Жил-был мальчик. Не знаю, почему "жил-был" - он и сейчас живет, и есть, и ест, поговаривают, что и пьет, но не уточняют, что именно. Впрочем, не будем отвлекаться. Итак, жил-был мальчик. Он был улыбчивым и добрым, любил собак и детей, и они отвечали ему тем же, при встрече подставляли головы, чтобы он мог их погладить. Его улыбка была такой широкой и открытой, такой заразительной, что все, кто видел эту улыбку, тут же ею заражались и улыбались в ответ. И мальчик думал, что все люди веселые и добрые. Однажды утром он проснулся, соскочил с дивана, включил музыку и начал делать зарядку. Попрыгал на месте, наклонился вправо, влево, назад, вперед... И тут заметил, что правая нога у него стала деревянной. Нет, она не потеряла чувствительность, сгибалась там, где надо и туда, куда надо, но при этом была деревянной. Мальчик испугался и побежал в поликлинику. Врач долго щупал ногу, стучал по ней молоточком, колол иголкой, бормоча про себя: "Очень, очень интересно". Нога дрыгалась под молоточком, болела от уколов, словом, вела себя, как живая. Наконец врач сел за стол, придвинул к себе медицинскую карту, взял ручку и написал число. - Нуте-с, молодой человек, расскажите, когда и с чего это у вас началось. И тут мальчик вспомнил, что накануне вечером он, возвращаясь домой, споткнулся об корягу. Коряга заворчала, но он останавливаться не стал, потому что было уже темно, и он торопился. И к тому же все равно уже споткнулся. Видимо, та коряга и заразила его. Врач поцокал языком, покачал головой и записал в карту: "Диагноз: одеревенелость правой нижней конечности". - Ну что ж, молодой человек, сдайте анализы, ко мне придете через две недели, будем наблюдать. Следующий! - Доктор, а рецепт? - Хмм... Видите ли, юноша, лекарств от одеревенелости еще не придумали. А случай действительно интересный, так что заходите.
Со временем мальчик стал забывать о неприятности с ногой, собственно, и неприятности никакой не было - она не болела, служила исправно. Ну деревянная, ну и что? Единственное, что изменилось в жизни - теперь по вечерам он чаще сидел дома. Не то, чтоб стал бояться темноты, но не хотел встречаться со всякими корягами. Он сидел у окна и читал или думал всякие умные мысли. Постепенно мыслей накопилось столько, что он начал их записывать. И так полюбил это занятие, что чужие умные мысли тоже начал записывать. Единственное, что слегка огорчало, - почерк. Он так хотел успеть как можно больше, что спешка передавалась буквам, и они то толпились, налезая друг на друга, то разбегались, а некоторые убегали совсем. И вот однажды вечером, когда стемнело, мальчик сел у окна, открыл блокнот на чистой странице и начал быстро писать. Через полчаса, закончив мысль, он решил перечитать, что же получилось, вернулся к началу текста, - и застыл, поразившись стройности и красоте букв. Почерк стал не просто красивым, он стал идеальным. Что ж такое? Мальчик скользнул взглядом по карандашу - самый обычный, по собственной руке... Вот оно! Рука стала деревянной. Он несколько раз сжал и разжал кулак, согнул и разогнул отдельно каждый палец. Рука работала нормально. Да что там нормально - она работала великолепно! На следующее утро врач ощупал руку и, внимательно глядя в глаза, спросил: - А скажите, молодой человек, вам это все действительно не мешает? Мальчик пожал плечами и улыбнулся: - Нет, доктор, наоборот! Я чувствую, что становлюсь лучше с каждым днем! - Ах, юноша, нам ли знать, кто лучше, кто хуже, и почему, - тяжело вздохнув, махнул рукой, - Идите. Жду, как обычно, через две недели. И анализы на всякий случай сдайте.
Деревянная рука служила отлично: она не только исправно владела карандашом, быстро и ровно резала хлеб и колбасу, но при встрече с обидчиком била точно и сильно, что вызвало уважение местных дворовых авторитетов. Время шло, мальчик взрослел. Он по-прежнему улыбался, но теперь не всем подряд, а выборочно - только тем, кому был действительно рад, по-прежнему гладил собак и детей, но только живой рукой - от деревянной они уклонялись. Он стал меньше записывать, но больше читать. Ему хотелось прочитать все когда-либо написанные книги. Как-то он подумал, что если бы человеку не надо было моргать, он сэкономил бы массу времени на чтение. На следующее утро во время бритья (да-да, мальчик повзрослел уже настолько, что начал бриться) он заметил, что глаза странно изменились. Приблизился к зеркалу и понял, в чем дело - радужка поменяла цвет и рисунок и стала похожа на сильно уменьшенный срез дерева: на желтевато-бежевом фоне четкие концентрические круги, похожие на годичные кольца. Врач долго светил фонариком в зрачки, предлагал прочитать таблицу, висевшую на противоположной стене кабинета, потом сегодняшнюю газету, прикрепив ее там же, потом другую газету, повешенную там же, но кверх ногами, потом чью-то историю болезни, заполненную неразборчивым докторским почерком. Мальчик прочитал все быстро и правильно, ни разу не сбившись. Врач удивлялся, но он удивился бы еще больше, если б узнал, что мальчик, читая тексты, прочитывал также мысли и чувства тех, кто их писал. Он понимал, где ложь, где редакторская правка, где за бодрыми словами спряталась скука. В его карте появилась еще одна запись: "Диагноз: одеревенение глаз. Не щурится, не моргает. Зрение 1000%."
Все больше времени мальчик уделял книгам и блокнотам. Он уже не думал об удовольствии от этих занятий, он понимал, что это - его долг, его работа. Он старался не отвлекаться, но не всегда получалось: то заходящее солнце преломляло луч, превращая его в разноцветную радугу, то голуби, усевшись на подоконнике, заводили свои бесстыжие "гррр-грррр", то представительная компания местных кошек устраивала концерт в ближайших кустах. И вот настал прекрасный день, когда мальчик понял, что может не отвлекаться. Он по-прежнему видел эти спектры и солнечных зайцев, слышал уличные звуки, но все это ему больше не мешало. Он вспомнил, что давно не был в поликлинике, и подумал, что даже немного соскучился по виду изумленных докторских глаз. - Ну-с, молодой человек, проходите. Что новенького? - Все отлично, док. Думаю, пора мне прекратить визиты к вам. Помощь мне не нужна, так что... Врач привычно осмотрел ноги, руки, глаза, померил давление, заглянул в горло, послушал легкие. Потом, нахмурившись, отправил на рентген. - Что-то не так? - Все так, голубчик, все так, - доктор внимательно разглядывал еще мокрый снимок, - А знаете что? Давайте напоследок сделаем компьютерную томограмму? Прямо сейчас, без очереди. Изучив результаты томограммы, врач поднялся, протянул руку для пожатия. - Вы свободны, молодой человек. Действительно, я вам не нужен. Когда за пациентом закрылась дверь, он открыл карту и написал: "Диагноз: одеревенение сердца."
Чем больше мальчик узнавал из книг, чем больше выводов делал из собственных мыслей, тем больше его удивляла глупость окружающих. Иногда он вмешивался в их пустые разговоры, быстро все объяснял, разжевывал каждую мысль, раскладывал по полочкам, но у этих тупиц не хватало ума понять даже простые вещи. Они замолкали и расходились. А мальчик возвращался к своим книгам и блокнотам и продолжал работать. Однажды у него одеревенела голова. Но он этого не заметил. |
Библиотека // Объявления
