Жил-был обычный, махонький Сиреневый Ёжиняк с черным носишкой и глазюками – словно голубые витаминки. Он очень любил считать дорожные листочки, оставлять цепочки следов на легком пуховом снегу и смотреть верещание телефозора*.

Как-то раз, кажется, это было в октябре или декабре, точно не известно, ибо в этом мире, где жил Сиреневый Ёжиняк давно уже не менялись времена года и стояла вечная зима, Ёжиняк громко чихнул и заболел. Самое странное, что внешне это никак не проявилось – сиреневые иголки по-прежнему стояли торчком: были то мягкими, то колючими. Глазюки, словно голубые витаминки, смотрели на мир с все тем же любопытством. Лишь черный носик стал горячим и сухим, и где-то там, в районе пушистого пузика, облезла шерстка в форме причудливого полумесяца.

Ёжиняк не удивился своей болезни, хотя подобные симптомы были у него впервые - и начал активно лечится. Перестал смотреть телефозор и все больше гулял на улице, выискивая среди корней деревьев питательные и полезные огуроны и абрики, совсем забросив в закромах своей норки нитратные яблоки и соевый компот. А еще Сиреневый Ёжиняк взял у Вишневой Лисицы горсточку веры в лучшее, и на холме огромного Звездного Дуба, под свет зеленопузых светлячков читал душевные стихи до полуночи. Потом возвращался в норку и спал: крепко – крепко, совсем не потревоженный бессонницей, которая только временами крутила его с боку на бок, заставляя слушать пение Северного Ветра в дырочках окна, затянутого пленкой из сухих листьев.

Однажды, во время вечерней прогулки к Звездному Дубу Сиреневый Ёжиняк заблудился. И вроде бы вокруг все те же деревья, известные до малейших трещинок на коре, под лапами – та же привычная дорожка, испещренная следочками на посеревшем снегу. Но Звездный Дуб не появлялся из-за поворота. Даже нос Ёжиняка отказывался почуять особый запах ванильных снежинок, покрывающих холм, на котором он рос.

- Фто, фто де делатьф, фмыф… - вздохнул Сереневый Ёжиняк и сел на пенек возле дорожки. Пенек был заснеженным, поэтому пришлось поджать хвостик, что бы не отморозить попку.

- Привет! – из-за деревьев, с правой стороны от пенька, вышел Буремиш – знакомый Ёжиняка, с которым когда-то в махровом году они собирали малину за Большими Кочками и варили из него варенье.

- Здрафствуй, Буремиш! Ты не знаешф, куда мне нужно пойти, что бы оказаться возле Звездного Дуба? Я фто-то заблудилфся.

- Не помню. У меня столько важных дел, что об этом я как-то и забыл, - Буремиш плюхнулся на снег рядом с пеньком.

- Понятфно, - вздохнул Ёжиняк сильно прижал к груди книжку со стихами. Держал он крепко – боялся уронить, ведь лапки у ёжиняков совсем коротенькие и махонькие.

- Я тут услышал от Вишневой, что ты чего-то захворал… Бросай эту дурацкую затею. Не дело это! – Буремиш почесал правое ухо и, скосив глаза, уставился на кончик своего носа.

- Знафью я, но ничегоф поделать не могуф, хлюпф, - большая ёжинякская слеза скатилась по мордочке, повисла на кончике черного носа и с еле слышным звоном полетела на снег, проделав в нем довольно большую дырочку.

- Эээ, да ты чего это? – возмутился Буремиш. - А ну-ка прекратить сейчас же! Вытереть это безобразие!

Он попробовал своей мохнатой лапой вытереть слезинки, полившееся из глазок Сиреневого Ёжиняка, но лапки его были слишком большие, да и сам Буремиш оказался слишком неуклюжим, из-за того, что состояние Ёжиняка его очень огорчило - поэтому у него ничего не получилось.

Испуганно, всего на долю секунды, он прижал Сиреневого Ёжиняка к себе, удивившись, что иголки у него мягкие и совсем не колючие, а потом молча скрылся в лесу.

- Хлюпф, хлюпф, - хлюпал носом Ёжиняк и все никак не мог остановить ручейки-дорожки слезок, то и дело скатывающих по мохнатой мордочке.

- Если бы я был птицей, если бы я мог, словно Крылья, протянуть лапы к Небу, и полететь в вышину… Я бы тут же выздоровел, потому что земля… Земля - давит, а не Небо. Земля – начиная от лапок и кончая макушкой – тяготит!

Сиреневый Ёжиняк встал на пенек, уронив книжку со стихами и расставив лапы в стороны, набрал побольше воздуха в легкие… И… Взлетел! Чуть-чуть, всего на пару сантиметров оторвался от пенька и звучно шлепнулся в снег, принявший его своими морозными объятьями.

- Да, ёжиняки – не птицы, - засмеялся Сиреневый Ёжиняк.

Слезки перестали литься из его глаз. Легкость от короткого полета наполняла каждую клеточку его тела. Он долго еще лежал без движения в снегу, пока на Небе не расцвели бутоны золотистых звезд, и лес не накрыла нежная лунная дымка.

Замерзший Сиреневый Ёжиняк побежал домой, приколов к иголкам книжку со стихами.

И лишь оказавшись в тепле родного дома запел песенку:

«Вот так…

Глупый пустяяяяяяк -

По Небу скучает Ёжиняяяяк.

И хоть полететь ему никаааааак

Все равно тоскует Ёжиняяяяк…»

Ему было радостно и светло. Казалось, согревающееся после уличного холода тело становится невесомым из-за едва ощутимых покалываний.

Сиреневый Ёжиняк выпил малинового чаю с шоколадным вереском и посмотрел в окно.

Сменив вечер, ночь была привлекательно бархатной и, казалось, что следочки, которые оставил Ёжиняк по пути к дому, переливаются друг с другом светом Луны и Звезд.

- Просто скучаю по Небу… - вслух произнес Сиреневый Ёжиняк нарушив тишину своей норки. Его глазки, словно голубые витаминки, уже вовсю глядели на небольшое пятнышко в форме полумесяца на пузике.

- Потому, что во мне есть его кусочек. Я Нелетающий Ёжиняк с кусочком Неба внутри…

Потом он снова посмотрел в окно и увидел, что с Сириуса по лунной лестнице на снег спустился Слоненяк**, который принялся что-то вытаптывать на снегу прямо напротив окна Ёжняка.

Сиреневый Ёжиняк встал на носочки и прижался холодным (показывающим, что хозяин здоров) носом к окну, что бы прочитать, но ничего не увидел.

- Завтра прочитаешь! – крикнул Слоненяк, увидев, что Ёжиняк заметил его и помахал лапой, прежде чем вернуться обратно на свою звезду.

Прошла ночь, наступило утро.

Сиреневый Ёжиняк проснулся и первым делом выбежал на улицу.

На улице было тепло… Совсем не так, как привык видеть Ежиняк. Там подтаял снег и кое-где, сквозь него, начала пробиваться молодая сочная травка, а на деревьях появились пухленькие почки, пахнувшие свежестью. И там, на остатках сизого снега было вытоптано: «ЧУ!»***

Нелетающий Сиреневый Ёжиняк улыбнулся своей очаровательной и светлой улыбкой, вскинул мордочку к беспечно раскинувшемуся над головой Небу и прокричал:

«СПАСИБООООООООООООООООООООО!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!»