Да, в жизни всегда есть место подвигу.
Ещё знать бы это место, чтобы держаться от него подальше.
Хорошо хоть платили? Да вряд ли...

Мария Гринберг:
Напомнило: "В жизни всегда есть место подвигу... дожить бы!". Эта старая зарисовка от сумасшедших 90-х. Рисовал такую серию (псы войны): "Черный контракт", "Жетый контракт", "Белый контракт". А начал писать с "Этюдов о Пномпене", сразу же куча требований продолжать, тут же, как все дилетанты, уселся писать роман, потом второй, но слава богу, сообразил, что лучше все прятать в фантастику (она позволяет авторам писать плохо, выдавая это за особенность стиля-мира). Те опыты давно веде поудалял, а вот первые (желтые) этюды разошлись в сети, и теперь встречаю их в самых неожиданных местах.
Если позволите...

ЭТЮДЫ О ПНОМПЕНЕ
/зарисовки о Кампучии военного периода/

№ 1
Пномпень. Каменистый остров среди разлива рисовых полей. Город пальм и велосипедов. Ослепительное обжигающее солнце. Мгновенно темнеющие от пота рубашки. Любопытные взгляды. Улыбки. Встречи. Стихийные митинги дружбы. Только что под окном расстреляли девятерых…
- Теперь мы в расчете? Хорошо?..
Не знаю, хорошо ли. Ошиблись на двоих и не в свою пользу. Считать не умеют? Мы потеряли семь наших. Тот кхмер и вьетнамец были не известно чьи. Пытаюсь объяснить…
Говорят – ничего. Теперь это не имеет никакого значения.
Действительно, теперь это не имеет никакого значения.
- Ну, так как? В расчете? Мир? Дружба?
Соглашаюсь. Пусть будет мир. Пусть будет дружба…

№ 2
Пномпень. Тропический час. На улице никого. Нет даже мальчишек. Жарко и скучно. Будка укрытая пальмовыми листьями. Автомат на крючке. Снимаю. Отстегиваю рожок. Выщелкиваю патроны. Патронов два. Теперь два. Завтра будет один. Послезавтра ни одного. Если не пришлют смену. Один патрон – одна горка риса на зеленом листе.

№3
Дети как дети. От 12 до 14 лет. На нас смотрят настороженно. Но когда на кого-то из них показываю пальцем, улыбаются.
- Сколько? - спрашиваю.
- Этот – 32.
- А тот?
- 57.
- Ого! - говорю.
- 37... 42...
Одного пропускаю. Обижаются.
- Не меньше 140! - говорят.
- Сколько-сколько?
- Сто сорок! - повторяют с гордостью. - А может и больше.
Останавливаюсь, смотрю. Пытаюсь понять, чем этот отличается от других. Мальчик улыбается.
Цифры – стоимость детей. Цифры – это личный счет каждого. Цифры – количество убитых собственными руками и съеденная печень.
Я достаю из кармана пионерский значок - талисман, который почти два года таскаю с собой, и дарю мальчику…

№ 4
Очередь с сотню человек. Очередь тянется ни шатко ни валко. Как обычно. Два шага и короткая пауза...
Сопровождающих двое. Один впереди – машет мотыгой. Второй с автоматом стоит в сторонке. Связаны не все. Ждут.
Два шага и пауза - удар мотыгой.
Тому, что с автоматом, скучно.

№ 5
Мальчишки играют в городки. Выставляют черепа на бугор и сбивают – кто первый. Иногда черепа лопаются, тогда их меняют. Кости хрупкие. Тепло и влажно. Черепов и костей хватит надолго. Их три с половиной миллиона по всей стране. Мальчишки играют в городки.

№ 6
Меконг. Коричневая река. Стоим по самые уши в воде. Ловим прохладу. Песчаная коса и сразу джунгли. Горкой поближе к воде составлено оружие. Два кхмера, один с автоматом, другой с допотопным гранатометом, прохаживаются по косе наставив оружие в сплетение зелени. Нам хорошо. Стоим в воде второй час. Если не двигаться, то не потеешь. Вода в Меконге коричневая. Палец опустишь – кончика не увидишь…
Наконец выходим на берег, предлагаем – давай теперь вы.
- Нет, - говорят. – Нельзя.
- Почему?
- Крокодилы…
Немая сцена.
Потом через толмача долго вытягиваю суть.
Суть простая: «Вы – белые. Вас они не едят…»
- Почему?!
- Но ведь не съели же?
Железная логика.

