1
Людей непросто переубедить.
Особенно когда, призвав к ответу,
Решеньем избирают древний метод
До выясненья голову рубить,

А после выяснять, мотая нить
В обратном направлении сюжета,
А тот ли, кто повинен, канул в Лету,
И яму рыть для новой западни.

Когда б я мог хоть что-то поменять,
Возможно, осудили б и меня,
Но, слава богу, я не царь, не гений,

Мерилом мне не быть добра и зла,
С меня не спросят за мои дела
В великой слепоте предубеждений.

2
В великой слепоте предубеждений,
Когда кому-то вечно все должны,
В период разрушения страны
Я вбит гвоздем на стыке поколений,

Как шут, вдруг оказавшийся на сцене,
Средь осужденных, вставших у стены.
Расстрел без выяснения вины –
И без потом идущих сожалений...

Меня казнят – я даже не спрошу,
Чем им не угодил какой-то шут,
И почему я обвинен в измене,

Молчу, смотрю в ружье... и в том беда –
Себя я не умею оправдать,
В гордыне, коей нет определений.

3
В гордыне, коей нет определений,
Я смог, увы, себя определить,
Когда я вдруг остался на мели,
Стал осторожней выбирать мишени

Для сплетен и острот, и в перемене
Увидел сам, что вовсе не велик
И мелочен; и время разделил
Напополам границей светотени.

В тот час, когда меня втоптали в грязь,
С моим прошедшим связь оборвалась,
Я пал, и проигравши – победил,

Теперь я знаю, что пусты слова,
И знаю, что не потерпев провал,
Никто не видит мрака позади.

4
Никто не видит мрака позади.
Никто не видит мрака и навстречу.
Пока свобода в мыслях, вере, речи
Не породит свинцовые дожди.

А если вдруг когда-то породит,
Любой, себе спасенье обеспечив,
Вдруг осознав, что мир недолговечен,
Найдет того, кому сказать: «Веди!»

И забурлит опять свобода слова,
Все повторится, как во сне, по новой;
Ведущий толпы выбьется из сил...

И снова тупиковой будет ветка.
Не помнятся ошибки дальних предков;
Давно настой традиций забродил.

5
Давно настой традиций забродил.
Я наливаю и снимаю пробу.
Похуже, я считаю, быть могло бы –
Он создан постояльцами могил.

Но запах тлена в целом не затмил
Все остальное, каждый вкус – особый.
Я сам себе напоминаю сноба,
Когда хлебаю сок из чьих-то жил.

А кровь – не кровь, прозрачна, как вода,
Успевшая все примеси отдать.
В культурно-избирательном обмене

Я столь придирчив, что порой смешно.
И я смеюсь, настой глотаю вновь,
Склоняя перед вымыслом колени.

6
Склоняя перед вымыслом колени,
Народ пассивней, и смешней бунтарь.
И наша цель, мой светлый государь –
Подобных добиваться положений.

Чем меньше допустимых искажений,
Тем жестче и словесный инвентарь.
Не набежит на наше солнце хмарь
При правильном подборе выражений.

Публичные расстрелы ни к чему –
Любому своевольному уму
Они – сам повод неповиновений.

Пусть говорят – но лишь между собой.
Дорвавшись же до публики большой
Готовы люди к подлости, измене.

7
Готовы люди к подлости, измене,
Готовы к отражению атак...
Царящий в голове моей бардак
Уже давно описан и оценен.

Я – камушек громадной Ойкумены,
Почти что ноль, почти что пустота.
Великим или мудрым мне не стать,
И я крошусь, как камень, постепенно.

Но почему-то вечно все не так,
Вдруг кто-то восклицает: «Это – враг!»
И пальцем тычет – «вот он, погляди».

Найдется ведь такой глупец везде –
Во мне опасность сможет углядеть,
В своей слепой манере осудить.

8
В своей слепой манере осудить,
Судья-в-себе, аукционный пастырь,
Вздымает молоток – свой признак касты,
По ложу умиряя чью-то прыть.

Так падают на плаху топоры,
Так в моментальной палачевой власти
Решают карты из козырной масти
Исход игры – по правилам игры.

