Ловушка для короля

Молния взрезала черные тучи, наполнив небо ослепительным светом; раскаты грома, смешавшись с шумом дождя и свистом ветра, обрушились на кроны вековых деревьев. Увязая в жидкой грязи, цепляясь за ветки, опираясь на громадный меч, через лес пробирался воин в боевом облачении, с красным гербом на груди. Выйдя на поляну, он убрал прилипшие к лицу пряди, откинул назад потяжелевший от воды красный плащ, воткнул меч в землю и опустился на колено перед огромной статуей. Как только его губы шевельнулись, глаза воительницы вспыхнули желтым огнем. Трещины змеями побежали по каменному телу. Лучи яркого света зажигали запутанный узор, куски мрамора с треском отваливались и утопали в хлюпающей жиже. Статуя повернулась к воину, ее волосы плавно рассыпались по плечам; огонь будто тек из глаз и струился по телу. Через мгновение она уже светилась как звезда, заливая поляну белым сиянием. Воин отпрянул. Но потом резко рванулся вперед и упал на колени, прижав к груди сжатую в кулак руку.

- Богиня, прости мою слабость! Но ты прежде никогда не являлась, и я не узнал тебя. - Полным отчаянья голосом произнес человек, не поднимая головы. Глубокая рана уязвила его сердце.

- Встань, Диагорас, сын Полидамаса! Предстань пред богиней, как истинный король, - властно приказала женщина и положила руку на плечо воину. Огненный купол навис над ними и укрыл от дождя. Капли с шипением разбивались об его поверхность, превращаясь в пар.

- Ответь, великая Геката, я сплю? - стряхнув капли с волос, произнес король и поднялся с колен.

- Да, Диагорас, ты спишь, - спокойно произнесла богиня.

- Какова будет твоя воля?

- Мой храм, однажды очищенный твоими воинами, снова осквернен иноверцами, - начала Геката, - их присутствие раздражает меня! Убей посмевших нарушить святость моей обители. Убей и принеси в жертву их кровь! Но ты сделаешь это лично, без помощи воинов! Докажи, что ты - истинный король своего народа! - Ее голос раскаленными иглами вонзился в уши короля, он зажмурился от боли, стиснул зубы и упал на колени, схватившись за голову.

Пронзительный крик разорвал мертвую тишину просторного зала. Диагорас вскочил с постели и, как загнанный зверь, завертел головой, пытаясь понять, явь это или сон. В голове эхом звучали слова Гекаты: «На закате третьего дня, ты убьешь их, но сделаешь это сам! Докажи, что ты - истинный король!» Он устало опустился на смятую ткань и стер со лба крупные капли.

***

- На закате третьего дня, их король будет в этом храме один, - зловеще произнесла Жанна, глядя в глаза инквизитору. - Если сделать по-моему, вы станете человеком, поймавшим легендарного предводителя «Рыцарей Огненной Богини». Пошлите отряд ненужных вам людей в храм и оставьте вокруг засаду из лучших преданных вам воинов. После того как король расправится с теми, кто внутри, остальные захлопнут ловушку. Но пусть смажут оружие и стрелы этим ядом, - Жанна достала из полы роскошного платья небольшую баночку с черной жидкостью, - это лишит его сил, но оставит жизнь.

- Да, но откуда тебе все это известно, милая Жанна, - доверчиво взяв пузырек с ядом, поинтересовался Синтари. Старик всецело верил юной осведомительнице, имевшей глаза и уши в каждой стене каждого дома. По ее наводкам было разоблачено несколько заговоров и уличено в ереси немалое количество людей, и он спрашивал лишь из интереса.

- Один из моих агентов подслушал разговор паломников, посетивших храм прошлой ночью. Они говорили, что, возможно, не стоит отпускать короля одного, потому, что люди стали часто появляться около гарнизона, но другой сообщил, что король вопреки опасениям пойдет один, - не задумываясь, солгала Жанна. Подобные истории Синтари слышал каждый раз, когда хотел удовлетворить любопытство. - Но помните, чем меньше людей знает об этом, тем лучше. Посвятите только самых преданных, - задержавшись в дверях, добавила демоница, и исчезла в ночной темноте, негромко стукнув дверью.

Старый инквизитор нервно шагал по богато обставленной комнате, задевая полами шелкового одеяния предметы роскоши: в нем шла неравная борьба разума и тщеславия. «Жак Сатилье Синтари - великий инквизитор, пленивший легендарного рыцаря и освободивший его душу от когтей дьявола! Жак Сатилье Синтари - преданный слуга господа, всюду несущий его слово, рьяный борец с ересью, достойнейший из достойнейших!» Словно заклинание повторял он эти слова вновь и вновь, перебирая в дрожащих от возбуждения пальцах опасный пузырек. «Так не далеко и до папской тиары!» Сладость последней мысли окончательно подавила и без того слабую волю, и он ринулся к столу. Затаив дыхание Синтари накапал на бумажный сверток красной, как кровь, густой жидкостью, сделал оттиск своего перстня, и громко, почти на срыве, заорал:

- Винсент!

В образовавшуюся щелку двери черного дерева, протиснулась маленькая голова.

- Да, ваше святейшество, - подхалимажным тоном произнес слуга, согнувшись, словно ощущая на себе всю силу и вес положения инквизитора.

- Ты отнесешь этот приказ лично Моррису, отдашь и забудешь о том, что делал это, понял?! - пытаясь скрыть нетерпение, произнес Синтари, предал бумагу и пузырек, и жестом прогнал посыльного.

