Жил-был тролль. Только не надо думать, что он был равнинным или горным! Оставим этих хулиганов любителям всего большого и страшного. А наш тролль был лесным, из тех троллей, что живут в деревьях и не отлича-ются крупными размерами.

Звали его Густаффсон. Это фамилия такая. Жил Густаффсон в сосне. Ко-гда его жилище под корой еще только вырубили, он жил у бабушки с де-душкой. И лишь достигнув совершеннолетия, он смог поселиться отдельно. К тому времени стены комнаты покрыла смола, которая затвердела словно лак. Нашему троллю исполнилось ровно 250 лет. Самый интересный возраст для тролля. Он еще не умудрен опытом как тысячелетние старики, но моло-дое любопытство уже гонит его за этим самым опытом.

И вот незадолго до Рождества сидел наш тролль в своей комнатке и мирно пил чай. Неожиданно все дерево затряслось. Но Густаффсон привыч-но лег на кровать и пристегнулся ремешком. Это был очень предусмотрительный тролль, и он всегда пристегивался ремешком во время ветра. Но в этот день происходило что-то странное. Дерево очень сильно качалось, а потом и вовсе упало на бок.

«Надо переждать!» - подумал тролль.

И правильно подумал. Через секунду дерево снова затряслось. Прошло немало времени, прежде чем все успокоилось и Густаффсон смог навести порядок.

На следующее утро тролль принялся варить грог и печь оладушки.

– Ну, какое же Рождество без горячего грога и оладушек? – воскликнул он.

В какой-то момент тролль решил выглянуть наружу, сам не зная зачем. Сквозь круглую дверцу в крохотное жилище Густаффсона пролился яркий свет и тролль быстро запер дверь. После чего невозмутимо пожал плечами и продолжил готовить.

– Вот вечно так, только соберешься открыть дверь, как за ней оказывается что-то не понятное! – ворчал он, после чего пришел к совершенно странному решению:

– Теперь ни за что не буду открывать дверь, если мне сильно захочется. Буду выходить, только если совершенно не будет на то желания.

После чего поставил кастрюльку с грогом кипятиться и стал украшать комнату бумажными гирляндами. Ах, как это тролль любил Рождество! Вот только елку он никогда не украшал. Ну, сами посудите: зачем ему елка, если он сам живет в сосне. Когда вся комната наполнилась нежно-белыми цвета-ми, Густаффсон вернулся к грогу и оладьям.

– Ах! Только бы успеть! Только бы успеть! – переживал он.

Тролль был уверен, что гости придут и даже не важно, что за дверью творится что-то непонятное. Это одно из правил Рождества: если есть ола-душки с корицей и горячий грог, то гости непременно придут, даже если они не знают твоего адреса. И даже если за дверью творится что-то непонят-ное. И тут троллю снова захотелось выглянуть за дверь. Но если вы думаете, что он сделал это, вы не знаете Густаффсона!

– Нет! Нет, ни за что! Если я решил, то так и будет! – пробормотал он. – Займемся-ка лучше оладушками.

Тролль замесил тесто и, напевая, стал разогревать сковороду:

– В оладьях тролли знают толк!

На Рождество из года в год

С корицею я их пеку.

И всех я ими угощу!

Первая порция оладушек уже была готова, когда неожиданно выясни-лось: у Густаффсона кончилась корица. И это так расстроило тролля, что он решительно направился к двери. Уж сейчас-то у него точно не было никакого желания выглядывать за дверь.

– Но больше-то все равно нечего делать! Ах, не успею! Ах, гостям при-дется ждать! – и тролль широко распахнул дверцу. Но за ней, как ни странно не было никакого яркого света, да и вообще ничего странного не было! Впро-чем точно так же как и снега. Густаффсон потянул носом и обрадовано вы-лез наружу: там сладко пахло корицей. И стоило ему это сделать, как он ока-зался в огромном зале.

«Не иначе как мои дальние родичи с равнины или гор сделали!» - поду-мал Густаффсон.

Тролль огляделся, и тут же переменил решение: его сосенка оказалась выкопана с корнями и посажена в горшок. А ветви ее были искусно украше-ны золотом и большими в рост тролля серебряными шарами.

– Не-ет! Это, наверное, эльфы пошутили! – пробормотал Густаффсон, и стал спускаться по крохотной веревочной лесенке вниз.

На самом деле тролль ни разу в жизни не видел живого эльфа. Мертвого впрочем, тоже! Но это и не важно. Ему было просто приятно так думать: это наверняка эльфы сделали!

Внизу, у подножия сосны, стояло множество ярких коробок и пестрых свертков!

Но корицею пахло не от них, и тролль отправился дальше.

В зале было много интересных вещей. Особенно троллю понравился пышущий жаром камин. Густаффсон очень живо представил, что на нем можно сушить толстые шерстяные носки после прогулок по снегу и сказал:

– Ах, как славно, ах как чудно!

И продолжил свой путь.

Выяснив, что в этом огромном зале корицы нет, Густаффсон прополз под дверью (а дверь была такая же огромная, как и все в этом странном мес-те) и очутился в другой комнате.