Судья и подсудимый – все равны,
Разнит их только взгляд со стороны,
А изнутри – кого и как назвать?

Мне описать различий не дано.
И неизменно всюду лишь одно:
Когда проигран суд – идет молва.

9
Когда проигран суд – идет молва.
Как саранча, что жрет и не толстеет,
Но только вредоносней, гуще, злее,
И по решенью большинства – права.

Она права, как в битве – булава,
Как предок, вечно спящий в мавзолее –
Способный переспорить дуралеев
Молчаньем, без надежды втолковать,

Что их ошибки скажутся потом,
Огнем в глазах, землей забитым ртом.
Но истина – пуста, пока жива

Манера в ночь пускаться по следам,
Манера что ни повод – порождать
Ошибки, и – слова, слова, слова.

10
Ошибки, и – слова, слова, слова,
Слова, слова – и в них ошибки снова.
Кто скажет безошибочное слово –
Того ждет неминуемый провал.

Культура ошибаться не нова,
Она порой важней всего другого:
Чем более смешно и бестолково,
Тем более позиция права.

И вот, Сократ – не более чем враль,
Простым кувшином видится Грааль,
Красавцами становятся уроды...

Слова – как пчелы: покидая рот
Способны жалить – но и делать мед.
Роятся, совмещая антиподы.

11
Роятся, совмещая антиподы,
На месте преступления толпой –
Зеваки, журналисты – и любой
Подкинуть сплетню костью для народа

Считает важным; каждому охота
Героя наших дней связать с собой,
Как, им подвластен, встал он, принял бой,
И пал в неравной схватке за кого-то...

...Сперва – цензура, после – доработка,
Потом подгонка под объемы сводки,
За ней – запрос в корректорский отдел,

Потом оценка рейтингов продажи,
Редакция... И пухнут репортажи
В неверной вере, лживой доброте.

12
В неверной вере, лживой доброте,
В дрожащем свете, в Лондоне, в Париже
Сидит диктатор будущий и пишет
Бумагу, что потом прочтут в суде.

Прочтут – и в бунте обвинят затем...
Пока же он всех и умней, и выше,
Он пишет, и слюной вербально брызжет,
Стремясь вовне из правил и систем.

Он строит диктатуру по шаблону,
При этом рассудив весьма резонно,
Что опыт предков – прочего важней.

Он повторяет все, но чуть смелее.
И вот выходит новая идея
Из пропасти отравленных идей.

13
Из пропасти отравленных идей,
Идей, способных управлять народом,
Идей, что высшей целью для кого-то
Сумели сделать тысячи людей,

Из тьмы понятий «жертва» и «злодей»,
«Вранье» и «правда» вырваться охота,
Но не дает житейская забота
Поесть, поспать и нарожать детей.

Так воспитанье управляет всем.
Забыв разнообразие лексем
Поруганной, невыгодной свободы,

Дает понять, даруя статус, чин:
Из общества и всех его личин
Нет выхода – одни лишь только входы.

14
Нет выхода – одни лишь только входы.
Но я и не ищу пути вовне.
Я должен жизнь отдать родной стране,
И я готов принять такую моду.

Как признак благородности породы,
Ключом кипит патриотизм во мне,
Я вышел из земли – и кану в ней,
Отдав ей жизнь всю целиком, до года.

Я средний человек, моя задача –
Быть винтиком лишь там, куда назначен,
И как бы сердце не рвалось в груди,

Я не возглавлю митингов, восстаний,
И мне не верят, обвинив в обмане.
Людей непросто переубедить.

Магистрал
Людей непросто переубедить.
В великой слепоте предубеждений,
В гордыне, коей нет определений,
Никто не видит мрака позади.

Давно настой традиций забродил.
Склоняя перед вымыслом колени,
Готовы люди к подлости, измене,
В своей слепой манере осудить.

Когда проигран суд – идет молва,
Ошибки, и – слова, слова, слова,
Роятся, совмещая антиподы.

В неверной вере, лживой доброте,
Из пропасти отравленных идей
Нет выхода – одни лишь только входы.