- Непременно, ваше святейшество, - пролепетал Винсент, и принялся отплясывать поклоны.

- Немедленно! - хватив по столу кулаком, взорвался старик. - Пошел вон!

Скорчившись до неузнаваемости, Винсент выскочил из приемной и поспешил исполнить волю господина. Словно ураган он ворвался в кабинет к Моррису, и вытянувшись в струну, протянул тому свернутую в трубку бумагу.

Сломав печать, Богаре впился глазами в написанные старческой рукой каракули.

«Я, Жак Сатилье Синтари, настоящим повелеваю: Моррис Богаре, мой верный подданный и верный слуга Господа, собери отряд из лучших воинов под командование Филиппа, и отправляйся в город Лион, где по прибытии устрой засаду в месте известном, как «Восточный Гарнизон». Ожидайте появления командира «Огненных Рыцарей» и плените его, смазав оружие и стрелы ядом, что я передал вместе с приказом. Яд этот лишь заберет дьявольскую силу, но оставит жизнь. В строжайшей тайне доставьте пленного в лионскую крепость, и прежде чем привезти в Париж, для публичного процесса, любой ценой заставьте признаться и добейтесь покаяния. Отправляйтесь немедленно, на сборы у вас время до полуночи. Все расходы с превеликим удовольствием покроет барон Глаферде. Он мой должник. Ежели твоих слов и моей печати будет ему недостаточно, сообщи, что коль причиной моей неудачи станет его бесконечная жадность, то глава магистрата незамедлительно узнает правду по делу его покойной матушки. И я лично выхлопочу ему место на костре. Ему и его ублюдку!

Посыльного, доставившего сей документ, заточить в башню, предварительно отрезав язык и выколов глаза».

Фанатично преданный господину тюремщик, ни мгновения не раздумывая о том, зачем подвергать невинного простеца истязаниям, вместо того, чтобы попросту перерезать глотку, схватил Винсента за воротник кафтана и рванул на себя. Хлесткий удар пришелся бедолаге прямо в подбородок. Негромко вскрикнув, больше от удивления, нежели от боли, слуга с грохотом рухнул на пол. Моррис хладнокровно бросил сверток в огонь, крикнул двух ожидавших за дверями пытошников, быстро обрисовал им судьбу посыльного и направился к капитану.

Тюремщик был для инквизитора чем-то вроде инструмента. Убийства, похищения, засады, лжесвидетельства и многие угодные Богу, но противоречащие общепринятому понятию о «справедливом» деяния, для Морриса Богаре являлись привычным занятием. На протяжении пяти лет он рьяно исполнял волю Синтари, беспрекословно и безошибочно. Он был хитер, расчетлив и хладнокровен, умом тюремщика Господь тоже не обделил. Отсутствие губительного любопытства к первопричинам необычных поручений прочно утвердило его в роли полезного союзника, за что он получал очень приличную благодарность.

Выходя во внутренний двор тюрьмы, он услышал пронзительный вопль, вырвавшийся из окон угловой башни.

Как и Богаре, капитан Филипп подчинялся лично инквизитору. Это не позволило слухам о готовящемся походе достигнуть лишних ушей. Имея в подчинении отряд из двадцати воинов, Филипп часто принимал участие в выгодных инквизитору переговорах, выступая в роли неоспоримого аргумента. Собрав отряд из «посвященных», капитан прибыл в указанное Моррисом место, где тот уже ожидал в компании оседланных лошадей. Без лишнего промедления они отправились в поход, который должен был принести им славу и финансовое благополучие.

Через три дня отряд въехал в ворота Лионской крепости. Господин Глаферде принял гостей, хоть и с неохотой, но все же, как полагается. Личная печать Синтари и мимолетное напоминание о прошлом внесли ощутимый вклад в гостеприимство лорда. Глаферде выделил несколько человек в распоряжение Филиппу, чтобы те помогли организовать засаду. Сам барон предпочел не дожидаться развязки и отбыл к кузине в Артуа.

***

Красное солнце медленно катилось к линии гор, разливая по ясному небу алое сияние.

Диагорас неподвижно сидел на троне в центре огромного зала. Поддерживая голову обеими руками, он внимательно изучал золотые узоры длинного ковра, растянутого вдоль всего помещения. Сон, увиденный три дня назад, не давал покоя разуму и терзал душу, - подходило время опасного похода.

- Солнце почти село, владыка, - объявил появившийся в дверях священник. - Позволь я пойду с тобой, - он поправил наплечник.

- Я иду один, Мило. Пришло время испытать мою веру, и я с гордостью принимаю этот вызов! - Диагорас резко встал и направился к выходу. Он был явно не в духе.

- Не добром кончится для тебя этот поход, владыка! - с тревогой в голосе настаивал священник. Он всегда доверял своему предчувствию, и оно пока не подводило.

- Пусть так! Если цена за процветание моего народа - жизнь, я с радостью заплачу ее! - отрезал король, не оставив Мило ни одного шанса.

Огромный, с виду немного неуклюжий священник потупил взор. Его густые брови сдвинулись, образовав над глазами сплошную дугу. Взглядом проводив короля, Мило погладил курчавую бороду, затем задумчиво взглянул на руку.

Облачившись в латы, Диагорас опустился на колено и склонил голову. При соприкосновении части доспеха не издавали практически никаких звуков. Лучшие инженерные решения и многовековой опыт меридийских кузнецов воплотились в этом ансамбле пластин и болтов. Каждая его часть, каждое сочленение были совершенны. Несмотря на внешнюю массивность, доспех был из легчайшего сплава, обладавшего поистине потрясающей прочностью, и поэтому не сковывал движений.

