмов стали видны особенно отчетливо на фоне мягкого света засыпающего светила. Их плавных линий ничто не нарушало. Казалось, будто они, как и солнце, готовились отойти ко сну, лениво почесываясь друг о друга, нагретыми за день, круглыми боками. Невесомые клочки облаков не скрывали самых смелых звезд уже выскочивших на небо, едва только золотощекое светило убрало таки, наконец, свою упитанную ряху с небосклона. Впрочем у звезд впереди была еще целая ночь дабы позубоскалить на тему слишком толстых и ярких щек солнца.

А мы вернемся к картине маслом под названием вечерняя идиллия. Как уже упоминалось очертания холмов не нарушались… Но, к сожалению, долго это не продлилось. На одном из зеленых лежебок в полный рост встала человеческая фигура. Гордо запрокинув голову и, вскинув руку с длинным посохом, другой она начала выписывать в воздухе таинственные знаки. Эффектно развивающийся плащ на фигуре и остроконечная широкополая шляпа оставляли ощущение великой волшбы и навевали легкую гордость за светлых магов ордена Серых Странников, ибо только они носили этот безвкусный и неудобный головной убор.

Вот что-то зашипело, знаки стали светится, раздался гул… Однако он был совершенно бесцеремонно оборван звонким дзынь. Впрочем, вполне характерным для отскочившего от головы мага чугунного котелка, прилетевшего с недоступной наблюдателю стороны холма. Фигура покачнулась, комично взмахнув руками, запуталась в эффектно развивающемся плаще и с кучей непристойных выражений покатилась вниз. Тут же на холме появилось пять или шесть коренастых силуэтов, некоторые из которых стали угрожающе размахивать кривыми ятаганами. Заметив мага, кубарем преодолевшего уже полпути до подножия холма, они с улюлюканьем поспешили за ним. С первого взгляда было понятно, что в их намерения явно не входило помочь отряхнуться бедолаге.

Молодой рыцарь в истертой и местами помятой кирасе печально ломал веточки и подбрасывал в чахлый костерок, на котором также печально и неохотно закипал котелок с жиденькой походной кашей. Ни порванная на локтях кольчуга, ни истертая рукоять меча, ни выцветший и не раз заштопанный плащ с уже неразличимым гербом и девизом не добавляли радости его виду. Единственным более или менее живым пятном, помимо костерка, этим вечером на этой полянке у подножия холма, были ярко желтые, будто золотые, взъерошенные волосы рыцаря.

Вот он зачерпнул ложкой своего кулинарного шедевра и стал усердно дуть на результат своих трудов. Как вдруг его внимание привлек звук, приближающихся со страшной скоростью, трехэтажных словесных конструкций скабрезного содержания и ломающихся веток. Рыцарь нахмурил тонкие брови на красивом, аристократическом лице, и повернулся на приближающийся звук. Источник звука не заставил долго себя ждать. Из кустов вылетел бесформенный серый комок с торчащими из него тонкими руками и худыми ногами в сандалиях. И, мелькая этими самыми сандалиями, прокатился аккурат по костру, опрокинув котелок с кашей. Это кощунственное действие вырвало из рыцаря взъяренный визг. Сам же он лишь чудом успел отскочить от посоха, также торчащего из серого комка, и тем самым спас себя и последнюю ложку ценнейшего ресурса в неоскверненном цивилизацией месте.

Комок, не снижая скорости, укатился далее. Разве что к смыслу его трехэтажных выражений добавились нотки раздражения на всех страдающих врожденными телесными увечьями индивидуумов с низким коэффициентом умственных способностей, где ни попадя, разводящих костры и варящих плохо пахнущие отходы человеческой жизнедеятельности.

Рыцарь вздохнул, печально посмотрел на последнюю ложку каши в радиусе двадцати километров и грустно подул на нее. Однако даже этими крохами собственных усилий насладится ему не дали. Вслед за серым комком из кустов выскочило шесть коренастых зеленокожих ребят с тяжелыми челюстями и клыками наружу.

Первые орки резко осадили, заметив одинокого стоящего посреди поляны рыцаря с поднесенной ко рту ложкой, и округлившимися глазами. Но задние визуальной команды к остановке получить не успели, потому со всего разбега налетели на первых и толкнули их на рыцаря, послужив причиной столкновения. Минуту на поляне царила бархатная, успокаивающая сразу семь нервных систем, тишина. Лишь свистела какая-то лесная пичуга, да содержимое котелка тихонько шипело на полузатушенных углях, добавляя к тишине оттенок домашнего уюта.

