Я лежу. Возле камина. Приятное тепло, гудение и треск огня. Место мне не знакомо. Но уютно.

Запах... От заброшенных к стене окровавленных тряпок.

Голоса... Из следующей комнаты, через дверь которой льётся свет закатного солнца.

- Этот ненормальный полез меня защищать! От кого? От Баала! Заведомое самоубийство. И прекрасно это понимал.

Это – Оаха. Сердце сладко щемит. Я вздыхаю и мотаю головой, изумлённый сам себе, полный невероятным.

- Ты весь вечер это повторяешь,- Касатаэль наигранно небрежен.- Регенерация в его исполнении – отталкивающее зрелище.

Я посмотрел на себя: руки-ноги. Всё на месте.

- Зачем, я не понимаю? Он странный, странный...- потерянная Оаха.

- Любит он тебя,- Кас хмыкнул.

- Ой, прекрати. Кажется, он очнулся.

- Уже чувствуешь?- ещё одна усмешка.

- Прекрати, Кас,- серьёзное возмущение.- Лучше пиши письмо своей возлюбленной.

- Все слова для меня мизерны. Ему же они не понадобились! Твоя любовь просто сделала шаг...

- Уймись. Ты не видел.

- Шаг...

Оаха появилась в дверях. Я кивнул ей:

- Извини, я слышал,- комкая расползающуюся улыбку.- Если тебя это расстраивает, не обращай внимания. Я привык разбрасываться жизнями. У меня их много... Одной больше – одной меньше...

Хлопнул себя по лбу:

- Боже, какой бред я несу. Не слушай...

Я подумал, что она сжала губы от презрения. Нет. От боли.

- Ты не помнишь?..

По моим наивным глазам поняла, что – нет.

Ладонями обняла мне скулы:

- Ты странный. Ты – как далёкое эхо...

- Что случилось?- шепнул я, пойманный.

- Две жизни,- шёпотом ответила она.- Одной ты встретил атаку Баала. Второй ты дрался. Холодно и бешено...

- Я не помню...

Тайна качала головой у меня за плечами.

- Кто ты?- глаза в глаза.

- Рен. Тре...- осёкся. Оправдался.- Я, правда, не знаю.

И стало страшно.

- Я узнаю.

- Если пришло время...

- Вопрос задан.

- Значит, найдёшь ответ.

Она встала, исчезла.

Я мог бы стонать от счастья, упиваться памятью её прикосновений, мечтать, строить планы... Но за этим всем потерялось бы маленькое глубокое ощущение, хрупким крылом трогающее моё сердце, ничего не обещающее, неизмеримое.

Кас не отрывал от меня взгляда. Стоял в вечернем солнце тонкой чернотой. Его пальцы крутили фиолетовое кольцо. Поняв, что я разглядываю его, тёмный поморщился, как бы, между прочим, махнул на окровавленное тряпьё, что тут же занялось желтоватым огнём.

- В моё ты не влезешь. Наколдуй себе что-нибудь, - это было предложением прогуляться. Из чувства вредности я оделся точно так же как Касатаэль. Исключая кольцо.

Он даже сказал: «Ха, ха» и мы неспешно пошагали по ажуру подвесной нитки моста.

Кас ступал размеренно, правильно, заложив руки за спину. Мерил что-то в себе.

- И прекрати улыбаться как дурак,- бросил он, резко обернулся, упёрся мне пальцем в грудь.- Ну, сделал ты шаг, ну получил этим сестру целиком и полностью! А что мне тогда делать?!. Глупо и тихо погибнуть на границе светлых пределов, пытаясь прорваться сквозь бессмертных стражей? Или пробив пространства, сгореть в три секунды, но у её ног?!

Я осторожно расправил его ладонь, вложив в свою. Цедил мгновения, проникаясь возникшим состоянием. Едва слышно нашептал, напрочь забыв обычную глуповатую манеру мужской солидарности:

- Я могу многое сказать. Могу высмеять за нежелание увидеть другие пути. Так поступил бы мой мессир. Могу посоветовать быть предельно искренним сам с собой, услышать сердце. Это сказал бы мой брат-восьмой. Ещё моя чёрная часть скажет, что если тебе так уж хочется и мнится умереть, то сделай это без страха, одним порывом; зачтётся: погиб во имя любви. А более светлая ответит, что не надо забывать, что над возлюбленными всегда простёрта ладонь и тогда случается всякое, зависит от искренности. Видишь, ты это всё знаешь. И даже больше. Ты и твои чувства уникальны, но миров много.