Что-то в глубине души говорило: «Мило - полезный компаньон», но гордыня не оставила осторожности ни малейшего шанса на триумф.

Диагорас - король, сын великого короля, и прятаться за спину священника он не собирался. Даже мысль об этом, почему-то, сейчас казалась ему позорным малодушием. И, наконец, Диагорас - рыцарь, с тем героическим понятием чести, которое так любят приписывать героям легенд. Не показной чести, а той самой, подлинной - чести перед самим собой. И после такого губительного удара, нанесенного вдобавок самой богиней, она могла исцелиться только кровью, добытой королевским мечом.

- Да прибудет с тобой благословение великой Гекаты! - Торжественно, нараспев проговорил Мило, вручив королю огромный двуручный меч - символ власти и могущества.

- Сила и честь! - сказал Диагорас, взял двуручник, осторожно коснулся губами лезвия и, выпрямившись, поместил великолепное оружие в ножны. В этой короткой фразе сосредоточилось все то, что было для него дорого. Мило, разумеется, понимал это и более не упорствовал.

Лучи заходящего солнца танцевали на латах короля меридийцев. Он покидал город.

Ночь настигла Диагораса недалеко от ворот Восточного Гарнизона. Обнажив грозное оружие, он осторожно пробирался через густые заросли, изредка замирая и прислушиваясь к звенящей тишине. Остановившись перед поваленными воротами, меридиец услышал смех и голоса, доносившиеся из огромной дыры прямо в центре внутреннего двора.

«Пусть те, кто отверг честь, возрыдают, ибо потеряли самое ценное».

Он поднял ворота и изо всех сил швырнул в стену. Щепки полетели во все стороны, грохот и треск стремительно наполнили воздух. Голоса мгновенно стихли, и из дыры теперь слышался лишь топот. Через мгновение дверь подвала отлетела в сторону, и из облака серой пыли выскочило семеро вооруженных людей. Трое сразу ринулись на улицу, остальные притаились. Выскочив на середину, воины остановились и принялись всматриваться в темноту.

Диагорас, не раздумывая, пошел в атаку.

Двумя прыжками преодолев разделявшее их расстояние, он всем весом обрушился на одного из воинов. Вскрикнув от неожиданности, тот с грохотом покатился по камням, оставляя черный прерывистый след: острый край наплечника разорвал кольчугу, и на груди воина образовалась глубокая рана. Размашистым движением король разрубил застывшего слева надвое, затем, сделав небольшой прыжок в сторону, запустил чудовищной силы удар в последнего. Чудом тот успел убрать голову, и лезвие лязгнуло по камням. Отпрянув назад, воин сделал быстрый выпад. Сместив тело, Диагорас как бы прокатился по лезвию, совершив полный оборот, и коротким резким ударом распорол сопернику бок. Черная струя брызнула на камни, оружие со звоном выпало из ослабшей руки, воин опустился на колено, зажимая рану. Диагорас ударил еще раз. Крупные капли шумно застучали по камням; обезглавленное тело рухнуло в пыль.

Четверо ожидавших в засаде выскочили наружу. Выстроившись в линию, они подняли мечи и бросились в бой.

Шагнув навстречу, король чуть повернулся вправо и подставил наплечник так, что ближайший солдат попал перекрестием. Меч Гекаты с завыванием рассек воздух, лезвие выпустило наружу фонтан черных капель. В это мгновение вражеский клинок царапнул шлем, оставив изогнутый след. Другой ужалил поясницу, но соскользнул и распорол плащ. Мечи лязгали по броне не оставляя даже вмятин. Подскочив к следующему сопернику, меридиец поддел его плечом. Край наплечника перерубил горло и воин, захрипев, рухнул на землю. Разворачиваясь, Диагорас рубанул третьего по животу, затем оттолкнул ногой и добил ударом из-за головы. Солдат буквально распался надвое. Последний соперник замер в нескольких шагах. Совершив два быстрых взмаха, Огненный Рыцарь убрал меч в ножны. Воин медленно опустился на колени, затем, слегка качнувшись, рухнул в пыль.

Диагорас оглядел барак. Ни души, ни звука. Лишь око луны отражалось в черных лужах, медленно расползавшихся вокруг бездыханных тел.

Сняв доспехи, король аккуратно сложил их около входа, и, выполнив древний ритуал поклона, спустился в святилище. Осторожно ступая по песку, он вошел в помещение и оглядел оскверненную святыню. Волна ярости нахлынула с новой силой, он негромко зарычал и подступил к каменному изваянию. Расточая проклятия, меридиец смел с алтаря пустые глиняные кувшины, хлеб и обглоданные кости. Швырнул в стену впопыхах забытый шлем, и опустился на колени. Через некоторое время он погрузился в молитву.

Топот множества ног заставил короля вздрогнуть. Он резко вскочил и замер, пытаясь собраться с мыслями. Ледяная дрожь пробежала по телу, когда Диагорас осознал, что попался в умело приготовленный капкан. (Ослепленный яростью и жаждой мщения, он даже не предположил, что за стенами гарнизона может скрываться подкрепление и, забывшись в мольбе, не услышал, как солдаты прокрадывались внутрь). Мысль о том, что он - фаворит великой богини, как загнанный в яму зверь будет убит шайкой иноверцев, заставила упасть на колени. Но лишь на мгновение. Испытывая стыд за то, что позволил себе проявить слабость в храме, Диагорас побежал к выходу.

