Обычно на переменах Андрей сидел на полу около двери в класс и читал, либо бесцельно слонялся по школе. Сейчас же он стоял, держа в руках книгу и облокотившись спиной на подоконник. Все вокруг списывали, "перекатывали" домашнее задание, только девочки ходили вокруг, следя за своими тетрадями, да Андрей стоял у окна, особняком, и читал книжку. Ему знания давались легко. Он редко делал домашнее задание больше пятнадцати минут в день. Поэтому на переменах, а иногда и на уроках он читал.

В тусовке списывающих резко распрямилась спина. Ее обладатель наконец списал и подошел к Андрею.

"Неужели меня банально не могут оставить в покое? Неужели это сложно?" - подумал Андрей и хмуро поднял глаза на тварь. Лицо твари светилось от счастья. Тварь звали Макс. Андрею хотелось плюнуть в эту улыбающуюся харю, но он сдержался. Правда была бы на стороне Макса. Хоть он и был подонком.

Но было тошно смотреть на эту ухмыляющуюся физиономию.

Андрей опустил глаза на страницы книги. Жизнь людей, прячущихся на ее страницах, была гораздо легче и счастливее жизни Андрея. Эти люди не знали постоянных насмешек за своей спиной и в лицо, яростных драк, когда из носа льется кровь, из глаз - слезы, они вообще многого не знали. У них были друзья...

Андрей пытался сконцентрироваться на книге, но не мог - Макс стоял напротив. Он бы не ушел, ничего не сделав Андрею. Андрей это знал. Такое происходило часто. Чаще всего Андрей смотрел на мир с ненавистью. А внутри у него все рвалось от горя и невысказанности.

Мир был настроен против Андрея. Ребро ладони Макса опустилось на разворот книги, выбив ее из рук Андрея. Андрей нагнулся за книгой, Макс с улюлюканьем и воплями запрыгал вокруг.

Андрей положил книгу на подоконник, подошел к Максу, выбрал момент и ударил его кулаком в солнечное сплетение. Тот остановился, у него явно перехватило дыхание. Андрей не спеша размахнулся и ударил его со всей силы в скулу.

Макс потерял ориентацию в пространстве, сделал несколько шагов назад и ударился спиной о стену. Увидел Андрея. Подошел к нему и стал щедро осыпать ударами.

Описывать драку дальше не имеет смысла. Когда прозвенел звонок, у Макса был разбит нос, у Андрея кровоточила губа. Удары в корпус никто не считал. Собралась толпа зрителей. Девчонки смотрели испуганно, пацаны с интересом. Вставая в очередь на вход в класс, Макс сказал тихо и злобно: "После уроков, во дворе". Это значило, что после уроков в школьном дворе Андрей будет один противостоять троим или четверым.

Когда все вошли в аудиторию и расселись, учительница грозным взглядом обвела парты с учениками и спросила:

- Ну и что это было? Перед моим уроком?

Класс безмолвствовал. Самые лихие из учеников опустили лицо так, что нос касался парты, и смотрели на учительницу исподлобья, остальные понурили головы. Только Андрей смотрел открыто в глаза учительнице.

- Висельников, встать! - сказала учительница. Ее раздражали, как она выражалась, "подобные выскочки".

Андрей встал.

- Потрудитесь объяснить, что произошло в коридоре только что.

- Там была драка, - сказал Андрей.

- Очень смешно, - сказала учительница с брюзгливостью. - Потрудитесь объяснить, почему.

- Максим Ульев оскорбил меня - достаточная причина?

- И как, позвольте узнать?

- Выбил у меня из рук книгу.

На последних партах заржали.

- И все? - спросила учительница.

- Вы же говорили, что книги нужно беречь.

- Череп одноклассника тоже нужно беречь, если вы не знали, Висельников.

- Зачем? Там же внутри ничего нет.

Засмеялась примерно половина класса. Остальные считали Макса своим другом.

Учительница разозлилась.

- Вон из класса, Висельников. Думаю, мы сможем обойтись без ваших шуточек.

Андрей вышел. У окна напротив двери в кабинет стоял пацан лет шестнадцати и открывал форточку. Услышав скрип двери, он обернулся.

- Здорово, - сказал он и протянул руку.

- Здравствуй, - Андрей пожал руку. - Андрей.

- Илья. Что, выгнали?

- Да.

- За что?

- За наличие чувства юмора.

- Хм... Этого они точно не любят. По крайней мере, в этой школе, - сказал Илья и запустил руку в карман. Извлек сигареты и закурил.

