на конкурс Сбежавшие боги
|
КУКЛА Марта вывела новенькую на середину комнаты, что-то негромко сказала ей на ухо и вернулась на свое место. Новенькая неловко переминалась с ноги на ногу и недоверчиво озиралась. Никто вокруг, казалось, не обращал на нее никакого внимания, продолжая заниматься своими делами. Весельчак выбрался из-за своего стола и направился к ней. — Привет, — сказал он, останавливаясь рядом. — Я — Весельчак. — Роза, — еле слышно произнесла новенькая и попыталась улыбнуться. Весельчак широко улыбнулся в ответ и взял ее за руку. — Идем. Я покажу тебе здесь все. Семеня за ним, Роза пробормотала: — Мне уже показали… Женщина. — Марта показала то, что видит она, — невозмутимо пояснил Весельчак. — А я покажу то, что видим мы. Он вывел ее из комнаты и, пройдя по коридору, втянул в другую комнату, еще большего размера. Тут было безлюдно. — Я здесь была, — сказала Роза. Весельчак беззаботно улыбнулся и сел на стопку сложенных в углу матов. — Садись, — сказал он и приглашающе похлопал ладонью рядом. Роза нерешительно села и искоса посмотрела на Весельчака. Он поймал ее взгляд и рассмеялся: — Не бойся. Вначале всегда так. Каждый был на твоем месте. Роза застенчиво улыбнулась и сказала, неопределенно кивнув в сторону комнаты: — Они на меня даже не посмотрели. Весельчак кивнул: — Конечно. Если бы все на тебя смотрели, ты чувствовала бы себя намного хуже. Поверь, все заметили тебя и все тебе рады. Ты — дома. Роза попыталась что-то сказать, но только всхлипнула. Весельчак взял ее за руку, чтобы остановить слезы и повторил: — Ты — дома. Поверь, это так. Скоро ты поймешь. А сейчас не пытайся говорить вслух. Делай как я. Только сейчас Роза поняла, что Весельчак молчит, но она все равно слышала его голос. Она отняла руку и прижала ладони к щекам. Со смешанным чувством ужаса и облегчения она с минуту смотрела в озорные глаза Весельчака и потом очень тихо сказала: — О-о-й… А я думала, что… Весельчак зажал ей рот ладонью. Она поняла и закончила уже молча: — …что я ненормальная, когда слышала, как разговаривают сами с собой другие. Весельчак звонко хлопнул себя по коленям и спросил: — А что такое норма? Роза посмотрела на него. Он продолжил: — Почему, если ты умеешь делать что-то такое, чего не умеют другие, то ты — ненормальная? Может, ненормальные — они? — Они? — переспросила Роза вслух, но тут же спохватилась и смешно зажала сама себе рот ладонями. Весельчак снова рассмеялся и сказал: — Только не пытайся так разговаривать с Мартой или еще с кем-нибудь из персонала. Они тебя не услышат. Так можно общаться только с нами. Нет, — он хлопнул себя по коленям, — не так. Так можно общаться со всеми, кроме них. Роза со страхом смотрела на него. — Значит… Мы — не такие, как они? То есть… совсем? — Мы — другие. И всё. — Но мы похожи на них, — пугаясь собственных слов, сказала Роза. — Только у нас многое… не так, — она помялась. — Там болит, тут… Вот у меня, например… Весельчак мягко прервал ее, сделав знак рукой, и пояснил: — Я знаю, что болит у тебя. У меня и у многих других здесь очень много этих… неполадок. Но это не важно. — Почему? А что важно? — вспыхнула Роза. — Ведь это неправильно! Весельчак снова остановил ее, коснувшись руки. Знаком попросив подождать, он встал и вышел из зала. Роза осталась сидеть, беспокойно ерзая. Ей было неловко не потому, что она вдруг осталась одна, а от того, что говорил Весельчак. Это сильно не вязалось с тем, что она знала. Весельчак вернулся, пряча что-то за спиной. Роза вопросительно на него посмотрела. Его глаза сияли. Он подмигнул и вытащил из-за спины обыкновенную куклу. — Что это? — удивилась Роза. — Будто не знаешь, — лукаво усмехнулся Весельчак. — Только этот вопрос должен задать я. Он потряс куклу перед лицом Розы и спросил: — Что это? Роза