Выскочив из подвала, он бросился в сторону, уклонившись от дюжины арбалетных болтов. Кубарем докатившись до угла, меридиец опрокинул уже замахнувшегося топором воина. Затем схватил одну из кроватей и прыгнул на стену. Не выдержав мощи удара, каменная преграда разлетелась на части. Швырнув обломки в стрелков, Диагорас нырнул в облако пыли.

- Дьявол, мы его упустили! - заорал солдат.

- Заткнись, скотина! Он никуда не денется, мы осквернили храм его бога и забрали его оружие. Он вернется, чтобы отомстить! - Рявкнул капитан.

Озираясь, воины медленно шли в центр внутреннего двора.

Под прикрытием густых зарослей, Диагорас обогнул гарнизон. Оторвав от дерева огромную ветку, он придал ей некое подобие дубины и стал пробираться к большой дыре в центре стены. Подняв увесистый камень, он швырнул его через стену, так, чтобы тот упал далеко за спинами воинов. Как только те обернулись, Диагорас выскочил из засады.

Ворвавшись в середину отряда, он принялся громить ошарашенных солдат.

- Назад! Назад, свиньи! - заревел капитан, видя, как его воины разбегаются.

- Обходи справа! Быстрее! - орал кто-то.

- Вперед! - кричали в ответ.

- Бей! Вперед! - рычал капитан, толкая воина в спину. - Руби, чего встал! - кричал он, но в ответ слышал лишь стоны.

Мощные удары превращали тела и головы, в кровавое месиво. Кости хрустели, щиты трещали и разлетались на куски. Король меридийцев был похож на тигра, атакующего стаю гиен. Оттеснив остатки отряда к бараку, Диагорас отскочил, чтобы перевести дыхание. Воспользовавшись перерывом, воины инквизитора перегруппировались.

Они едва верили в происходящее: потерять больше половины и не суметь нанести противнику и царапины! Предположения, будто бы оставшись без оружия и доспехов, соперник превратится в легкую мишень, тонули в крови.

Король стоял всего в десяти шагах. Покрытая черными пятнами кожа грозно блестела в белом свете луны. По обыкновению прижав подбородок, и расправив грудь, он молча смотрел на врагов. О, что это был за взгляд! Уверенный, спокойный, без тени сомнения и страха. Подобный взгляд проникает глубоко внутрь и леденит душу сильнее самого страшного вопля; в нем ясно читается истина, которую познают лишь великие: не отступать и не сдаваться. Обладатель этого взгляда не способен на уступки, он не исповедует милосердие, и ты понимаешь это, но только после того, как осознаешь, что устремлен этот взгляд на тебя.

На какое-то мгновение воцарилась тишина.

Рядом с головой Диагораса просвистел арбалетный болт. С силой втянув ноздрями воздух, король оскалился и пошел в атаку. Дубина с воем описала дугу, и череп солдата разлетелся на куски. Отпрыгнув в сторону, меридиец ногой отбросил другого к бараку. Дубина рванулась вслед, и воин исчез в обломках рушащейся стены.

- Окружай! - выйдя из оцепенения, скомандовал капитан.

Диагорас отскочил к пролому. Воины пытались окружать.

Резко присев, меридиец имитировал выпад. Как только человек отскочил назад, король подшагнул и ударил изо всех сил. Дубина звонко треснула и разбилась в щепки. Тело воина, кувыркаясь, отлетело к противоположной стене. Не медля ни секунды, Огненный Рыцарь скользнул в сторону и очутился за спиной у очередного солдата. Обхватив его за талию, он рванулся назад. Изогнув спину, Диагорас со всего маху шарахнул человека о камни. Смятый шлем громко лязгнул и запрыгал по земле; тело, отлетев, замерло в невероятной позе. Меридиец вскочил на ноги.

Меч полоснул грудь, король потерял равновесие и оступился. Тяжелый удар прямо в лицо сбил с ног; затем добавили еще несколько, - один в подбородок, два других - в шею и затылок. Все вокруг вздрогнуло и закружилось.

Множество раз сталь касалась могучего тела, оставляя жгучие раны, отравляя его быстродействующим ядом. Силы покидали короля. Ему казалось, будто мышцы наполняются водой, теряя былую мощь; мир кружился в бешеном вихре, краски смешивались в яркое пятно. Наконец Диагорас беспомощно распластался на холодных камнях.

Высокую цену пришлось заплатить воинам инквизитора за поимку короля меридийцев, предводителя Рыцарей Огненной Богини. Из двадцати двух человек лишь шестеро пережили эту ночь, а шестнадцать изуродованных тел навсегда останутся в стенах восточного гарнизона, как напоминание о величайшей силе древнего народа.

***

Тюремщик небрежно выплеснул на храпящего в углу пленника ведро ледяной воды. Вскочив от неожиданности, тот, звеня цепями, крепко сковавшими руки и ноги, попятился в угол, громко фыркая и тряся головой. Убрав мокрые волосы с лица, Диагорас пристально посмотрел на жирное, покрытое шрамами и грязью лицо стоявшего перед ним человека.

Небольшого роста, но очень толстый, тюремщик был одет в тонкую тряпичную рубаху, раскрытую на середине груди. Поверх кое-как накинута жилетка из толстой и грубой кожи. Уперев пухлые руки в свисавшие поверх тугого ремня складки, он ненавидящим взглядом буравил пленного.

- Чего смотришь, свинья!? - Рявкнул тюремщик, поморщившись от презрения. - Пришло время платить! - зло прошипел толстяк и, со всего размаху приложился пленнику по голове.