- Опрометчивое занятие - курить в школьном коридоре, - сообщил Андрей.

- Да, я знаю. Я хочу, чтоб меня выгнали отсюда.

- Зачем?

- Видишь ли, Андрей... я умный. Но у меня гуманитарный склад ума. Было время, когда я обивал пороги разнообразных гуманитарных лицеев, но оставил это занятие. Потому что таким лицеям не умные выпускники нужны, а деньги. Даешь на лапу директору, он тебя принимает, если примитивно говорить. Поэтому и остался в этой дыре.

- И сколько там надо платить? - поинтересовался Андрей.

- Не в этом дело, Андрей. Там учатся в основном те, кто считает, что тот, у чьих родителей денег больше, лучше. Не просто умнее или сильнее, а лучше по любым человеческим меркам, понимаешь?

- М-да... И этого нельзя терпеть?

- Классе в пятом или шестом я бы перешел без колебаний. Но в восьмом классе я бы никому не позволил считать себя вторым сортом.

- А попытаться перейти туда, чтобы изменить их жизненную позицию? - спросил Андрей.

- Эта мысль, Андрей, мне часто приходила в голову уже много времени спустя. Но тогда я слишком устал от кровопролитий. Меня стали уважать в классе, где всего год назад меня считали дерьмом и чуть ли не полы протирали. А этого совсем не просто добиться.

- Можешь сказать, какими средствами?

- Я сразу понял, что у тебя та же самая ситуация. Это видно, - Илья затушил окурок о стекло. - Я нашел себе другую тусовку. Я влился в нее. Было невыносимо страшно поначалу. Потом притерпелся. Пойми, Андрей, все приходит с опытом. Мне сложно объяснить, но ты поймешь, что делать дальше.

Илья замолчал, Андрей обдумывал его слова. То, что говорил этот старшеклассник, было вроде бы и внове Андрею, но его не покидало ощущение, что нечто подобное он уже где-то слышал.

Илья вытащил новую сигарету, закурил.

- Буду курить здесь, пока не загребут, - объяснил он и замолчал минуты на две. Он, казалось, собирался с мыслями. Наконец, заговорил:

- Андрей, то, что я скажу тебе сейчас, было сказано тысячи раз до меня. Тысячи людей независимо друг от друга пришли к одному и тому что выводу. И я среди этих тысяч. Может, звучит пафосно, зато правда. Потом прочитал то же самое в книгах и понял, что опоздал по меньшей мере на полтораста лет. Видишь ли, Андрей, большинство тех людей, которых ты видишь вокруг - это обыватели, быдло. Они уйдут из жизни почти такими же, как и пришли в нее. Эти люди всю жизнь свою отдали достижению комфорта, они питаются, размножаются, спасаются от скуки. Всё. Тот пацан, с которым ты дрался на перемене - обыватель, зрители - тоже обыватели, учителя почти все - обыватели, твои родители с вероятностью девяносто девять процентов - тоже обыватели. Посмотрев в их глаза, ты увидишь то же, что и в глазах обычной собаки. Они по натуре рабы. Они постоянно от кого-то или чего-то зависят. Верни тридцать девятый год, и они возмутятся ненадолго, а потом привыкнут. И будут такими же обывателями, и будут увлеченно, как все, писать друг на друга доносы, а потом сидеть в лагерях.Понимаешь, Андрей? Я все это тебе рассказываю потому, что ты не выглядишь рабом. Тебе не по душе этот миропорядок. Ведь так?

- Так, - ответил Андрей чужим, хриплым голосом.

- Ну вот. Я видел много таких же, как ты, козлов отпущения. Не обижайся, для тебя это пока правда. Их беда в том, что их это устраивает. Их философия - каждому свое место. Я вот что хочу сказать. Андрей, у тебя есть два пути. Первый - ты становишься таким же обывателем, быдлом, как и все вокруг. Второй - ты идешь по головам обывателей, душишь свою судьбу и говоришь: "Я сам себе хозяин". Вот.

Андрей наконец опомнился.

- Я вижу, ты гуманист, - сказал он.

- Подумай над моими словами, Андрей, подумай. А я просто перечитал Ницше.

Илья уставился в пол. Андрей молчал. Он вроде бы и рад был найти человека, который его понимает, который скорее всего прошел через то же самое, что и он, но в душе его засело странное и болезненное для его гордости ощущение. Илья был умнее его, наверное, и решительнее, и у него наверняка не было такого наставника, как он сам для Андрея. Этот разговор подействовал на Андрея лучше, чем любые нравоучения - Илья очень точно, может быть, сам того не желая, указал Андрею его место. Что самое обидное, вполне верно.

