Одиночество. Часто я ощущаю его в толпе людей. Они общаются , гуляют, веселятся, а я стою, и пытаюсь понять свои чувства. Возможно, ничего и не надо понимать, просто жить своей жизнью? Именно своей, поскольку жить чужой у меня точно не получится. Наверно быть одиноким все же плохо. Не с кем поговорить, посидеть посмотреть вместе телевизор. Любить тоже лучше только вместе.

Правда, когда я один, я все равно могу любить. В моих мыслях всплывают картины и образы, без которых невыносимо жить. Они приносят тяжесть и тоску от осознания того, что ее нет рядом.

Когда я думаю о ней, меня наполняют самые лучшие мысли. Моменты ставшие историей, возможно, когда-то опять оживут в моих рассказах.

Я опять буду один. Становится невыносимо от мысли, что через пару часов она должна уехать. Работа - это важно, ее никуда не денешь. Она уезжает на два года. Когда я думаю об этом времени, мне представляется серия дней и событий, которые пройдут без нее. Два Рождества, два дня влюбленных, четыре дня рождения. Это наверно тяжело не видеть ее так долго.

У меня есть несколько альбомов с ее фотографиями. Она любит фотографироваться. Есть ее фотографии летом, осенью, возле цветов и вместе со мной. Часто она садилась мне на руки. Я обнимал ее, и мы вместе пересматривали все, фотография за фотографией. Жаль, что у меня только две руки. Еще одна пригодилась, что бы гладить ее каштановые волосы. Эти мгновения счастья скоро станут прошлым.

Ей нужно уезжать. Мысль о разлуке донимает меня. Она будет на расстоянии тысячи километров от меня.

Мы будем созваниваться. Я представляю, как это будет.

Она спросит меня: «как дела?». А я, что бы не расстраивать ее, начну бесстыдно врать, что у меня все хорошо. На самом деле я буду мучаться, и думать только о том, как бы побыстрее увидеть ее.

Впрочем, есть еще Интернет. Мы можем переписываться, за считанные секунды мои письма будут у нее. Даже можно пересылать фотографии. Она обязательно пришлет мне фото Рейхстага, Берлинского вокзала и конечно посольства, в котором будет работать. Но что смогу выслать я. Фото небритого влюбленного, который все время сидит возле компьютера, не выходя из дома.

Сейчас мы на кухне пьем крепкий чай и смотрим в окно. Скоро приедет машина, которая отвезет ее к поезду, отправляющегося в Германию. Мое сердце наполняет непонятный страх ее потерять. Она стала для меня дорогим человеком за короткое время нашего знакомства.

Я отворачиваюсь от окна и смотрю в ее глаза. Мы разные, у меня глаза голубые у нее карие. Говорят, весной цвет глаз может меняться. Интересно меняется ли он от разлуки?

Я хочу насмотреться на нее вдоволь, что бы хватило на два года. Хочется запомнить каждую черту ее лица, запомнить запах ее волос.

Она поворачивается ко мне.

- Милый, я вернусь, поверь, я вернусь! – повторяет несколько раз она, что бы я ей поверил.

Два года это не два часа. Эти последние минуты перед отъездом драгоценны.

Мне хочется что-то сказать, но вырывается только банальная фраза:

- Я не хочу, что бы ты уезжала!

Слова производят сильный эффект. Уголки ее глаз начинают наполняться слезами.

Она не должна плакать. У нее должно быть все хорошо. Это я мужчина, смогу перенести все и разлуку и боль. Главное что бы она не плакала. Я все выдержу, если надо буду тосковать за двоих, за двоих грустить, за двоих впадать в депрессию. Главное что бы она улыбалась.

Я пострадаю, а потом привыкну жить в постоянном унынии. Это даже может пойти мне на пользу, и мои статьи станут более романтичными. Интересно как можно сделать романтичными статьи для делового журнала! Со скуки начну больше читать, это приведет к повышению моего уровня интеллекта.

Опять мы сидим молча. Наверно когда плохо не очень хочется говорить. Она берет мою руку, и пальцем водит по ладони. Ее рука теплая и нежная. Я ловлю этот момент, потому что понимаю, он один из последних.

Скоро короткий гудок машины разрушит этот мир навсегда.

Но пока она рядом.