пожала плечами: — Кукла. Что же еще? Весельчак кивнул и, хитро глядя на Розу, добавил: — Про нее можно сказать, что она — человек? — Нет, — удивленно сказала Роза и недоверчиво посмотрела в глаза Весельчака, пытаясь понять, в чем смысл шутки. — А что про нее можно сказать? — не отступал Весельчак. — Ну… — Роза насупилась, пытаясь быть серьезной. — То, что она похожа на человека. Так? Весельчак с довольным видом кивнул, бросил куклу на маты, заставив ее что-то вякнуть и сел на прежнее место. — Вот так и мы, — сказал он, и Роза увидела в его глазах серьезность и спокойствие. Она захлопала ресницами и вскочила. — Что? — прошептала она вслух. — Мы — куклы? Почему? Весельчак почему-то удовлетворенно кивнул и, потянув за рукав, заставил сесть на место. — Не волнуйся, — сказал он, добродушно глядя на нее. — Мы не куклы. Мы — другие. Мы живем рядом с людьми и, чтобы они чувствовали себя спокойно, похожи на них. Мы кажемся им больными и беззащитными, поэтому им и в голову не может придти, что мы можем представлять для них угрозу. — Угрозу? — переспросила Роза с ужасом, и ее глаза стали круглыми. Весельчак рассмеялся: — Мы не представляем для них опасности. Мы можем очень многое и способны позаботиться о себе сами, но дело не в этом. — А в чем? — Роза смотрела на него, не отрываясь. Весельчак заглянул ей в глаза и сказал: — Они опасны сами для себя. Они неутомимо и неуклонно уничтожают себя, стирая с лица Земли. При этом они все понимают (или, по крайней мере, способны понять), но совершенно не придают этому значения. И когда произойдет то, что не может не произойти, мы займем их место. Весельчак встал с матов, подобрал куклу и протянул руку ошарашенной Розе: — Идем. Я покажу тебе столовую.
МИР ЗА ЗАБОРОМ На следующее утро, когда закончились предписанные Розе процедуры, она была предоставлена сама себе. Но не успела она даже решить, чем займется, как рядом с ней возник Весельчак. — Привет, Роза, — сказал он вслух. — Привет, — испуганно ответила она. Несмотря на то, что она ждала и надеялась, что Весельчак придет опять, он немного пугал ее — она думала, что он принесет ей снова какие-нибудь потрясения. Взглянув на его сияющее лицо, Роза тут же забыла о своих страхах и улыбнулась ему в ответ. Сейчас как раз наступило время прогулки, и она была рада, что Весельчак составит ей компанию и покажет, что здесь есть интересного. Давая понять, что так все и будет, он взял ее за руку и потянул за собой. — Я покажу тебе кое-что, — весело подмигнув, сказал он. Свернув с дороги, они приблизились к кустам, росшим вплотную к забору, опоясывающему всю территорию. Не говоря ни слова, Весельчак быстро огляделся, проверяя, не видит ли их кто-нибудь, и потащил Розу в самую гущу веток. — Куда мы идем? — возмущенно сказала Роза, защищая лицо свободной рукой. — Что здесь можно увидеть… И замолчала, очутившись на небольшом пятачке между кустами и забором. Здесь стоял небольшой деревянный ящик, очевидно, служащий скамьей и было очень уютно. Весельчак усадил Розу на ящик, а сам присел рядом на корточки. С заговорщицким видом он вновь ей подмигнул и сказал: — Закрой глаза и ни о чем не спрашивай. Роза как раз хотела задать вопрос, что все это значит, но он прикрыл ладонью ей рот и продолжал: — Слушай меня и ничего не бойся. Помни, что ты в безопасности. От его слов Роза заволновалась еще больше, но Весельчак рассмеялся и неожиданно погладил ее по голове. От этого простого движения Розе стало хорошо и спокойно, и она послушно закрыла глаза. — Умница, — услышала она беззвучный голос Весельчака. — Теперь развернись лицом к забору. Вот так. Только не подглядывай. Еще рано. А пока я расскажу тебе небольшую историю, а ты внимательно слушай. Однажды Человек задумался о том, кто он такой в этом мире. И тогда