№ 7
Наконец-то с союза привезли зарплату. Чемоданчик с долларами. Каждому полагаются суточные – 18 долларов в день. Зарплату заплатят дома. Впервые вертим в руках бумажки с президентами. Сходимся на мнении, что наши деньги красивее. Авторитетнее.
- Сколько получается в месяц?
- 540.
- А если перевести на рубли?
- Поменьше, но все равно почти две зарплаты. Это если не жрать.
- Ого! Хорошие суточные. А сколько местные коллеги получают? Сходи – спроси!…
- Сколько? Не путаешь?..
- Это что ж такое, братцы? У них зарплата – 3 доллара в месяц?! А я в день его полугодовую?!
- Неудобно как-то… Лучше бы не знал.

№ 8
Вьетнамцы завалили Кампучию рисовой водкой. Причем, этикетки на русском языке. «Новый рис» - называется. Наверное, знали, что мы приедем.
Местные вьетнамцев недолюбливают. Наверное, потому, что те не позволили им и дальше убивать друг друга.
Вьетнамцы лучшие вояки во всей Юго-Восточной Азии. Мы их очень уважаем. Только вот редко улыбаются.
Кхмеры улыбаются почти все время. Они улыбаются, когда их убивают, и улыбаются, когда убивают сами. Возможно, они владеют какой-то тайной.
О чем бишь я?
Ах, да – о водке!
Бутылка водки стоит… если ихние реалы перевести в центы… это будет…
Мы пересчитываем несколько раз. Какая-то несуразица.
Получается, на свои суточные каждый из нас может купить 76 бутылок водки в день, плюс закуску.
Мы почти час безмолвствуем. Шок.
Потом кто-то спрашивает: «А бутылки принимают?»

№ 9
Местные все-таки – гады! Когда мы убили кобру – здоровенную – внутрь периметра заползла, посоветовали кровь слить в водку. Вроде как, местный деликатес. Гады! По ночам и так бабы сняться, а тут вообще какая-то вакханалия – все стены во сне исцарапали. Потом выяснилось – это у них продается как лекарство от импотенции. Ну, точно – гады!

№ 10
Французский разведчик, что под корреспондента косит, больше до нас не докапывается: почему, мол, у «специалистов по хлопку» рязанские физиономии…
(Тоже мне физиономист нашелся!)
Теперь молчит и стонет. Вторую неделю…
Это потому, что мы суточные получили и пригласили к себе.
Пришел с бутылкой вина – наивный…

МАРИЯ, а вы с чего начинали? Где-то в обсуждениях прочел ваш комментарий, что вы считаете сетевую литературу ЛЮБИТЕЛЬСТВОМ (очевидно - хобби?). Наверное так оно и есть, но со временем это превращается в потребность, втягивает, как наркотик. Что-то вроде детского хвастовства игрушками, только к данному случаю, - показать мир, который мало кто видел или не видел вовсе. Или показать то, мимо чего проходят не замечая. Или сочинить свой собственный мир (самая славная из задач). И здесь я во многом поставил бы на любителей - они способны ошарашивать профессионалов, поступая вне сложившихся правил (неэкономично). Хотя это скорее тема форума, но мне любопытно ваше мнение.

Ну, мой случай, я думаю, не типичен и вряд ли интересен.
Писать и публиковаться я начала на английском, с целью изучения языка, очень примитивные были тексты.
Потом появилось желание перевести кое-что на русский, вспомнить родной язык, тоже получалось очень примитивно.
Наркозависимости я не ощущаю, давно уже не пишу и пока не тянет.

...18 долларов суточных, 76 бутылок в день, да, конечно, впечатляет...
Или всё-таки для героя была какая-то иная причина заключить контракт, влезть в тот зелёный ад? Вот это как-то осталось за кадром?