Рухнув под тяжестью удара, король негромко простонал и приложил руку к уязвленному виску. Сквозь пальцы просочилась тонкая красная струйка и стремительно скользнула к подбородку. У Диагораса не было сил ничего сказать. Тело казалось ему отлитым из железа, в голове бил барабан, и каждый удар его отдавался ноющей болью. С трудом совладав с толстыми цепями, меридиец уселся на разбросанной по камням соломе и снова поднял на тюремщика взгляд, полный презрения и бессильной злобы.

- Ах, вот ты как, ничтожество! - Заревел коротышка, и, выхватив из-за пояса короткую дубинку, кинулся на пленного.

- Остынь Бернар, сначала дело! Ему еще предстоит допрос. Я бы сам не прочь вывернуть его наизнанку и скормить его поганые внутренности псам, но приказ инквизитора, гласит: он должен остаться жив. - Тихим, но твердым голосом произнес появившийся в дверях капитан. Небрежно уперев руку в перекрестие короткого меча, он подошел к пленнику, затем, повернувшись, взглядом дал тюремщику понять, что тут его работа окончена.

¬ Но ведь Эмиль был моим другом! Я знал его с детства, а эта скотина изуродовала его тело так, что я не мог на него смотреть без слез! - Прокричал Бернар, и снова кинулся на свою жертву.

- Как и моим! - Капитан схватил тюремщика за руку и наотмашь шарахнул кулаком по лицу. - Я сказал довольно! А теперь пошел вон, пока я не приказал тебя высечь!

Порядок восстановился. Тюремщик, словно толстая крыса, выскользнул из темницы, с досадой потирая разбитую губу.

Капитан кивком пригласил солдат. Четверо здоровенных малых, звеня кольчугами, подскочили к обессилевшему королю, и, взяв его под руки, потащили на допрос. Втащив пленного в небольшое помещение, солдаты усадили его на просторное металлическое кресло, расположенное в центре. Сняли кандалы, затем пристегнули руки и ноги кожаными ремнями. Один отвесил королю несколько легких ударов, на что остальные громко рассмеялись. Усевшись на скамейку расположенную вдоль стены, они продолжили о чем-то шутить.

Эти стражники не принимали участия в недавней схватке, поэтому пленник их интересовал лишь как прямая обязанность.

Через некоторое время в дверях появился Моррис Богаре. Задержавшись на пороге, он окинул гневным взглядом присутствующих и вошел внутрь. Весь вид тюремщика показывал, что он еще не успел оправиться от вчерашней бойни, и заниматься этими глупыми формальностями у него нет никакого желания.

- Он не освободится? Боюсь, нам придется туго, если это животное решит устроить тут бойню. - Лениво бросил Моррис стоявшему около окна капитану, усаживаясь за небольшой стол, заваленный бумагами. Он поправил собранные в пучок волосы, затем с силой провел ладонями по лицу, как бы, желая стереть усталость, и принялся выбирать из большой стопки нужные для дела бумаги. За наигранным безразличием таилось странное чувство, смешанное из отчаянья и гнева.

- Не должен, - возразил Филипп. - Если верить лекарю, то яд будет действовать до завтрашнего утра. Хотя... - Себе под нос пробубнил капитан.

- Ну что ж, приступим. - Хлопнув ладонями по столу, объявил Моррис. - Вы знаете, зачем вы здесь? - Ровным официальным тоном поинтересовался тюремщик, затем негромко выругался и отложил исписанный документ в сторону.

- Нет, - еле приподняв голову, прошептал король.

Тюремщик удивился: плененный враг, коего он считал дикарем, имел вполне сносное произношение, и, возможно, знал Французский язык не хуже его самого.

- Список твоих преступлений настолько велик, что перечислять их, я не вижу смысла. За совершение каждого ты заслуживаешь смерти! Но жизнь, к сожалению, у тебя только одна. Я объявлю основные пункты. Если ты подпишешь покаяние, то примешь милостивую смерть… через сожжение. Предупреждаю сразу, выбора у тебя нет. Упорство лишь преумножит страдания. Итак, ты обвиняешься в идолопоклонничестве, в создании секты язычников, в колдовстве, в убийстве сорока шести человек; так же у нас есть свидетельство о том, что ты служишь самому дьяволу. Покайся в содеянном, отрекись от дьявола и моли Господа о прощении. Сделай это, и сегодня ночью ты получишь отпущение грехов и наутро отправишься в Париж, где и примешь наказание, - подытожил тюремщик, отложил бумагу и вопросительно уставился на обвиняемого.

- Неужели ты думаешь, что сможешь испугать меня угрозами? - Диагорас принялся растрачивать остатки злости. - Отпусти меня тюремщик, и я прощу глупость. Моя смерть не спасет ваших жизней, она лишь приблизит страну к кровопролитной войне. Армия моих воинов сотрет в пыль ваши крепости, сожжет ваши дома, и убьет каждого, кто попадется на пути! Не совершай ошибку, тюремщик. Я более не скажу тебе ни слова, но знай, что, настояв на своем, ты развяжешь войну, в которой проиграешь.