он спросил у Ветра: — Кто я? — Ты скала, которую я точу год за годом. Но должен быть горстью песка, которой я смог бы играть, как мне вздумается, — ответил Ветер. Человек рассердился, но ничего не сказал и решил обратиться к Солнцу. — Кто я? — спросил он у него. — Ты тень, закрывающая цветы и траву, но должен быть радугой, — ответило Солнце. Человек опечалился от этих слов и спросил у Земли: — Кто я? — Ты мой враг, но должен быть другом, — ответила Земля. На этот раз Человек испугался и закричал, обращаясь к Богу: — Господи, скажи мне, кто я? — Ты раб, — ответил Создатель и добавил: — А я так хотел сына… Весельчак сделал паузу, а потом сказал: — А теперь открой глаза, Роза. Роза открыла глаза и ахнула. Забора перед ней не было, и вместо него ей открылась одновременно страшная и удивительная картина. Сначала она почувствовала присутствие чего-то огромного — живого и чудесного, и очень родного для нее. Однако его самого видно не было, потому что оно было покрыто тонкой коркой, похожей на уродливую коросту. Из этой коросты повсюду торчали какие-то непонятные и большие угловатые образования, больше напоминающие обломки чего-то, сложенные вплотную друг к другу. В щелях между этими обломками копошились незнакомые Розе существа, чувствовавшие себя там хорошо и уверенно. Эти существа были очень заняты чем-то и ничего вокруг не замечали. Между нагромождением обломков было немного свободного места, и по коросте сновали взад и вперед мерзкие зловонные чудовища, издающие утробный рев. Время от времени эти чудовища заглатывали тех существ, живущих среди обломков и снующих также и здесь, прямо по коросте, а иногда выплевывали наружу и те, как ни в чем не бывало, продолжали свою беготню дальше. Роза в ужасе от этого зрелища хотела отпрянуть, но вдруг поняла, что Весельчак крепко держит ее голову ладонями, не давая ей это сделать. — Не бойся, Роза. Смотри еще, — велел его голос, и Роза стала рассматривать непонятный мир дальше. В центре свободного от обломков места короста была причудливо вздыблена, напоминая то ли разлом, то ли кратер и там билось что-то живое. Роза откуда-то знала, что это живое существо она тоже очень хорошо знает и любит, но откуда — понять не могла. И еще она знала, что, находясь в этом кратере, существо было в плену. Розе стало нестерпимо жаль его, и она хотела расплакаться от того, что не может помочь ему освободиться, но тут вдруг она стала падать куда-то вбок. Жуткий мир дрогнул и сильно накренился, но Роза вместо травы увидела сияющие глаза Весельчака. Он по-прежнему держал ее голову ладонями, но на этот раз стоял не позади нее, а спереди. — Что это было, Весельчак? — спросила Роза мысленно, все еще готовая расплакаться. — Ничего особенного, — ответил он и снова погладил ее по волосам. — Ты видела этот мир уже много-много раз. Неужели ты не замечала этого раньше? — Как? — удивилась Роза. Она вдруг поняла, что никуда не упала и продолжает сидеть на ящике, просто ее голова оказалась сильно наклонена к левому плечу. Она осторожно выпрямила ее и почувствовала легкое головокружение. — Посмотри сама, — сказал Весельчак и указал ей на широкую горизонтальную щель в заборе. Роза недоверчиво посмотрела на него и осторожно заглянула в щель. За забором была небольшая городская площадь, окруженная домами. По прилегающим улочкам туда-сюда ездили автомобили, спешили люди, а в центре площади трехъярусной чашей раскинулся вычурный фонтан. Роза вопросительно посмотрела на Весельчака. Тот кивнул, улыбаясь, и сказал: — Только что ты видела, как это все выглядит с точки зрения Земли. Роза продолжала смотреть на него, пытаясь осознать увиденное. Весельчак протянул ей руку и помог подняться с ящика. — Пойдем, — сказал он. — У нас есть оранжерея. Цветы помогут тебе успокоиться.