Мария Гринберг
Между «Кампучийскими этюдами» и «Желтым контрактом» порядочно лет клиньями разместилось, но самые больше разрушения они нанесли в мозгах. Однако, тогда и теперь денежная мотивация не выступает главенствующей. Хотя кое-какая эволюция (эволюция ли?) произошла.
Первый наследник – Долг (это не денежное определение), он существовал в период Державы, ее парадных ценностей. Со сломом и переходом на Хазарский вариант – покупку преданности, с получением иных авансов (не духовных), слово стало пониматься исключительно с маленькой буквы -«долг» и в ином значении. Одновременно (а это уже во все времена) – Любопытство (до какого-то возраста главная движущая силу при притупленном чувстве самосохранения, - это потом – Привычка, тоже существенный инструмент воздействия), еще - Исключительность (считаться лучшим в какой-то очень редкой профессии, само по себе стимулирует и заставляет отдаваться ей). Хороший стимулятор – принадлежность Касте. Чтобы вам было лучше понять, размещу специально для вас один отрывок (потом удалю). Назовем… скажем так: ПРИВИЛЕГИИ РАЗВЕДКИ. Прочтете, продолжим разговор, вам должно многое стать понятным.
Очень заинтересовало, что вы пишите на английском. Насколько сегодня подняли уровень Художественными переводами не рискуете заниматься? В смысле с русского на «англицкий»?

Обязательно прочитаю, спасибо!
Только изменили бы Вы заголовок, одни крупные буквы - это нарушение здешнего стандарта :)
Вот бы это, на мой взгляд, было бы интересно - такая сложная мотивация героя, его место в этой войне, - как он его видит и каково оно на самом деле?

У меня здесь есть два перевода, "Ковбой в Полтаве" - с английского на русский, и "Пророк" - с русского на английский.

Марии:
Ничего, через часик-другой тот текст вовсе удалю - он сырой, да и не к месту. Там интересна к пониманию часть, которая касается неких "привилегий", кажущихся постороннему человеку надуманными и смешными, но за них готовы драться, а это говорит, что система "исключительности" (избранности) среди молодых работает лучше, чем иные системы. Потом они вырастают вместе с ней и отчасти подменяют понятие профессионализмом.
Есть ссылки на "Ковбоя" и "Пророка"? Если нет, то можете ли сбросить фрагмент? Сторонние заказы берете? Вообще-то даже не представляю как можно перевести некоторые "сленговые", либо "глубокие" по языку вещи.

Немножко не понял ваше: /Вот бы это, на мой взгляд, было бы интересно - такая сложная мотивация героя, его место в этой войне, - как он его видит и каково оно на самом деле?/
Последние годы только этим и занимался. Мотивацией действий своих литературных героев. Для этого рисовал их детство - любопытный эксперимент. Еще... Вы имеете ввиду мою мотивацию или моих героев? Это вовсе не одно и тоже.

Так зайдите на мою страничку, там они, вот, например:
/libro/read.text-35716.xml
Да, перевод сленга, это высший пилотаж, тут владеть надо и их феней и нашей, где уж мне...
Мотивация героя, конечно, интересна, вот в "Привилегиях" - там одно, призывник, казалось бы, лишённый воли?
И в "Контракте", - наёмник, совсем ведь другая шкала ценностей - или всё-таки нечто общее?
Для меня всегда это было очень интересно - эволюция человека в нечеловеческих условиях.

Все. Удалил фрагмент с «заглавными».
А по Вашей ссылке… Это стихи! А я их – увы! – не понимаю. Надеялся на крупную прозаическую форму. Стихов не пишу, не разбираю. Впрочем, «Графа Нулина» знаю наизусть, но это и не стихи, это прозрачный, наполненный иронией, рассказ, обладающий ритмом, как многое у Пушкина, да и свойство памяти – запоминать простое с двух прочтений.
Сленг? Да уж… Как можно перевести такой, например, фрагмент:

«…Мигом разнеслось по Тиру:
- Хорэ изюм косить! Пошло оно все в драбадан! Тузы стрелковые с Королями выкатывают для всей Колоды! И не где-нибудь, а в Баре Стрелковском!
- Не звиздите! Да кто нас туда пустит?
- Уже утрясли!
Соляра идет неловко. Добро бы Семеныч был – он бы зажим снял...
Утрясон этот, кстати, мне дорогого стоил. Сперва водилу на кредитку конторскую ломал. Размажорить пытался на кредит.
- Подтверди заказ - знаешь, что верну.
- Нельзя. Эта пластмасса подотчетная. С меня удержат.
- Тебе и верну.
- А замочат тебя? У нас те, кто в глюколовы нанимается, хоть и много получает, но долго не живут.
- Долго не долго, а выживают до аванса?
- Ну…
- Аванс весь на тебя перепишу и страховку.
- Какая, блин, страховка? Кто ж тебя застрахует такого? Не… Стремно!
- Мне все эти ваши заходы по рваному барабану. Бери мобилу - Лариску вызывай!..»

Писать подобное очень весело. Но читать? Только для "продвинутых". А переводить?

По поводу:
/Для меня всегда это было очень интересно - эволюция человека в нечеловеческих условиях./

Наиболее занятная мотивация (и странность характера, человека, впоследствии реализовавшего себя на «военном поприще»), пожалуй, получилась здесь - сплошная воля и эволюция:
http://www.litclub.net/libro/read.text-36286.xml
Недавний рассказ. Но сейчас рисую, как уже говорил, фантастику без мыслей – отдыхаю.

Twas brillig, and the slithy toves
Did gyre and gimble in the wabe;
All mimsy were the borogoves,
And the mome raths outgrabe.

Варкалось, хливкие шорьки
Пырялись по наве,
И хрюкотали зелюки,
Как мюмзики в мове...
(перевод Д.Орловской)

Всё можно, только кому это надо...

Ваш выбор, конечно, но жаль - и так ведь пруд пруди нарисованного без мыслей?

Марии Гринберг:

Попытайтесь представить - восемь месяцев без средств информации (любых!) – не знал ни о выборах президентов, ни о грузино-осетинском, ни о всем прочем. И не беспокоился узнать, просто делал свою работу, а попутно записывал карандашом в блокнот МЫСЛИ (поскольку мысли были). Прибыл (дорога домой, кстати, затянулась на два месяца – одновременно и информационная адаптация), но мыслей не стало – ОТУПЕЛ. И это физическое ощущение, буквальное - словно голову набили ватой. Пялюсь в экран, понять ничего не могу, - это как в сумерки с открытого пространства пытаться что-то от темного края леса выделить, разобрать. Последние выработавшиеся рефлексы тоже к городским не подходят, еще и шумы, запахи (это тоже притупилось), чтобы не реагировать на раздражители, отсекаешь все разом, а это тоже тупит. Было – каждый человек – человек, он интересен и что-то несет, а теперь люди без людей. Даже не манекены, а фон – декорации.
В таких условиях уход в какой-то мир (фантастика, где преобладает описательное без глубоких мыслей и с отсутствием идей) правомочен, даже честен.

Вас, насколько я понимаю, интересует мотивация современного «наемника»? Мне трудно написать что-то новое, но могу разместить написанный ранее фрагмент, в котором есть характеристики (образы) большей частью взятые с натуры (хотя некоторые из них собирательные, или выпячена отдельная черта, чтобы придать литературный колорит). Но опасаюсь, что я вас и так перегрузил чтением.

И мимоходом, возвращаясь к нашему разговору по мотивации современной войны:
«…Георгий, по старой привычке, словно рапорт составляет, выделяя в нем главное – проект переустройства… Понимая, что без солдата патриота, без солдата идейного – отстоять Россию в грядущей войне невозможно. Пока же «военный патриотизм» заменен тремя инстинктивными факторами: ответственность, товарищество, месть. Достаточно для победы в отдельных столкновениях, но явно недостаточно, чтобы выиграть войну. Войны выигрываются, когда государство этого действительно хочет, когда оно в этом заинтересовано, когда оно не боится своих собственных граждан…
А дети? Дети пластичны, бесстрашны, поскольку верят, что бессмертны, что смерть – это не взаправду, это понарошку, они не оспаривают приказов, не подвергают сомнению ваше право командования… И тут лишь остается быть достойным детей, а значит – собственного будущего…»

Да ну, что Вы!
Очень было бы интересно почитать, обдумать...
А откуда этот фрагмент? Очень интересная мысль - вот бы вести войну с детьми?