Вожак орков с какой-то глубокофилософской обреченностью пронаблюдал, как последняя ложка каши медленно стекает по его жилетке, и неуверенно поднял взгляд на рыцаря. Тот в свою очередь скорбно провожал взглядом свой ужин, путешествующий по орку, и уголки его губ предательски подрагивали. Постепенно печаль в его ярко-голубых глазах стала сменяться нарастающим праведным гневом. Орк виновато втянул в плечи и так не слишком-то длинную шею, увидев как заходили желваки и сошлись брови на переносице минуту назад печального рыцаря. Почему-то в тот момент старому вожаку вспомнилось, что дома его ждут жена и дети. Пусть зеленые, но все же было бы неплохо еще раз их увидеть.

Великий маг, путешественник и искатель приключений на свою многострадальную и не очень упитанною пятую точку Эрикус Ван Дер Клодис третий, не без удивления, обнаружил себя лежащим кверху тормашками в кустах малины. Неподалеку раздавались глухие удары твердого тупого предмета, по еще более твердому и тупому предмету. Многомудро почесав пятку, которая очень удобно оказалась почему-то прямо перед носом и без любимой сандалии, Эри попытался сообразить две вещи. Как он умудрился ничего себе не сломать, путешествуя не слишком традиционным способом с вершины холма, и что это такое мягкое так приятно греет спину. Впрочем, в первую мысль ему не дала углубиться вторая, как не странно тем, что глухо зарычала и бесцеремонно стряхнула его на землю.

Золотоволосый рыцарь, держа за отворот жилетки последнего орка, уже без особого энтузиазма вколачивал в его голову дубовым поленцем уважение к чужому покою, труду и ужину. Полешко уже изрядно измочалилось, но старый орк был достаточно мудр, чтобы делать вид, будто и с таким инструментом вполне может внимать новой для него науке. Остальные уже предпочли отдыхать на земле в разных живописных расслабленных позах, толи уже привыкая к ней, толи благоразумно потеряв сознание.

Урок прервал юноша в сером балахоне, с мятой широкополой шляпой в руке и в одной сандалии, с диким криком выскочивший на поляну и скрывшейся на противоположной стороне. Орк и рыцарь флегматично проследили за юным спринтером затем за медведем, выскочившем вслед за юношей и скрывшемся с утробным рычанием в том же направлении что и первый гость. Пожав плечами, рыцарь вновь поднял карающую длань с зажатым в ней верным полешком. Однако юноша в балахоне вновь выскочил на поляну, и, не прекращая голосить, скрылся там, откуда выскочил в первый раз. Медведь был уже гораздо ближе. Рыцарь печально посмотрел на орка. Тот в свою очередь вернул не уступающий по печальности взгляд.

Когда бегун появился вновь, медведь уже практически кусал его за мелькающие пятки. Со вздохом отпустив жилетку орка, чем тот не замедлил воспользоваться стекая на землю и плавно, но быстро отгребая в сторону леса, рыцарь задумчиво взвесил в руке полешко и, громко хакнув, метнул его в голову медведя. Получивший жестокое сотрясение мозга зверь по инерции сделал еще несколько шагов и прилег на травку в приступе меланхолии и глубокого отвращения к жизни. Однако парень в балахоне нарезал еще пару кругов по поляне, не прекращая вопить, прежде чем сообразил, что давно уже является единственным нарушителем спокойствия.

Успокоившись Эри присел на поверженное чудовище. Которое, по его мнению, без сомнения было страшнее и опасней десятка драконов, и потому помещение на него пятой точки было определенно верхом героизма. Поерзав по жесткой шерсти и проникнувшись благостным ощущением собственного достоинства, Эри огляделся. Посреди поляны, пытаясь реанимировать почти затушенный множественными усилиями костерок, корпел некто с золотыми волосами, в старом плаще и доспехах. На краю поляны в густую тень уже ночного леса втянулась последняя зеленая пятка. За неимением еще кого бы то ни было на поляне, кроме трудолюбивого человека посередине, Эри решил представиться ему:

- ЭРРикус Ван Дер Клодис, – Эри всегда представляясь выделял “р” в своем имени, ему казалось, что это было похоже на угрожающее драконье рычанье. Затем он многозначительно добавил, - Третий.