Он освободил свою руку, отстранённо глядя куда-то:

- И?

- Холодный расчёт здесь не поможет, тёмный,- позволил я себе усмешку.- Хотя, какой ты теперь тёмный?

Мы снова шли по странным переплётам ступеней, где-то по высоте, между острыми, перекрученными шпилями. Касатаэль брёл, его снова заносило в прекрасные высоты, трепещущие самолюбованием. Остановившись на ветру, на самом краю искромсанного, переломанного моста, он выронил:

- Я не знаю. Запутался. Внутри так больно. Моя надежда умирает... Я не в состоянии понять, объять...

- ...проконтролировать,- закончил я за Каса.- Люцифер и мой мессир – старые знакомые. Ледяное великолепие ментала пасует перед тёплым чувством сердца.

Касатаэль бросил на меня странный, замученный взгляд.

- Что?- пожал я плечом.- Я лишь повторяю слышанные от Них слова.

- У тебя есть что-нибудь своё?- ядовито.

- Не-а. Я даже не знаю – кто я.

- Шут гороховый,- обречённо сказал и шагнул в пустоту.

- Кай, Кай, где твоя Герда?- ответил я Касу и шагнул за ним.

Под огромными, яркими звёздами мы зависли, поглощённые зрелищем.

- Кас. Сам. Забудь всё.

- Значит – долгая, нудная, кропотливая работа?

- Адская. Тебе понравится.

Касатаэль кивнул, тоже улыбнувшись. Потом прищурился, взял меня за воротник под челюстью, придвинулся:

- А ведь ты – тоже... Завилэм почуял. Я таким его никогда не видел.

- Командир крылатых?- воспоминание царапнуло странно.- Договоримся: когда узнаю – кто я, скажу тебе первым.

Хватка на воротнике стала крепче:

- И насчёт сестры... Одно её слово, и я тебя мелко нарежу.

- При моём образе жизни меня это мало пугает. Я тогда сам себя нарежу.

- Действительно – странный ты,- Касатаэль пристально вглядывался мне в глаза.- То мерзкий как фигляр, то – чистый, словно заветный друг.

- Это я.

Не отпуская, Кас приложил ладонь к моему сердцу. В его взгляде я увидел решение. Волна боли, страдания, любви, хрупкой надежды ударила в меня, заставила вскрикнуть беззвучно, сжаться. Я впитал, объял, поднял глаза на бледное лицо Касатаэля. А он разжал руку с воротника и дотронулся мне до лба. Ийя...холод, кружева слов, череда образов, воспоминания, мечты. Я принял бережно, не разглядывая особо, чтобы только передать.

Поджав губы, не веря себе, Касатаэль отступил.

- Я пошёл,- тихо сказал я, сжав в кулак ткань на груди: очень было больно. И ушёл в светлые пределы.

Я думал об Оахе. Это держало меня, вело, не давало сорваться, смешать всё.

Звёздочка адресата подрагивала в плеяде, завихрении света. Так. Я попадаю на очередную тусовку.

Подлетел, ударился о землю и обратился в красна молодца. А нет. Не получилось. На излёте поймал до боли знакомое ощущение, словно лёгкий удар под дых. Охнул, поняв, что мессир меня зацепил: Он где-то здесь.

Красивые, прекрасные, лучистые, дивные... Краем глаза я поймал изящную женскую фигуру в тонком жёлтом платье. Всё это я несу ей. С маленьких, вдруг ослабевших ладоней, просыпался шлейф искристых звёзд. Она почувствовала, испугалась плечами, не видя, считая, что пришёл сам Кас. Не находя в себе сил оглянуться, зная, что происходит ужасное... Потеря.