Моррис вскочил с места. У него перехватило дыхание, лицо налилось кровью, сделавшись пурпурного цвета, жилы на висках угрожающе вздулись. Казалось, его кафтан лопнет по швам, не в силах удержать внутри столь стремительный поток ярости. Богаре со всего размаху саданул кулаком по столу и, что есть мочи, заорал:

- Да как ты смеешь мне угрожать, мразь?! Твоя жалкая жизнь не стоит даже дерьма моего коня, но, но… я… т-т-р… - голос Морриса сорвался на неразборчивый писк. - Ты за это ответишь! - Задыхаясь, прорычал тюремщик, и жестом приказал уже стоявшим наготове солдатам, приниматься за дело. Каждый раз, слыша подобные высказывания, Моррис терял самообладание. Ярость, неподвластная разуму, переполняла его. Рассудок отступал перед столь неистовым напором, и тюремщик полностью поддавался гневу. Эта слабость подарила ему прозвище - Моррис Бесноватый. Но никто не осмеливался замечать ему это в лицо.

Град тяжеленных ударов обрушился на голову и тело Диагораса. Через некоторое время его лицо потеряло первоначальные черты: нос и скулы были раздроблены, челюсть треснула в нескольких местах, на коже появились глубокие рассечения.

- Хватит! Вы его искалечите! - Оправившись от приступа, крикнул тюремщик.

Солдаты отступили от изможденного пленника и грузно опустились на скамейку. Переведя дыхание, они принялись стирать капли крови с кулаков и одежды. Отдышавшись, выпрямились и довольными взглядами окинули свою работу.

- Вот болваны! Вы посмотрите, что вы сделали! Он теперь, не только ничего подписать не сможет, он, вряд ли доживет до завтра! - Причитал Моррис, с досадой глядя на залитое кровью и усыпанное красно-синими пятнами и ссадинами тело короля меридийцев.

Молодцы, даже ахнув от удивления, опустили головы, понимая, что ничем хорошим это для них не кончится.

- Ладно, развяжите его и оттащите обратно. Послезавтра сюда прибудут испанцы. Надо чтобы к их приезду он мог хотя бы говорить. На сегодня допрос окончен. Дьявол! - Скомандовал Богаре, раздосадовано сплюнул, и вышел из комнаты.

Солдаты подскочили к пленнику и принялись спешно расстегивать кожаные ремни. Тело Диагораса соскользнуло на пол. Он прерывисто кашлял, выплевывая темно-бурые сгустки. Громадные конечности беспомощно раскинулись по сторонам. Сейчас Огненный Рыцарь напоминал огромную гориллу, растерзанную львами.

Небрежно схватив короля за ноги, воины потащили его по холодным камням, оставляя широкий след крови. Бросив Диагораса на солому, они захлопнули дверь и направились к капитану, обсуждая по пути, возможные последствия недавней ошибки.

***

Спокойный лунный свет просачивался через небольшое отверстие в стене и, рассеиваясь в сырой темноте, придавал помещению еще большую мрачность. Диагорас проснулся от резкой боли. Он зашевелился в куче гнилой соломы, пытаясь найти опору обессиленному телу. Превозмогая боль, он приподнялся на локте. Заплывшие глаза почти ничего не видели, каждый вздох давался с трудом, мышцы горели. Совершив неимоверное усилие, король сел на колени и застонал. Но не от боли, а от досады, которая жгла его душу сильнее самого жаркого огня.

Подняв голову, Диагорас еле слышно прошептал в пустоту:

- О, великая Геката, подари мне смерть, достойную воина. Я не хочу гнить в этом вонючем подвале, как вор. Неужели я столь сильно прогневал тебя, что ты посылаешь мне это унижение?

Не получив ответа, он наклонил тело вперед и, упершись в пол, попытался встать. Руки задрожали и, проскользнув на перемешанной с грязью соломе, разъехались в стороны. Диагорас откатился к стене и захрипел. Внезапно боль отступила. Успокаивающая слабость заструилась по телу; приятное тепло наполнило помещение. Немного приподнявшись, король хотел, было, что-то сказать, но неожиданно подступивший к горлу комок крови, превратил слова в непонятное бульканье и кашель.

- Молчи Диагорас. - приятный женский голос прозвучал совсем рядом. - Я слышу твои мольбы. О нет, ты не умрешь. Страдания закончились, я помогу тебе.

Нежная рука опустилась на голову. Непонятная сила сдавила все тело, заставив пустить остатки воли, чтоб сдержать крик. Мышцы задрожали. Диагорас чувствовал, как кости лица выпрямляются и становятся на место, осколки ребер с негромким хрустом собираются воедино, раны на коже затягиваются, доставляя невиданное доселе наслаждение. Вздохнув полной грудью, он открыл глаза. Из темноты смотрела прелестная девушка. Ее ярко-голубые глаза пронзали до самого сердца. Это была та, в которую превратилась статуя во сне - его богиня. Струи огня обвивали ее, разливая спокойное сияние и тепло. Они кружились вокруг, словно оберегая богиню от любой опасности. Огонь то и дело срывался, со свистом падая на торс короля, но он не чувствовал жжения, лишь приятное тепло. Душа Диагораса трепетала. Слезы веры проступили на глазах. Он сел на колено и уперся подбородком в грудь.

- Твоя воля, богиня? - дрожащим от волнения голосом произнес рыцарь.

Девушка встала.

- Встань, Диагорас.

Воин повиновался.

- Пришло время мести. Завтра твоя армия подойдет к стенам этого города. Как только услышишь рог меридийцев - знай, они ждут твоего появления. Освободись и сожги этот город. Мы еще встретимся, а теперь прощай.

- Да, богиня - отчеканил меридиец.

- Близится великая война, и мы будем сражаться на ней бок обок, мой чемпион! - Торжественно добавила богиня, превратилась в сгусток ослепительно яркого пламени, и исчезла в маленьком окне, оставив за собой след из кружащихся искр.