- А что стало с первыми двумя? – тихо и печально спросил рыцарь.

Подобный вопрос несколько смутил Великого мага.

- Ну, дедушка где-то путешествует. А отца два года назад слопала какая-то сорокаметровая рептилия. Она, конечно, отравилась и умерла в стррраашных мучениях, но папу уже успела переварить, - грустно закончил Эри.

- Сочувствую, - тихо и печально сказал рыцарь, раздувая оживающий костерок.

- Ну так!?, - Эри бодро вскочил с начавшего вяло шевелится медведя, - Как зовут тебя, мой друг?

Рыцарь провернулся к нему лицом, восхитив Эри правильными чертами, пушистыми ресницами и ярко голубыми, просто огромными, глазами.

- Черт! Да ты красавчик! Все девчонки, наверно, твои приятель! – не удержался юный маг.

Рыцарь недоуменно вскинул брови, но поборов какой-то внутренний протест, тихо произнес:

- Да я, вроде как, и не интересуюсь.

Эри в испуге отшатнулся затем пригляделся повнимательней заметил маленькие сапфировые сережки в форме капелек в ушах своего нового приятеля, снова отшатнулся, и глубоко задумался. После жесточайшего мозгового штурма Эри, всегда отличавшейся не только наблюдательностью, но и просто выдающимся умением к анализу и выводам, задал уже успевшему вернуться к костерку рыцарю свой гениальный, вопрос:

- Слушай, а ты часом не из этих? – он заговорщицки понизил голос на последнем слове.

Рыцарь икнул и посмотрел своими огромными печальными глазами на Эри:

- Каких этих?

- Ну, Этих, - выпучил глаза юноша.

Пришла очередь рыцаря глубоко задуматься, помешивая кашу в котелке, к его удовольствию, оставшуюся там на дне, даже после всех приключений.

- Которые гомо что-то или педа кто-то, не помню, – вдруг продолжил Эри.

Рыцарь икнул повторно и глянул на мага.

- Слушай только ты это, - испуганно попятился от такого взгляда Эри, прижимая свою мятую шляпу к груди - Ну, не подумай, чего. Ты просто красавчик, не спорю. Только я это, как-то к “этим” не слишком. Ну, я.. мне кажется, я сам еще таких не встречал, но мне рассказывали.

Рыцарь икнул в третий раз, после чего решительно встал и направился к Эри. Подойдя, он упер свой лазурный взгляд в его немного испуганные серые глаза. Тот в свою очередь почему-то поспешил переместить шляпу с груди куда-то за спину. Золотоволосый рыцарь оказался почти на полголовы выше довольно долговязого мага.

- Ах, Этих, - понимающе, но все также тихо и печально произнес рыцарь. Он приблизил свое лицо еще ближе к лицу мага, так близко, что Эри даже немного запаниковал, когда его обдало теплое дыхание рыцаря, почему-то пахнущее яблоками, - Этих значит, - еще ближе придвинулся рыцарь, практически касаясь своим правильным аристократическим носом, несколько длинноватого с горбинкой, носа Эри.

Юный маг не выдержал повторно такого близкого и горячего ароматного дыхания, защекотавшего его губы и запутавшегося где-то в давно небритых юношеских усиках. Он нервно сглотнул и попытался отступить. Однако полубессознательный мишка за его спиной, видно из-за врожденной пакостности и человеконенавистничества, подло подставил ему лапу и маг, споткнувшись, растянулся рядом с ним на земле, недоуменно хлопая глазами. А рыцарь, подбоченившись и склонившись над ним, мягко и вкрадчиво пояснил:

- Видишь ли, я не могу быть из Этих по одной простой и банальной причине.

Он отошел к костерку, снял котелок с остатками каши, и, достав из валяющейся неподалеку сумки хлеб, принялся, наконец, за, столь долго и непредвиденно откладываемый, ужин.

Эри не стал долго разлеживаться на земле, ведь еще мама его предупреждала. Так и говорила: “Эри, сынок, никогда не валяйся на холодной земле. В особенности рядом с полубессознательным зверем двух трех центнеров веса и клыками что мой палец.” Эри был послушным мальчиком. Вот и теперь он поднялся, отряхнулся и, пнув для острастки, подло подставившую ему подножку, зверюгу, направился к костерку.

- Ладно, я поверю на слово. Но что все же за причина? – спросил он присаживаясь.

