Я гляжу на женщин в вагонах электричек.
Уставших после работы,
они сидят кое-как,
на них стершийся грим
и за день табаком пропахла одежда.
Глаза выдают их печаль,
в которой нет даже искры надежды.
Ни искры надежды, ни радости нет, только забота.
Я люблю их, этих чужих жен, матерей и любовниц.
Я молчу и смотрю.
И в женщине каждой вижу девчонку,
а в девчонке уже читается мать.
Я знаю, как будет выглядеть это лицо или то.
Какие маски будут на них.
Я не питаю надежды на чудо.
Страх их захватит навек и не отпустит,
а передаст смерти.
Страх близости, от которой теряют разум.
Неприятие для них повседневность.
Ноша их тяжкая, ибо называется безгрешием.
Дистанция до бога для них равна тому, как
расплачиваются они в магазине за красные помидоры.
На концах их ресниц слезы, что вытер бы
ангел с радостью.
Молоко их могло бы вскормить вселенную,
но оно высыхает так рано.