Я потянулся с мольбой, чтобы она оглянулась, сам поспешил, пробираясь сквозь свечения, локти, мечи, крылья.

Рука мессира ухватилась за моё плечо:

- Рен.

Я встал, посмотрел на Него.

- Зайди потом, клеймо поставлю.

- Ага,- кивнул я, автоматически, и кулак Дагмара жёстко ударил меня в скулу. Всё Он видел, сёк. А я? Я слишком впал в роль. Легче, легче, не упираться в глухой угол.

- Поговорить надо,- сказали мы друг другу одновременно. Поняли взглядами.

Вздохнув, я подошёл к женщине в жёлтом платье. Её лицо терялось в надежде.

- Я только посланец,- взяв её за руку, я поцеловал трепещущие пальцы. С этим я толкнул из себя всю нежность и за ней - то, что дал мне Касатаэль. Фиолетовая звезда сверкнула на миг. Утонула в дивных глазах, плеснула в них прибоем надежды.

- Спасибо.

Всё что мне надо было. Значит – справился.

- Передашь?

Я склонил голову.

Тихое, тихое что-то запеклось в сердце, тонкой ниткой легло, завязалось узелком шёлка. Сокровенный поцелуй в висок.

Издалека Дагмар кивнул мне, и я последовал за Ним. Для нашего разговора светлые пределы не подходят.

- Мессир, кто я?- спросил я Его в широкую спину.

- Завилэм не сказал?- Он, как обычно, не обернулся.

- Намекнул; но я не могу ему верить.

Дагмар поднял плечи, задержав дыхание на миг, опустил их, неровно вздохнув, словно сбросил сомнение.

Протянул назад руку, и я взял её уверенно. Рывок, перемещение через границы, смазанные, промелькнувшие. И снова ровный свет. Фиксированная картина какого-то пространства. И странная тоска, как тонкий свист, на пределе слышимости охватывает меня.

- Здесь я тебя нашёл.

Я киваю, чувствуя, как всё сворачивается внутри меня и тянет опуститься на колени от отчаяния.

Грандиозность пространства, сбивающего тебя до мизерности мухи; сдвинутый горизонт, разорванный на две части дико изломанным каньоном-трещиной. Карнизы острые, изрезанные, идущие вглубь до медленно текущей реки лавы на дне каньона. Передо мной плыли древние воспоминания, зыбкие, почти не дающиеся.

Откуда я вспомнил гигантскую, полуосязаемую фигуру владыки в дымке горизонта, сидящую на мегатроне из резного камня?

- Я был Тёмным,- Дагмар сжал, разжал ладонь, словно проверяя, что Он действительно существует.- Я забрёл сюда, любопытствуя. Ты висел там.

Яркие картинки хлестали меня остро... Что я вижу? Вот огромные длинные цепи, вбитые в камень обеих сторон пропасти...

Я висел на них, распятый над каньоном с его огненно-рыжими сполохами в узко-сетчатых разломах остывающей пурпурно-чёрной лавы. Держать в напряжении спину, локти, руки мучительно, но сила ещё безгранична, и висеть можно бесконечно долго, но не бесконечно на самом деле.

- Мне показалось странным твоё положение. Я не знал кто ты. Ты явно был очень силён и в то же время – бессилен. Жёлтый свет, лившийся снизу, горячий воздух поднимался, и твои волосы медленно парили вороновым крылом, длинными живыми прядями. Ты создавал демоническую видимость опасного зверя, который лишь затаился, а не скован на самом деле... Я заинтересовался. Спрашивал о распятом над разломом. Но никто ничего мне не говорил. Только Завилэм дёрнулся при упоминании о тебе.

С внутренним ужасом я вспомнил свои намертво закованные в металл руки. Как я смотрю с презрением на тянущиеся по правому краю пропасти серые и коричневые фигурки людей-душ-рабов, идущих вяло, не зная куда, не подозревая – куда. Я – знал. Я был здесь свой. На левом краю собираются войска у горизонта, лежит снег с голубым идеальным отливом на огромном поле. На правом – гора и горячая пустыня из камней. Почему я там был подвешен, играющий своей гордыней и чувствующий исключительность свою и внимание, лёгкое, заинтересованность невзначай, той гигантской, погружённой в туман пространства фигуры на троне в моих мыслях, решении?