Рыцарь проглотил кусок хлеба, закашлялся и, поняв, что парень не шутит, вздохнул и грустно ответил:

- Наверно потому, что я женщина, дубина.

- Иди ты? – удивился Эри.

- Ты слепой что ли?! – не будучи печальным и тихим, голос рыцаря обладал очень приятным глубоким бархатным тембром.

- Не, ты красавец, просто слов нет, но эээ…где… это… ну… - Эри начал неопределенно водить руками на уровни груди.

- Ты шутишь? – серьезно спросила девушка, в ее огромных глазах читалось неподдельное удивление, - Я в кирасе, балбес! Она железная!

- Ладно, ладно. – примирительно поднял руки Эри.

Девушка фыркнула и принялась доедать кашу. В то время как юный маг озадаченно чесал в затылке, и украдкой поглядывая на нее, понимал, что как женщина этот рыцарь еще более красив.

- Слушай, а зовут-то тебя как? - наконец смущенно выдавил Эри.

- Мари ди Туривье маль де Касерас фон Барбидосса дол Амрот, - гордо и печально, сообщила обладательница лазоревых глаз и мятой кирасы.

- Ты не обижайся, - смущенный как никогда, начал Эри, - Я просто еще не видел таких девушек. Да и вообще чаще, как бы сказать, вообще... Не очень-то с ними, то есть с вами, ну с девушками общался. А уж тем более так странно одетыми. И волосы. Нет, у тебя шикарные волосы мне очень нравятся, но у девушек они длинные.

Мари покосилась на невразумительно бормочущего парня, и, печально покачав головой, принялась расстилать плащ рядом с костерком.

- Хотя однажды я видел одну воительницу, - тем временем продолжал Эри, смущенно вертя в руках свою шляпу, - Ну мельком, издалека. Так на ней были несколько другие доспехи, и в них все равно было видно наличие этих… - он опять неопределенно поводил руками на уровне груди.

- Ты сумасшедший, да? – флегматично спросила Мари, подтягивая поближе верное дубовое полешко.

- Нет! Что ты, - энергично замотал головой Эри, - Я Маг. Я тут путешествую, за сокровищами там всякими охочусь, прекрасных принцесс спасаю. - Эри снова засмущался и даже покраснел, - Да и вообще чего я только не вытворяю для всеобщего блага.

- Аа, - понимающе протянула Мари, закрывая глаза.

- Слушай, а давай путешествовать вместе? – неожиданно предложил Эри, - Представляешь! - в глазах юного мага разгорался пожар вдохновения, - Как в старые добрые времена! Меч и Магия! Мы будем непобедимы! Сталь против стали, магия против магии! Как великие Клайди и Бойнд! – Эри даже вскочил, прошелся из стороны в сторону, почесал подбородок, - Нет, они вроде разбойниками были, ну да неважно. Слава, почет! Дружба Лордов! – распаленный собственной фантазией Эри протянул руку к взошедшей луне, - Любовь принцесс, - Оглянувшись на Мари юный маг задумчиво почесал бровь, - Ах да… Ну, а тебе мы принца посимпатичней урвем. Если повезет, то даже с конем. А если уж совсем попрет, то и с белым, – закончил он совсем тихо.

Мари сладко посапывала, не расставшись с печальным выражением лица и старым доспехом даже во сне. Эри невольно залюбовался игрой света и теней от костерка на восхитительно красивом лице девушки. Затем вздохнул и побрел в темный лес в поисках любимой сандалии, посоха, сумки и плаща. Лето еще только начиналось, и ночью все еще было прохладно. Маг глубоко вдохнул Ки разлитое в сладком лесном воздухе и заставил его быстрее бежать по меридианам тела. Тем самым согреваясь и заживляя мелкие, но многочисленные ссадины и царапины, оставшиеся после скоростного спуска с холма.

Побродив по лесу и склону холма, Эри нашел все свои вещи. Вернулся на полянку к мирно спящей Мари. Присев у костерка и подкормив угасающее пламя парой принесенных веток, юный маг накрыл своим найденным серым плащом девушку и сидя напротив костра долго еще тер глаза, зрачки которых все никак не хотели перестать быть вертикальными и слегка фосфоресцирующими. За эти занятием он, конечно, не заметил отблеска костра в украдкой приоткрытом лазоревом глазе, обрамленным пушистыми ресницами. Впрочем, большой беды в том не было.