ШАРЫ Роза проснулась и увидела над собой лицо Весельчака. За окнами было темно. — Который час? — спросила Роза, приподнимаясь. Весельчак еле слышно рассмеялся и тоже спросил: — Если к тебе постучится Вечность, ты тоже задашь ей этот вопрос? — Неужели нельзя потерпеть до завтра? — не сдавалась Роза. Весельчак отрицательно помотал головой и поманил ее рукой. — Но нас заметят! — сказала Роза и встала с кровати. Весельчак с невозмутимым видом стоял и ждал ее. — Ну, хорошо. Я только заправлю постель, — вздохнула Роза и сейчас же вскрикнула: в своей постели она увидела себя спящую. В ужасе она обернулась к Весельчаку, который прикладывал палец к своим губам. — Тихо, Роза. Не то ты разбудишь себя. И он беззвучно рассмеялся. Роза хотела рассмотреть себя получше, но Весельчак не дал ей этого сделать, сказав: — Перестань заниматься глупостями. Мы должны идти. И не дав ей опомниться, тотчас спросил: — Помнишь площадь, которую я показывал тебе сегодня? Роза кивнула. — Тогда представь ее хорошенько, но только в том, привычном для тебя виде, — и Весельчак снова засмеялся. Роза сосредоточилась, вспоминая фонтан на площади, старательно избегая думать о нем как о тюрьме для воды. Она так ярко представила его себе, что даже услышала, как струи с шипением вырываются из труб и обрушиваются сверху вниз, чтобы вновь быть пропущенными сквозь безжалостные и тесные железные туннели. Весельчак позвал ее, и она вдруг поняла, что действительно находится рядом с фонтаном. — Что ты делаешь, Весельчак? — испуганно спросила Роза, оглядываясь по сторонам. Он пожал плечами: — Ничего. Все делаешь ты сама, я только немного помогаю тебе. Роза осмотрела себя и поняла, что на ней ее обычная одежда, хотя в постели она была в ночной рубашке. Весельчак пояснил: — Одежда неважна. Ты воспринимаешь себя такой, какой привыкла воспринимать. Ведь по улице ты обычно не ходишь в пижаме, верно? На часах, видных на стене одного из домов, было без четверти полночь. Кругом горели фонари, проезжали машины, двигались люди. — Это все настоящее? — спросила Роза. — Можешь не сомневаться, — заверил ее Весельчак. — Это сон? — Разве это похоже на сон? — Весельчак обвел рукой площадь. — Но как это возможно? Вместо ответа Весельчак пожал плечами и сказал: — Какая разница? Так происходит и все. — А люди нас видят? — Сейчас — нет, — уклончиво ответил Весельчак и добавил: — Роза, у нас нет времени на выяснение ненужных вопросов. — А на что у нас есть время? Весельчак осмотрелся и повернулся к Розе: — Видишь вон того человека в темных очках у стены под часами? Следи за ним. Тут только Роза заметила, что окружающие их люди выглядели необычно. Каждый человек словно бы светился изнутри и к тому же был заключен в подобие огромного мыльного пузыря с тонкой серебристой нитью, уходящей вверх и теряющейся в бесконечности. Это было настолько же необычно, как и красиво, поскольку пузыри переливались изнутри невероятным разнообразием цветов. Роза зачарованно смотрела на это великолепие, но Весельчак немедленно вмешался и напомнил: — Не отвлекайся. Следи за тем человеком. Однако Роза заметила еще одну особенность преображения, произошедшего с людьми. Чуть выше каждого светящегося пузыря, к нити, уходящей ввысь, были прицеплены другие шары — по одному у каждого человека. Одни были гораздо меньше пузыря, в котором пребывал человек, другие — больше. Однако эти шары вовсе не были так красивы, как человеческие пузыри, скорее наоборот — они были темных оттенков, некоторые даже оставались непрозрачными. — Роза, перестань отвлекаться, — услышала