- Но как я освобожусь, у меня нет сил, разорвать даже эти цепи! - Обречено крикнул король в пустоту ночи.

Снаружи послышались два глухих шлепка, похожих на звуки упавших тел.

Диагорас уставился на дверь - по ней медленно расползался ярко-красный круг. Небольшой язычок пламени вырвался из центра сияющего пятна и стал быстро разрастаться, пожирая края образовавшейся дыры. Через несколько мгновений от двери остались только раскаленные куски, испускавшие струи серого дыма. В образовавшееся отверстие протиснулась огромная фигура.

- Об этом позабочусь я, - спокойным голосом произнес незнакомец. - Мое имя Мефистофель.

Меридиец внимательно осмотрел гостя. Глубокий капюшон полностью скрывал черты лица. Пряди черных волос плавно повторяли изгибы ткани, плащ из необычного материала окутывал тело. Было видно, как под его покровом перекатываются мускулы. Свободные штаны темно-серого цвета убраны в высокие сапоги, сделанные из хорошей, толстой кожи и обитые металлом. В руках он держал большой, чем-то заполненный мешок. Оружия у него не было.

Мефистофель демонстративно щелкнул пальцами свободной руки, и тут же осколки двери закружились в воздухе, затем дыру заволокло густым дымом. Через мгновение дверь громко лязгнула и приняла первоначальный вид.

- Ты бог? - неожиданно, даже для самого себя, поинтересовался Диагорас.

Мефистофель не ответил. Поставив мешок около сидящего короля, он скинул капюшон и уселся рядом, скрестив ноги.

- Я здесь, чтобы помочь. - Начал демон, затем сделал небольшую паузу, изучая собеседника. - Богиня нуждается в тебе.

- Я к ее услугам. Но чем я могу помочь божеству? - искренне удивился Диагорас.

- Увы, но боги не всесильны. Придет время, и я объясню почему. Сейчас доверься мне, и я сохраню жизнь тебе и твоему народу, - спокойно объявил демон.

- Моему народу? Но что может угрожать моему народу?! Их армия нам не опасна. И если бы вчера эти псы не воспользовались хитростью, они не одолели бы меня! - Гордо ответил меридиец, стукнув огромным кулаком по стене, видимо, вспоминая свою глупость.

- Ты напрасно считаешь своих рыцарей непобедимыми. Даже если бы они захватили этот город, это не дало бы никаких преимуществ. Наоборот, обрекло бы вас на неминуемую смерть. Король выслал бы против вас всю свою армию, да и папа не упустил бы шанс еще раз пополнить карманы.

- Кто? - перебил Диагорас.

- Первосвященник католической церкви - самая влиятельная фигура в церковной иерархии. - Демон нарочно говорил вещи, о которых не знал, да и не мог знать Диагорас. - Вас объявят еретиками, развязавшими открытую войну, и начнут крестовый поход. В итоге против выступит армия численностью в десятки тысяч. - Закончил Мефистофель и взглянул на меридийца.

- А зачем тебе мне помогать? - недоверчиво поинтересовался Диагорас. - Это что, очередная уловка?

- Нет, это не уловка, - демон ухмыльнулся, - зачем это нужно мне, узнаешь потом, сейчас подумай лучше о себе. Оружие воинов было смазано ядом, который и лишил тебя силы. Это вино вернет ее. - Он достал из мешка небольшой кувшин, в котором плескалась жидкость. - Ешь, пей. Завтра тебе многое предстоит.

Диагорас с удовольствием принялся поглощать переданную ему пищу. Он с наслаждением чувствовал, как отступает жгучий голод, и как с каждым глотком терпкого вина в мускулы возвращается былая мощь. Закончив с едой, меридиец убрал кости и пустой кувшин обратно в мешок, размял круговым движением головы затекшею шею, и обратился к демону:

- Ты хочешь, чтобы я верил тебе, Мефистофель, - протяжно сказал он, - но ты не сказал о себе ничего, кроме имени.

- Да это так, но у меня нет времени на длинные рассказы, выслушай меня, затем исполни все как повелю, а потом, даю слово, ты услышишь всю историю, и получишь все ответы. - Твердо сказал демон, повысив голос до уровня, который ясно дает понять, что спор на эту тему закончен.

Диагорас не оскорбился тоном таинственного гостя, хотя лицо его изменилось.

- Итак, - начал Мефистофель, поняв, что завоевал доверие меридийца. - Сегодня утром тебя вновь поведут на допрос. Отсутствие ран не должно их встревожить, потому как они ожидают от тебя чего угодно. Вероятно даже то, что ты можешь улететь. - Он слегка улыбнулся. - Я видел, что на башнях дежурят отряды арбалетчиков. Твоя армия подойдет к воротам и подаст сигнал. Звуки рога, и появление воинов под стенами города заставит охрану сконцентрироваться на обороне. Тогда ты начнешь действовать. Рыцари будут ждать твоего появления и, как только поймут, что ты вне опасности, начнут штурм. Дальше опыт и сила не дадут тебе потерпеть еще одно поражение. - Мефистофель выделил интонацией слово «еще». Диагорас нахмурился, но промолчал. Позволив меридийцу сполна отстрадать укус гордыни, демон продолжил. - Убивай всех без колебания, но действуй быстро, потому как, если тебя ранит охрана, яд, которым смазано их оружие, вновь заберет силы. Главное помни Диагорас, что, дав волю гневу раньше времени, ты обречешь себя на смерть. Выжди момент, и употреби ярость по назначению. Захватив город, сожгите его и направляйтесь по дороге на север. В первом городе, что встретится на пути, я буду ожидать твоего появления.