/А откуда этот фрагмент? Очень интересная мысль - вот бы вести войну с детьми?/
Марии:
Фрагмент «оттуда же» - неудавшийся военно-художественно-политический роман.

О детях. Очень давно начал и продолжаю собирать материал с условным названием: «дети войн». На сегодня система использования детей внедрена и вовсю используется в Африке, когда-то и очень быстро (с точки зрения истории – мгновенно) внедрилось в Кампучии, как очень эффективный инструмент войны. Кстати, вряд ли кто-нибудь знает тот факт, что там детей использовали и на тюремной охране – по «воспитанию» заключенных. И периодически, когда слишком уж начинали звереть, расстреливали (обновляли педсостав).
А роман? Примерно такой – достаточно прочесть этот фрагмент, чтобы понять направленность всего остального:

«… - Бей супостата о сосну, либо сосной о супостата, нежалеючи бей – все одно сосне больно не будет! Я так понимаю… - говорит подросток, отвечая на какой-то из вопросов Седого.
- Правильно понимаешь! – одобряет Седой, но долго радоваться не умеет, скоро находит себе новую заботу - повод поворчать. – Иди - работай! Кистевые повтори! Хромаешь по кистевым…
- Странные у тебя вступления к уроку, - отмечает Георгий. – Перун? Почему Перун?
- А есть подмена? Худого не будет.
- И уроки странные. Знаешь, это ведь не совсем физкультура…
- А что же тогда?
- НВП спартанцев, - одобрительно усмехается Сергей-Извилина.
- Почти так! – соглашается Георгий. – Но ты, Седой, однако рискуешь - начальная военная подготовка приказом министра от культуры, да от сегодняшнего просвещения в школах запрещена, как не соответствующая демократическим принципам.
- Это чем я рискую? – не принимает шутки Седой. – Шкурностью своей? Уволят? Премии лишат?
- Ладно-ладно… - говорит Георгий.
- А с запретом учить детей Родину защищать, это Швыдкой что ли расстарался? Тот самый, который в Большом Театре на спектакль «Голая пионерка-партизанка» госсубсидии выделил?
- Не Швыдкой, не в Большом, но тоже сволочь порядочная, - уточняет Извилина. – А запрет на НВП - это еще от Ельцинских указов тянется. В остальном же… Ни один засланный казачек, будь он даже Главком Обороны, хоть составляй из таких же засланцев весь Генштаб, столько вреда стране не способен нанести, как в условно мирное время рядовой подлец от «культуры и просвещения».
- Он не рядовой подлец, - возражает Седой. - Рядовые – это вроде той маленькой артисточки, что частенько у Рязанова в комедиях мелькала - этакая мышка! Потом в прямом эфире, когда из танков депутатов Союза расстреливали, на всю страну слюной брызгала, вереща – убивайте их, убивайте их! Многое в жизни видел, но такого не забудешь, чтобы про такое, да тонким писклявым голоском…
- Ты об Ахеджаковой? Тут совсем недавно - уж не за это ли? - ей вручали орденок?
- Орден?! – словно выплевывает Седой, разом до невозможности потемнев лицом.
- «Защитника Отечества» какой-то там степени, правда, как всегда, без уточнения адреса отечества…
Чтобы приравнять преступление к подвигу многого не надо. Звание «Героя России» было присвоено бывшему министру МВД Ерину опять-таки с размытым определением за «заслуги перед отечеством», опять-таки без уточнения истинного адреса отечества, но зато всем известной «заслугой»: расстрелом собственного Парламента – Верховного Совета СССР - законодательной, всенародно выбранной власти…
Но верх цинизма – это Путинское вручение Ельцину ордена «За заслуги перед Отечеством» - Первой степени…
- Знаете, что скажу, - помолчав роняет Седой, готовый, перефразируя Дидро, возопить: «Награждение дурного разве не есть уничтожение хорошего?»: - Иногда надо и убивать. Тех убивать, кто убивать призывает! Это было бы честно. Осуществление принципа примерки к себе…»

Начал писать подобное, когда пришло соображение, что едва ли не всякий автор, пользующийся спросом (а в сети меня читают изрядно) является "агентом влияния" и должен, если не примкнуть к какой-либо стороне, то вложить в работы мысли его беспокоящие.
Сейчас размещу интересующий вас фрагмент (там все, включая природу, рисовалось с натуры - только что из тех мест, с "братчины", когда писал - ушел в лес, это не фигуральное вражение)

Да, примерно понятно.
Несколько напоминает публикации Александра Проханова (из того, что мне удалось у него прочесть) - кстати, а какого Вы мнения о его творчестве?