она вновь голос Весельчака и торопливо отыскала человека, на которого тот велел смотреть. Человек выглядел усталым и, как показалось Розе, нервничал. К тому же, несмотря на ночную темноту, он был в черных очках. Он присел на скамейку возле входа в какой-то магазинчик и время от времени посматривал на наручные часы. — Он кого-то ждет, верно? — спросила Роза у Весельчака. — Верно, — отозвался тот. — И тот, кого он ждет, уже появился. Смотри на худого длинного человека слева от перекрестка. В шляпе. Видишь? Роза поискала глазами среди людей и тут же отыскала того, про кого говорил Весельчак. Он курил сигару и, не в пример своему знакомому, выглядел очень уверенным. Он неторопливо, как бы прогуливаясь, направлялся в сторону ожидавшего его нервного человека. — Ты их знаешь, да? — спросила Роза. — Это неважно, — ответил Весельчак. — Перестань задавать ненужные вопросы и будь внимательна. Человек, сидевший на скамейке, действительно ждал того, кто был в шляпе и с сигарой: он заметил его издали, и тут Роза увидела нечто непонятное. С темным шаром, нависающим над человеком на скамейке, стали происходить изменения. Во-первых, внутри него будто бы что-то заклубилось — словно в обычный воздушный шарик накачивали черный дым. Во-вторых, этот странный пузырь увеличился в размерах — немного, но достаточно для того, чтобы это не ускользнуло от внимания Розы. — Этот человек боится, — пояснил Весельчак за ее спиной. — Этот шар — его страх? — спросила Роза, разглядывая человека, нервно ёрзавшего на скамейке. — Нет. Это паразит, питающийся его страхом. — Паразит? — Роза обернулась, чтобы посмотреть на Весельчака. — Не вертись, — велел он. — Продолжай наблюдать. Тем временем человек в шляпе подошел к скамейке и присел в непринужденной позе рядом с человеком в очках. Небрежно взглянув на поджидавшего его человека, он неприятно ухмыльнулся. Его визави что-то хмуро пробормотал. Человек в шляпе вынул изо рта сигару, затушил ее прямо об скамейку и швырнул в стоявшую неподалеку урну. После этого он что-то резко ответил человеку в очках и довольно рассмеялся. Роза увидела, что с его темным пузырем начали происходить те же изменения, что и у человека, ждавшего его. — Что чувствует он? — спросила Роза Весельчака. Тот негромко рассмеялся: — О, тут целый букет. Здесь и самодовольство, и самоуверенность, и злорадство. От смеха обладателя шляпы человек в очках как-то съежился и неприязненно посмотрел на него. Его темный шар снова немного увеличился. — К его страху примешалась ненависть, — пояснил Весельчак. Человек в шляпе, отсмеявшись, осторожно огляделся по сторонам и выжидающе посмотрел на своего собеседника. Тот полез рукой во внутренний карман пиджака, достал оттуда небольшой сверток и резко протянул человеку в шляпе. Тот принял его и проворно сунул в свой карман. Еще раз оглядевшись, он поднялся и, коротко сказав что-то напоследок, неторопливо пошел прочь. Теперь уже изменения произошли с его собственным свечением — оно красиво заиграло своими радужными бликами. — Он радуется. Вернее было бы сказать — злорадствует. Однако сейчас он уже забыл о человеке на скамейке и думает совсем о другом. А вот его знакомый в отчаянии, — сказал Весельчак, и Роза увидела, как темный шар над человеком, оставшимся на скамейке, заклубился и теперь уже увеличился чуть ли не в два раза. — Ого, — воскликнула Роза. — Бедняжка! Ему, должно быть, очень плохо. — Так и есть, — согласился Весельчак. — Каждые две недели эти двое встречаются здесь, и каждый раз происходит одно и то же. Человек в шляпе — шантажист. Тот, что в очках — его жертва. Хотя, если разобраться, они оба — жертвы. — Как это? — повернулась к Весельчаку Роза. — Эти темные шары-паразиты есть у каждого человека без исключения, — начал объяснять Весельчак. — Они питаются определенного вида энергией — отрицательными эмоциями человека, чему ты была свидетелем только что. У кого-то этих эмоций больше, у кого-то — меньше. Но они есть у каждого. — А положительными эмоциями они не питаются? — спросила Роза. — Нет. Это они не едят, — засмеялся Весельчак. — По сути, положительных эмоций лишь две: любовь и радость. И именно за них следовало бы держаться человеку. Однако он неразборчив и в этом его беда. — Значит, ему нужно избавиться от этих паразитов? — спросила Роза. — Это ничего не решило бы. Паразит сам по себе роли не играет, хотя, безусловно, добавляет в это свою ложку дегтя — ведь он не зря крепится к серебристой нити. Имеют значение только эмоции человека. Дело в том, что проявлять эти эмоции — и отрицательные даже в большей степени — его побуждают многочисленные программы поведения, заложенные в сущность человека. — Кем заложены? — Теми, кто его создал. Поскольку без этих программ пребывание человека в этом мире плотной энергии было бы бессмысленным. Для тех, кто создал людей, важно осознание человека. Иными словами, его опыт в этом мире. Это — цель тех, кто послал сюда людей. Однако все не так просто и не так ужасно, как кажется. У каждого человека есть шанс, скажем так, выйти из этой игры. Та серебряная нить — связь человека со всем сущим и, прежде всего, со своим истинным «я», не забитым программами поведения. — А разве эти программы приходят к человеку не по этой нити? — Не совсем. Программы уже заложены в человека, а нить призвана обеспечить связь человека с Единым. Однако в большинстве случаев связь эта остается односторонней — там, наверху, человека слышат, а вот он — отнюдь не всегда. Он словно бы имеет дар речи, но ничего не слышит. Почти ничего. А то, что говорят ему — очень важно. Но «говорят» — это лишь слово, которое в очень слабой мере отражает то, что имеет место на самом деле. Это целый поток информации, воспринимая который, человек сразу обретает путеводную нить, ведущую к свободе — настоящей свободе, которой здесь нет. Ведь этот мир — лишь крошечный островок в океане того мира, откуда все мы родом. — Но почему же люди не слышат то, что им говорят? — Потому что они уткнулись носом в свои проблемы, суть которых — тщета и пыль. Следуя программам, они потакают своим низменным страстям, бурно выплескивая целый фонтан отрицательных энергий — всех этих эмоций, некоторые из которых ты смогла сегодня увидеть. Эти отрицательные эмоции забивают канал связи человека, как всякий хлам засоряет трубы канализации, нарушая ток воды — пусть это сравнение чересчур вольное и даже, в некотором смысле оскорбительное для описываемого мной; однако оно точно, а Вечность не имеет привычки обижаться. Если бы человек не шел на поводу у этих программ и больше внимания уделял любви и радости, то голос Мира стал бы доступен ему. Тот, кто понимает это, в конце концов оказывается перед дверью Свободы. Тем не менее, ему еще предстоит открыть ее, а это тоже непросто, поскольку подразумевает неустанную борьбу с собой, то есть с программами, заставляющими людей делать то, что они делают уже много-много лет. — Но это противоречиво! — возразила Роза. — Зачем нужны эти программы, если они ведут человека к гибели? И его, и все, что его окружает? — Ты не права. Я уже говорил, что эти программы обуславливают существование