Закинув холщовый мешок за спину, демон стукнул себя кулаком в плечо, набросил капюшон, и утонул в сияющем огненном круге, мгновенно поглотившем дверь. Как только фигура демона утонула в языках пламени, круг начал быстро сужаться, пока совсем не исчез. Помещение вновь содрогнулось от звонкого удара, и из коридора донесся звон, как если бы на камни упало что-то металлическое. Диагорас хотел, что-то сказать, но внезапная усталость затопила его тело, он на четвереньках дополз до угла, и через мгновение уже спал, наполняя промозглую темноту громким храпом.

***

- Повелитель! - голос Мефистофеля ворвался в огромный тронный зал, и стремительно покатился по стенам. - Все готово! - громко объявил, сильно разгоряченный демон, появившись в дверном проеме.

- Неужели, все? - встретил генерала Миктиан, сделав несколько шагов из круга. - Ну, наконец-то! А то я уже начал думать, что ты пропал в этих землях навечно! - восторженно произнес демон, растянув губы в зловещей улыбке, видимо, предвкушая отчаянные, кровопролитные схватки.

Мефистофель прошел между расступившимися демонами, остановился перед массивным каменным столом, достал свернутую в трубку бумагу, и направил взгляд на стоявшего напротив Люцифера.

Темный владыка жестом пригласил генерала изложить план предстоящей компании. В его глазах виднелся огонек нетерпения, и черты лица выдавали внутреннее волнение. Впрочем, все присутствующие двенадцать демонов-командиров тоже не скрывали интереса.

- Итак, - начал генерал, опершись на поверхность стола обеими руками, - вот карта, - он развернул сверток и наклонился над изображением, - наши первые удары будут нанесены в пределах этих земель. Сегодня, мой агент-полукровка развяжет бой в этом королевстве, - он ткнул пальцем в остров под названием «Королевство Англия», - это должно привлечь внимание Михаила, и дать нам время соединить основные силы. Утром король меридийцев, Диагорас, захватит Лион. На следующий день они должны будут достичь расположенный севернее Макон. Наша армия должна занять Боже, и ожидать там прибытия меридийцев. - Он ткнул лезвием кинжала в черную точку на карте и слегка ухмыльнулся.

Демоны высшего круга молча выслушали план генерала, и над столом нависла тягучая тишина.

- Да будет так. - Объявил Люцифер, скользнув взглядом по каждому. Затем он свернул карту, и обратился к Мефистофелю: - Иди генерал, в Боже мы будем ждать твоего прибытия с армией меридийцев.

- Воистину жаль, что нет того, кому бы я мог вознести хвалебные молитвы, но всю благодарность, на которую способен мой разум, я разделяю между тобой, Мефистофель, и случаем, что подарил нам этот шанс. - Громко объявил Аполлион, подняв взор к потолку.

- Неужели, после столь продолжительных мук жажды, мой верный друг вновь утолит ее ангельской кровью?.. - прошептал Миктиан, затем достал из-за спины громадный боевой топор и стал нежно поглаживать кончиками пальцев его блестящее острие.

Набросив на голову капюшон, Мефистофель вновь отправился в Санс.

***

- Как сбежал! Это - невозможно! - заорал Синтари, бешеными глазами уставившись на Жанну. - Вот, депеша от Морриса Богаре, в которой он сообщает, что предводитель рыцарей пойман, и под надежной охраной! - гремел инквизитор, размахивая желтоватой бумажкой, на которой был оттиск его личной печати, выданной тюремщику, перед походом.

- Но мессир, вот новое послание, на этот раз, от капитана Филиппа. В нем отражены детали происшествия. - Спокойно произнесла Жанна, протягивая взбешенному старику сверток.

- Нет, я не верю! Это просто невозможно! Проклятый Богаре, да сгниет его поганое нутро, он мне за все ответит! - он с горечью швырнул бумагу на трещащие в камине, пышущие жаром поленья.

- Увы, но это правда, мессир. - печально сказала Жанна. - Но есть и хорошая новость: виновный в этом преступлении был пойман и брошен в башню. - Она сделала небольшую паузу, наблюдая, как наливаются кровью впалые, опутанные паутиной морщин, злобные глаза великого инквизитора.

- Где он?! Я хочу видеть его, немедленно! - задыхаясь от ярости, зашипел Синтари.

- Это вызовет подозрение, мессир, я полагаю, что от него надо избавиться, как можно быстрее. Завтра должна состояться казнь двух еретиков, и, я думаю, никто не расстроится, если их станет трое. - Зловеще улыбнувшись, томным голосом сказала демоница.

- Да, да, ты, как всегда, права, моя милая Жанна, - прошептал Синтари и кинулся к столу составлять приказ о казни. - Отнеси это Бальмонту, новому тюремщику, - сказал он, протягивая Жанне свиток, скрепленный еще не застывшим воском.

Демоница взяла бумагу и, вежливо раскланявшись, отправилась выполнять поручение. Бальмонт бросил полученный от Жанны сверток в огонь, даже не сломав печати. Чтобы ни написал старый инквизитор, это уже не имело никакого значения.

- Дело сделано, хозяин… - прошептала Жанна, прислонившись щекой к холодным прутьям решетки.

- Прекрасно, моя дорогая. Все, что было в наших силах, мы исполнили, теперь осталось ждать. Будем надеяться, я не ошибся с выбором…