Проханов? Публицист какой-нибудь? Не знаю - не слышал, не читал. Учитывайте, что, как минимум восемь-девять месяцев из двенадцати я вне систем информации, ее скандалов, течений, модных тем. И уж понятно, что вне каких-либо групп, складывающихся по партийному и иным признакам. Если пишу художественное близое к публицистике, то по причине, что сказанное оппонентом на литературном форуме (которые частенько превращаются в политические, где спорят разные, часто полярные мировоззрения) чем-то зацепило и в "блокнотный период" подбирается аргументация и оттачивается мысль. Но это заставляет запасаться наперед, прокачивать архивную информацию.

Да, конечно.
Просто стало уже неким общим местом - плевок в ЕБН и причитания о расстреле парламента (при котором, как я помню, так и не пострадал ни один из этих, всенародно выбранных - в своих криминальных разборках они потеряли больше)?

/Просто стало уже неким общим местом - плевок в ЕБН и причитания о расстреле парламента…/

Марии ГРИНБЕРГ:

Каждое общественное место рано или поздно становится публичным.
Литературный фрагмент:

«… «Ковш», «Большая Медведица» или «Семь Престолов», как называли ее на Востоке, крутанувшись вокруг невидимой оси, все также упрямо гранью своей чертила линию, указывающую Север. В лесу последними шапками из крупных колючих зерен, сбившихся в испуге в одно месиво, долеживал свое отгулявшее пиршество снег. Все оживало. Безрассудно, нахально, словно и не боясь, что завтрашний или послезаврашний мороз убьет лопнувшие почки.
- Сдохла сволочь! – ворвавшись прямо с порога объявляет Лешка-Замполит.
- Которая? – спрашивает Георгий. - Сволочей много.
- Из короткого списка!
- Горбачев, Ельцин, Чубайс?
- Ельцин! Борька-Пьяница!
И Леха грязно ругается, наделяя покойного множеством непечатных эпитетов…
Есть от чего… В очередной же раз обманул – вывернулся тот, чье царствование на Руси, подобно тому, как царствование Лжедмитрия называют «семибоярщиной», будущим историкам, как не вертись, придется называть схоже: «семибанкировщиной»…
Представился ли «Бориска», двойник ли его, которого водили за ниточки закулисные кукловоды Вашингтонского Обкома – какая теперь разница? Наследство, оставленное им Руси, составило миллионы умерших и сопоставимо с самыми страшными кровавыми и голодными периодами России. Последующим поколениям не уставать удивляться – как можно было допустить до такого?..
- Пить не будем, - мрачно объявляет Георгий. - По этому поводу вовсе пить не будем. Эта тварь даже смертью своей нашей радости не достойна!
Седой дожидается газеты, не читая, роняет ее под ноги портретом вверх, развязаd тесемки, достает то, что уже миллионы лет является руководящей принадлежностью мужчины…
А может, скажете вы, не стоит ссать на труп? Стоит! Куда же еще? Пусть будет ему посмертное лежание в том, чем сам был. И пусть действо напоминает самого покойного, представителя великой страны ссавшего на колесо своего самолета на глазах изумленных делегаций и корреспондентов, обосравшего всех своих предшественников. Вряд ли ему Царствие Небесное - и хватит о сволочи. Недостойна!
Непозволительно высказываться неуважительно о тех, кого убил или намереваешься. Есть единственное исключение – отношение к предателям. Для них даже не пуля, а веревка. Считали, что первыми в списке стоят Горбачев и Ельцин.
- Вывернулся сука! Не успели! – опять высказывает Леха общую мысль.
- Вечно так, - принимается ворчать Седой. - Запрягаем, запрягаем…
- Ничего, семья осталась. Клан! На круг виновные – куда не ткни. Тут без срока давности, хоть сто лет пройди…
- Я сто лет ждать не намерен! - взрывается Казак и выбегает вон.
- Куда это он?
- Куда еще… Понятно, в Москву.
- Вернуть?
- Попробуй, верни такого. Вона как завелся, сердешный.
Извилина, заходит, с шумом сваливает у предпечья березовые чураки, отряхивается.
- Казака видел, ножом землю тычет. Чего это он? – спрашивает Сергей.
- Ельцин сдох!
- Понятно… А чего расстраивается?
- Сам по себе сдох. Неправильно это.
- Понятно, что неправильно, а что сделать можно? Выкопать – убить и снова закопать?…»