человека на этом острове во вселенной. Иначе он ни за что бы здесь не остался. Если есть положительные энергии, то должны быть и отрицательные. Необходимо равновесие. — Как добро и зло? — Нет. Ни добра, ни зла не существует. — Но разве тот шантажист не злой человек? — Слово «злой» никоим образом не отражает его сути. Его жертву, я думаю, ты тоже не назвала бы добрым на том лишь основании, что он страдает от действий первого, хоть он и может оказаться по-настоящему мягким, незлобивым и попросту хорошим человеком. Но заметь: оба этих человека генерируют отрицательные энергии. — Но что же делать? И как можно было бы помочь тому бедолаге? — спросила Роза и посмотрела на скамейку, но человека там уже не было. — Для начала неплохо бы перестать быть дураком, тогда и жертвой вряд ли станешь. Ведь если того человека шантажируют, значит, есть за что. Выходит, он оказался глупым, в чем-то небрежным, легкомысленным. Самоуверенным. Алчным. Вариантов много. И теперь он за это расплачивается. И не только деньгами. Весельчак сделал небольшую паузу и заговорил снова: — Тут очень много всего намешано. Но человеку потому и дан разум, и тянется к нему серебряная нить — ему нужно «услышать». И тогда он сможет стать самим собой, услышав этот «голос». Человек здесь больше напоминает дистанционно управляемую игрушку, которая слишком увлеклась копанием в своей песочнице, увязая все глубже, и уже не имея возможности отзываться на команды того, кто им пытается управлять. — «Команды»? «Управлять»? — возмутилась Роза. — Но это отвратительно! Так можно говорить о марионетках! Весельчак рассмеялся: — Это только выглядит ужасно. Ну как, посуди сама, могла бы чувствовать себя каменная глыба, из которой скульптор высекает прекрасную скульптуру? Ей должно казаться, что ее разрушают, безжалостно кромсая стальными инструментами. Весельчак подмигнул Розе и добавил: — Пора возвращаться. Ты еще нагуляешься по этому острову. Ведь теперь ты знаешь, как это можно сделать, даже не покидая своей постели. И мы еще многому тебя научим — я и мои друзья.
— Ну, как она? — спросила женщина, нервно перебирая пальцами ремешок своей сумочки. Марта посмотрела ей в глаза и улыбнулась: — Не волнуйтесь. Похоже, ей здесь нравится. Женщина всхлипнула и полезла в сумочку за носовым платком. Марта сделала успокаивающий жест рукой: — Поверьте. По крайней мере, она здесь среди своих. Женщина отняла от глаз платок: — Вы считаете, что у вас ей лучше? Марта ободряюще улыбнулась: — О, вы знаете, она уже нашла себе друга. Они везде бывают вместе. — Друга? — Все зовут его Весельчак. Он считает своим долгом опекать каждого новоприбывшего. Ей определенно с ним нравится. — Дай-то Бог! — женщина вздохнула. — Ну скажите, что за напасть? Почему так случается? Откуда берется эта двадцать первая хромосома? Марта на секунду устало прикрыла глаза: — Трудно сказать. Дефекты случаются и на генном уровне. Главное не отчаиваться. Люди с синдромом Дауна тоже могут быть счастливыми. К тому же, они очень необычные. Марта понизила голос и доверительно добавила: — Знаете, они очень добрые. Даже нормальные люди не до такой степени открыты и доброжелательны. Мне кажется, они гораздо лучше нас. Женщина с интересом посмотрела на Марту и аккуратно высморкалась в платок. — Лучше? Но ведь они больны. — Конечно, им трудно. Но они способны учиться. Как любые дети. И Марта посмотрела в окна, где по дорожке вышагивали, держась за руки, Роза и мальчик-десятилетка. Они никуда не торопились и молча улыбались чему-то своему. | 
Библиотека // Объявления