Илья поднял глаза.

- Не везет мне сегодня, - сказал он.

- Мне тоже, - сказал, усмехнувшись, Андрей.

- Стрелу забили?

- Да, - Андрей ответил немного растерянно. - А как ты узнал?

- Они все предсказуемы. Это ж быдло. Могу помочь.

- Давай.

- Тогда идем отсюда, пока меня не поймали. Выгонить меня всегда успеют.

Они спустились вниз, в вестибюль. Андрей сел на один из стульев из стоящих у стены. Илья остановился рядом.

- Ты собираешься здесь два урока сидеть?

- Я пойду на следующий.

- Можешь сказать, что тебя здесь держит?

- Просто не хочу прогуливать.

- Мне кажется, Андрей, ты в том положении, когда терять уже нечего.

- Слушай, я уже прогулял целый день, и еще меня с урока выгнали.

- Целый день?! Вот это да!. Андрей, тебе не все равно? Ты собираешься плыть по течению? Мне кажется, ты не прогуливаешь только потому, что тебе в голову вдолбили, что надо учиться. Вставай, одевайся и идем.

Андрей, чувствуя себя оскорбленным, оделся и подошел вместе с Ильей к выходу.

У двери стояла парта, за ней сидел охранник. Он, казалось, спал. Когда Илья с Андреем подошли к выходу, он рывком проснулся и спросил грозно:

- Куда?

- На улицу, - сказал Илья.

Густые брови охранника сдвинулись ток, что лицо его стало комичным.

- Зачем?

- Курить.

- С портфелями?

Илья подумал.

- Целый блок в карман не запихаешь.

- Зачем тогда вы оба с портфелями?

- У меня трубка, - сказал Андрей быстро.

- И они стали продвигаться к выходу.

- Так, - сказал охранник с таким выражением на лице, что, глядя на него, было невозможно не засмеяться. Но было поздно, и Илья, и Андрей, ускоряя шаг, удалялись от школы.

Они перешли две улицы, потом Илья сказал:

- Ловко вывернулся.

- Меня знаешь что удивляет, - медленно проговорил Андрей. Илья посмотрел на него вопросительно. - Здесь, кажется, в порядке вещей то, что ученики курят. Причем то, что я из седьмого класса, наверняка заметно.

- А ты не удивляйся, Андрей, - посоветовал Илья. - Еще и похлеще иногда несуразности встречаются в жизни. Полезно их не пропускать, а спотыкаться об них. Развивает.

- Стоп, - вдруг сказал Андрей. - А куда это мы идем.

- Да есть тут одно место...

- Подожди. Я не хочу почивать на твоих лаврах. И если я чего-нибудь добьюсь, я хочу, чтобы этого чего-нибудь я добился сам. Мне кажется - не перебивай - мне кажется, что если бы я пошел с тобой, вот тогда-то я бы и поплыл по течению вниз. Я ошибся - мне не надо твоей помощи, ты мне уже очень сильно помог, спасибо тебе за это, но дальше я сам. Ничего больше мне не надо. И еще раз спасибо.

- О-о, - сказал Илья. - Я слышу голос не мальчика, но мужа. Ладно, давай, удачи тебе во всем.

Илья пожал руку Андрея, одновременно хлопнув его по плечу, потом повернулся и пошел.

"Встретил, и сразу же навсегда прощаюсь", - мелькнуло в голове у Андрея.

- Илья! - крикнул он.

Илья обернулся.

- Надеюсь, мы еще встретимся, лет этак через пять!

Неужели я так предсказуем, подумал Андрей с досадой, помахал рукой и пошел по направлению к своему дому. Путь его пролегал через тот парк, в котором он сидел накануне.

Его окликнули. На той самой скамейке, где Андрей встретился с Левой, Лехой и Леней, сидели Лева, Леха и Леня. Андрей подошел, поздоровался.

- В загул ушел? - спросили его.

- Я сваливаю из этой дыры.

- Куда?

- За тридевять земель.

Все засмеялись, Андрей тоже улыбнулся.

- Ну я пошел, - сказал он.

- Давай. Поцелуй там за меня лягушку из тех, что в короне.

Все опять засмеялись.

Андрей попрощался и пошел. На душе у него было легко и светло.

Он поднялся по лестнице, открыл дверь и вошел.

- Мам?! Я сваливаю ко всем чертям из этой школы. Поддержишь меня?

В прихожую вышла его мать.

- Что случилось? Что-нибудь плохое?

- Нет, мам. Просто я нашел себя.