Мария, я думаю, с Ельциным литературно будут расправляться еще очень-очень много. И с Путиным тоже – к тому идет – наглядность диктует.

Литература - да, вероятно, гадить на мёртвых, это принято, какое уж там - "de mortuis aut bene, aut nihil"?
Ну а нам-то зачем это?
Я, например, у тех, с кем общаюсь, не видела вообще никаких эмоций по поводу смерти Ельцина, как-то его и забывать уж стали.
Всё что-то у Вас фрагментами - а нельзя ли полностью?
А то непонятно, кто они, эти Седой, Казак, Замполит...
Я уже говорила, для меня важна мотивация, а тут, без начала и конца, трудно понять - чего уж, в самом деле, так они расстраиваются?

вести войну с детьми?

Мария Гринберг
«…с какого возраста полноправный боец? Не с того ли, с какого и эффективный боец? Чем больше рассуждаешь, тем дальше уходишь от действительно верного решения. Верных решений бывает несколько (так уж повелось) но только к каждому из них свой путь. Самое верное – чаще первое, инстинктивное, а все последующие размышления лишь удлиняют путь и частенько выводят на ложные тропинки.
Собственные наблюдения, и практика (…) – выявляли и наиболее эффективную систему передачи навыков – это «один обучает трех», причем, этот один – профессионал и ограничен временными рамками, ему предоставлено вложиться в учеников краткосрочно и по максимуму – передать лучшее от себя. Потом эти трое, разделившись, обучают каждый свою собственную тройку, но еще более сжато, ограничено во времени. Потом снова собираются «наверху», но уже с другим инструктором-практиком, и опять спускаются вниз. Как правило, остается соль. И то, более скандальное, неожиданное, выявленное путем проверочных тестов, что 9-12 летний способен усвоить за пару недель полевой практики больше, чем 18-летний балбес, призванный на воинскую службу, за год. Казарменное обучение, по сути, обучением не является из-за своего чрезвычайно низкого КПД. Это ПРЕБЫВАНИЕ на срочной службе, а не обучение. Фактически «призыв», в той форме как он сегодня существует, не нужен, даже вреден. Начинать подготовку, призывать на службу Отечеству, надо с 9-летнего возраста, с призывом на срок до двух недель, не реже чем четыре раза в год – и так до полного совершеннолетия. Всякий раз по простейшей формуле: «один учитель-практик – три ученика». Идеально, если состав «троек» больше не тасуется, так и вырастают рядом, бок к боку. И занятия на уроках физической культуры в школах, такие «тройки» выделяют, поддерживают, стимулируют, всячески поощряют. «патриотику» и «соревновательность» на всех ее уровнях. Лучшие «боевые тройки» - предмет гордости класса, школы. В профессионалы, как в разведку, только самым достойным, на конкурсной основе, добровольно – становясь предметом гордости страны, ее гвардией, вне зависимости от возраста, а лишь по личной пригодности к такой службе. Остальные, являясь стратегическим запасом страны, совершенствуют собственные навыки, углубляют знания в том же режиме, ежегодно, до самой смерти. Таков должен быть шаг государства, которое хочет, готово дать отпор, показать, что всякая оккупация его нерентабельна, и возможна лишь при полном уничтожении населения.
Общение с детьми, личный счет каждого составлял несколько десятков человек, причем исключительно взрослых – доказывало скандальное, могущее привести неподготовленного человека в состояние шока: ребенок более готов к войне, чем взрослый, в войнах будущего, войнах без правил, будут ставить на детей и… не ошибутся…»