- Я поступил как Тёмный,- Дагмар прикрыл глаза, вспоминая.- Я тебя снял. Ты был как растение: никакой жизни. А я был упорен. Стал пытаться тебя разбудить, оживить. Безрезультатно. Но ты реагировал на боль.

- Потому – все эти пытки и смерти?- я был на грани: моя картина мира рушилась.

- Сначала,- кивнул мессир.- Одна цель – растормошить тебя.

Он глянул в даль, замялся, словно собирался сознаться в собственной ошибке.

- Ты проснулся и не проснулся. Ничего не помнил. В тот момент я начал сомневаться в себе. Мои амбиции на всевластие, чего я пытался достичь, пошатнулись.

- И моя личность?- шепнул я, понимая.

- Почти фикция. Ты нарастил её, пока я пытался тебя взломать, узнать секрет, увидеть те сны, тени которых плыли в твоих глазах. Пока ты был Рен – с тобой можно было делать всё. Но иногда ты был...- мессир дёрнул углом рта.- Не знаю. Думаешь, зачем я тебя клеймил? Ты внезапно исчезал. Напрочь. Я не мог это контролировать. Разуверился в себе. Покинул Тёмных. Ты стал моим благословением, ты стал моим проклятием. Я оставил тебя, но ты не оставил меня. Моя дочь. Игуанна. И ты находил её везде: в перерождениях, в обучающих воплощениях. Словно возвращал долг, берёг её.

Игуанна? Анна. Петля замкнулась.

- Я не знаю кто ты. Теперь мне это не важно. Я благодарен тебе за то, что ты просто есть.

Я сжал плечи, ссутулясь, переждал. Выпрямился сердцем:

- Слова – грубы, но выслушайте. Я чувствую, что люблю Вас. За то, что было и то, что будет, принимаю всё. Я стал настолько силён, что научился любить. Вы ведь видите?

Он чуть улыбнулся. Подался вперёд неуверенно. Я шагнул навстречу.

- Я вижу,- что ещё надо?

- О, мальчики чудесно смотрятся,- голос. Голос дорогой мне леди. Мы повернули головы на него.

- Выходишь на иную дорогу?- шёпотом спросил меня мессир.

- Ухожу,- подтвердил я.

- Выяснил – кто ты?- Оаха поняла происходившее здесь. Что я мог ответить:

- Я тот, кто завтра будет под твоим балконом петь серенады.

Она удивлённо подняла брови, но рядом материализовался Зоа, и мы с братом облапили друг друга, как два медведя, радостно рыча. Отодвинулись, посмотрели без слов, оценивая изменения.

- Тебя всё искал один парень. Иток, кажется.

- Вот заноза.

Дагмар кивнул восьмому, подзывая. Оаха жестом потребовала объяснений, весело смеясь. Я развёл руками:

- Всё словно в фильме дрянного пошиба, где главный герой оказывается наследным принцем.

- Или чудовищем с проклятием. Ничего, вместе разберёмся.

Ещё одно дрожание пространства и сюда шагнул Касатаэль. Поднял на меня больные глаза.

Строго, чтобы попасть в его внутреннее звучание, я отдал ему прикосновение губами к виску. Кас замер натянутой струной, закрыв глаза. Его чёрные волосы щекотали моё лицо. Я видел, как он тихо расслабляется, становясь пылающим внутри. Он снова поднял взгляд на меня. Близко-близко. Фиолетовые звёзды разгорались там. И отражались в моих глазах.

- Я знаю – кто ты,- чуть-чуть улыбнулся он.

Чтож, а у меня – ни малейшего подозрения.

Крепко знаю, что я тот, кого коснулась любовь. Три моих любви – мессир, Зоа, Оаха. Сколько её ещё ждёт меня впереди? Вселенная.

Я оборачиваюсь, смотрю сквозь пространства.

Я вижу тебя, склонившегося над этой последней страницей:

- Дочитываешь? Если сумел, то – давай,- я киваю, приглашая.- Здесь ты свой.

- Рен!

- Иду.