- Я обязательно вернусь, ты для меня важнее, чем работа. Пойми!

Ее слова - проявление невыносимой вины. Мне не хочется, что бы она себя так чувствовала. В этой ситуации нет виноватых, это ее профессия быть переводчиком.

Она, конечно же осталась бы. Мы жили бы долго и счастливо. Потом стали старыми. Я умер бы первым. По статистике мужчины живут меньше. Она тосковала, но потом смирилась, и стала ждать нашей встречи в вечности. Наверное, на Небе мы были бы тоже вместе.

- Милая. Я все понимаю, не переживай я выживу! – начинаю успокаивать ее я,- без тебя же жил как-то.

В этот момент я осознаю, что начал жить по настоящему встретив ее. До этого все было глупым существованием.

За окном было слышно, как подъезжает машина. Пронзительный гудок разорвал тишину.

Мы встаем. Я беру ее сумки. Идем по лестнице молча, наверно потому что нечего сказать.

Ложу сумки в багажник. Пришло время прощаться. Она смотрит на меня, а потом обнимает что есть сил, прижимаясь ко мне. Слезы льются из ее газ.

- Пожалуйста, поверь, я очень тебя люблю,- произносит она шепотом,- только тебя, прошу, поверь мне!

Она целует меня в губы, и садиться в машину. Мне не верится, что ее больше не будет со мной. Может два года, может три, а может целую вечность. Машина растворяется в облаке пыли, а я стою, и смотрю вдаль.

Шли дни. Я как всегда работал, ходил в магазин и опять работал. Она писала мне письма каждый день. Прислала фото Рейхстага и Берлинского вокзала, но почему-то так и не выслала фото посольства.

Вот уже неделю она мне не пишет. Как-то стало грустно и больно. Она словно исчезла, растворилась, ушла из моей жизни.

Все именно так и заканчивается. Пару недель чувства бушуют, а потом расстояние и время остужают их. Внезапно появляется какой-то симпатичный немец, интересующийся русской культурой, между ними возникают пылкие чувства…

Кто такой я? Неудачник, «писака»! Пессимист! И зарплату получаю не в евро.

Через время, возможно, когда я стану известным писателем, как Мураками или Коэльо, на презентации моей новой книги, я увижу ее. Она будет жалеть, что потеряла меня, связавшись с этим германским сухарем. Но мне будет уже все равно. Может, я ее вообще не замечу.

Целую неделю нет писем.

Неужели ее слова были просто ложью?! Она меня обманула! Не смогла сказать все, как есть! Трусиха, как она могла!

А может ее схватили террористы? Я слышал в новостях о новой волне фашизма в Германии. Ее взяли в заложники, и она не может мне писать. Мне стало беспокойно от подобных мыслей. Я представляю ее прикованной наручниками к батарее. А вот и лица этих «нелюдей», которые готовы на все ради своих зверских идей. Жаль, что так далеко ехать. Я бы показал им, что такое месть славянина! Наши уже показали, как мы можем драться во вторую мировую.

В дверь кто-то позвонил.

Мне было невдомек, кто это мог быть. Свидетели Иеговы? Уборщица? А может, я опять затопил соседей? Уже на протяжении нескольких недель я выхожу только в редакцию, и иногда в магазин. Просто не могу появляться там, где мы гуляли. Невыносимо проходить через нашу любимую аллею и мост над оврагом. Мы стояли на нем вечерами, наблюдая закат солнца.

Я встаю и иду открывать дверь.

Мне не хочется никого видеть и тем более кого-то впускать в квартиру.

Я поворачиваю скрипучий замок и отрываю дверь.

На пороге стоит она, такая же прекрасная и нежная, как и в момент нашей первой встречи. В руках она держит две большие сумки

- Сюрприз! – произносит она,- по моей просьбе меня вернули на старое место работы!

Я подхожу и обнимаю ее. Мне не верится, что я опять могу вдыхать запах ее волос.

Запах нашей любви! В моей жизни еще никто не хотел быть рядом со мной, так как хотела она. Никто не переступал через свои планы, что бы любить меня.

Она прижалась ко мне, уронив сумки на пол, и нежным шепотом произнесла:

- Я люблю тебя, слышишь, как ты мог подумать, что я могу жить без тебя!