Она была меньше, чем предыдущая и холоднее. Тролль поежился и вдруг заметил беспорядок.

Все лесные тролли, кроме маленьких тролльчат не любят беспорядок. И неважно в чем он заключается, пусть даже это с первого взгляда и не беспо-рядок вовсе.

Густаффсон покачал головой и проворчал:

– Ой, неладно, ой нехорошо!

Огромная рыбацкая сеть лежала кучей в углу. И прямо на этой куче си-дели три хорошенькие серые мышки. Азартно блестя глазками-бусинками, они грызли веревочки, из которых была сплетена сеть.

– Эй, негодницы! – крикнул тролль. – Прекратите! Вы что голодные?

Мышки сначала испугались, а потом им стало так стыдно, что они даже позеленели. Честно-честно, их шкурки приобрели нежно-изумрудный отте-нок. А потом мышки смущенно закивали: да, мы голодные!

– Непорядок, сеть валяется, мыши некормленые! - пробормотал Гус-таффсон и пошел дальше.

Следующая комнатка оказалась сауной. Ах, как же Густаффсон любил сауну! Почти так же как Рождество. Он вспомнил, что когда был совсем ма-леньким, его бабушка и дедушка, ну и он само собой, жили в сауне. Хозяева всегда оставляли ее теплой, и все семейство троллей могло греться, сколько им хотелось. Но сейчас сауна выглядела уже давно остывшей, и тролль с со-жалением ее покинул, тем более, что корицей здесь и не пахло.

И наконец, Густаффсон набрел на кухню, где запах корицы был сильнее всего. Там же его ждали возбужденно попискивающие мышки. Они бегали по деревянному полу и играли в салочки. Тролль тем временем залез в шкафчик и расстроено качал головой: все кастрюли и сковородки были за-копчены. А головой Густаффсон качал, потому что, чтобы вычистить всю эту гору посуды, бедному троллю понадобилась бы целая ночь. А лапки так и чесались заняться уборкой.

«Ну, должен же быть в этом доме домашний гном!» - недоумевал Густаффсон.

Он спустился к мышкам и спросил:

– Мышки, а здесь гном домашний живет?

Мышки непонимающе переглянулись и развели лапками. Они вообще были очень легкомысленными, и стоило троллю отвернуться, как тут же по-грызли ножку стола.

Густаффсон сел на пол и стал рассуждать вслух:

– Дом в полном беспорядке! Мышки с голоду сети грызут! Сауна холод-ная! Кастрюльки нечищеные! И гнома нигде не видно! Непорядок…

И больше всего Густаффсон боялся себе признаться, что ему очень хо-чется, чтобы не было тут никакого домашнего гнома, чтобы тролль мог сам все прибрать, почистить, да и мышки эти, хоть они и были весьма легкомыс-ленными, ему очень понравились.

– Ох, непорядок…, - проворчал тролль и вдруг у него над ухом кто-то громко сказал:

– Ой!

Густаффсон поднял голову вверх и увидел девочку. Девочка была сонная в теплой пижаме с кармашками и большом платке, расшитом яркими цве-тами.

– Здравствуйте, фрёкен! – тролль чопорно поклонился.

– А ты кто? – вместо приветствия спросила девочка.

– Позвольте представиться. Моя фамилия Густаффсон. Я из рода лесных троллей.

Надо сказать, что все тролли, особенно лесные, гордятся своим происхождением. Они хранят толстые альбомы с фотографиями, и в каждой семье обязательно найдется какая-нибудь фамильная ценность, типа золоченого пенсне или старинного зонтика. У нашего тролля в шкафу была запрятана стеклянная ваза. И неважно, что она давно треснула, а ручка откололась! Наоборот, это только подтверждало: ваза – старинная и является фамильной ценностью!

Тем временем тролль задал интересующий его вопрос:

– Скажите, фрёкен, а домашний гном у вас есть?

– Кто?

– Гном… Ну… Который следит за хозяйством!

– А! Домовой! – девочка засмеялась. – Нет еще! Мы недавно переехали.

– Ой, непорядок! – тролль снова покачал головой. – Как вас зовут фрё-кен?

– Настенька!

– Очень приятно!

– Мне тоже! – Настенька улыбнулась и вдруг предложила: - Оставайтесь у нас! Будете домовым!

Мышки, попрятавшиеся в норку при виде девочки, дружно запищали. Они посчитали это хорошей идеей и снова поменяли цвет шкурки, теперь уже на розовый. Вот такие это были странные и легкомысленные мышки!

Густаффсон подумал и сказал:

– Хорошо, но на двух условиях!

– Каких? – спросила Настенька.

– Оставляйте сауну теплой для меня! И… Дайте мне немного корицы!

Настенька тут же пообещала оставлять ему сауну, и щедро отсыпала корицы, и наш тролль вернулся в свое жилище и продолжил печь оладушки, приговаривая:

– Ах, не успею! Ах, гостям ждать придется!

Ведь это один из законов Рождества: если есть оладушки с корицей и го-рячий грог, то гости непременно придут, даже если они не знают твоего ад-реса или это всего лишь три странные и легкомысленные мышки.