Лестница. Широкая, высокая каменная лестница. Такие бывают в старых, сталинских домах. Они вальяжно раскидываются по подъезду, по праву считая себя хозяевами, недовольно смотрят на любого посетителя - "ходют тут всякие, отдохнуть не дают". Да, они действительно устали - попробуй послужи людям верой и правдой больше пятидесяти лет. При хрущевском минимализме лестницы в зданиях скукожились, согнулись и уменьшились, ступеньки стали узкими, потолки низкими. Пришло новое время, с высотными домами, лифтами и огромными по площади квартирами. Но лестницы остались такими же, будто обидевшись на людей, и лишь некоторые из них начали обретать былое величие и силу. Такая же лестница была в доме моей старой бабушки. Помню, когда я был маленьким и приезжал к ней с родителями на летние каникулы, мне часто снился один и тот же кошмар. Я стоял на площадке самого верхнего этажа, знал, что мне нужно спускаться, становился на первую ступеньку и замечал, что внизу между ступенями зияет дыра. Я в нерешительности стоял пару минут, разглядывая проем. Он завораживал. Там почему-то не было видно ступенек предыдущего этажа, их заменяла лишь непроглядная тьма. А потом я прыгал через него. Сердце на секунду останавливалось, и я от страха просыпался. Сейчас я был на первом этаже, высоту дома я не знал. Черт, да я даже не помню, как здесь очутился. Я же вроде пару минут назад домой на метро ехал. Или не ехал? Я заозирался в поисках знакомых черт в подъезде. Краска на стенах была зеленая, окно высилось между первым и вторым этажами - не достать. Ах да, еще здесь напрочь отсутствовала входная дверь. На ее месте была глухая стена. Как же я сюда попал? И как мне выбраться отсюда? Хотя, на этот вопрос ответ у меня был. Надо подняться по лестнице до окна - дверей в квартиры, по крайней мере, на первом этаже, я не заметил. Я попробовал первую ступеньку кроссовком на прочность. Твердость камня не оставляла сомнений. Это не сон, проснуться я не могу. Сделав глубокий вдох, я ступил на первую ступень. Как только я встал на нее полностью, двумя ногами, я почувствовал пульсирующую боль где-то в затылке. Мир вокруг закружился, яркий свет заполонил все вокруг, я на секунду прикрыл глаза… Подъезда больше не было. Была комната с кроватями, желтые стены, детские рисунки на старом комоде; часы в виде кошки с огромными глазами – зрачки двигались в такт секундной стрелке; пошарпанный линолеум и воспитательница за столом с книжкой в руках. Детский сад, в который я ходил в детстве. А вот и я – на третьей кровати от окна. Сплю, укрывшись байковым одеялом, сплю и вижу сны. Воспитательница взглянула на наручные часики – часы в виде кошки висели далеко на стене, близорукость не позволяла увидеть время – и начала потихоньку отводить просыпающихся детей в класс. Меня она не замечала, пара детишек даже прошли прямо сквозь меня. В комнате остались всего несколько детей – я, Сережка Добрунов и две девочки, имена которых я не помнил. Зато я вспомнил, что произошло в тот день. Моя первая драка. Дальше события разворачивались именно так, как я это помнил. Некоторые детали я, конечно, упустил из памяти – за столько-то лет, но общий сценарий остался таким же. Вот мы ссоримся - как глупо, из-за того, что он меня разбудил. Я обзываюсь, он обижается и заезжает мне кулаком прямо по носу. Вытираю нос, пару секунд рассматривая кровь на пальцах. И бью его в ответ. Все вокруг опять сияет, глаза сами закрываются. Боль вновь обосновалась в затылке, а я снова оказался в том самом подъезде. На первой ступеньке. Да что же это такое! Это что, так будет на каждой ступени? Я еще размышлял над тем, что со мной происходит, и сам не заметил, как шагнул на следующую ступеньку.

///
Половину пути до пролета между этажами я прошел, всматриваясь в кусочки своей жизни, в свои ошибки и грехи, значимость которых возрастала с каждым разом. Я будто смотрел в кривое зеркало, которое принудительно выровняли. Не у каждого человека есть возможность посмотреть на себя со стороны, даже смотря в зеркало мы переоцениваем себя, свою привлекательность и красоту, свой взгляд и голос. Думаем, что отлично держимся и совсем не стареем. Но с другой точки зрения, с отличного от нашего, взгляда, все всегда по-другому. Я просмотрел пять событий, повлиявших на мою жизнь, но это было только самое начало. И боль с каждым разом становилась все сильнее. Мне все больше казалось, что в одно мгновение, когда я сделаю очередной шаг, моя голова все-таки взорвется. Поэтому я решил сменить тактику. Я подумал, что было бы хорошей идеей перепрыгнуть сразу несколько ступеней и оказаться прямо на пролете. Глубокий вздох, небольшое раскачивание и прыжок. БОЖЕ, КАК ЖЕ ЭТО БОЛЬНО. Свет, идущий со всех сторон; сознание разрывалось на куски – воспоминания шли одно за другим, как набор кадров из разных фильмов; звуки, звучащие все вместе, не оставляя в голове места для мыслей. Когда все это кончилось, я обнаружил себя, лежащим, скорчившись, на твердом камне площадки между этажами, со слезами на глазах и затихающей болью в затылке. Я боялся пошевелить головой, каждое движение отдавало еще крупицу боли. Я лежал так еще около часа. Почувствовав себя немного лучше, мне удалось осторожно подползти к стене с окном. Схватившись правой рукой за подоконник, поднялся на ноги. Наконец-то я смог посмотреть сквозь мутные стекла наружу. Это было не то, что я ожидал. Совсем не то. За окном ничего не было. Только серого цвета дымка вместо пола и приятный, теплый свет, который лился откуда-то сверху. Солнца или огромной лампы видно не было, вместо неба был лишь свет. Смотря на это, мне стало страшно. Если там ничего нет, то где же я? Где находится этот дом? Не имея других вариантов, я решил двигаться дальше. Ступенька за ступенькой, все дальше я шел по дороге памяти, останавливаясь только чтобы перевести дух и немного подождать, пока утихнет боль. Через какое-то время я дошел до площадки второго этажа. Дверей в квартиры здесь тоже не было, монолитные стены неоставляли даже шанса на выход. За все время, проведенное в этом странном месте, я очень устал, голова гудела от пережитого, ноги уже подкашивались… Отдых, развалившись на холодном, каменном полу, был лучшим, что я мог себе предложить. Собственная куртка послужила мне подушкой, едва положив на нее голову я провалился в глубокий сон.

А дальше? А дальше через месяц, через 20 глав приключений)))

Километры. Проезжая каждую станцию задумываешься только о том, сколько пути пройдено и сколько еще осталось пройти. И это не только мысли простого проводника или путника на большой дороге. О таком иногда задумываются обычные люди. Годы. Сколько жизни прожито и сколько еще осталось нам? Вот о чем я думал, поудобнее устроившись перед ноутбуком. Шел обычный зимний день. Снег тихо падал на мокрый асфальт, лежал пару секунд и тут же таял. Серое небо висело над головой грустным напоминанием о том, что зима только пришла, сменив собою осень, и будет царствовать еще очень долго. Столик, за которым я сидел, стоял прямо возле окна и мне открывался великолепный вид на серую и промозглую улицу. Может это был специально созданный владельцами кафе контраст, чтобы люди подольше засиживались в уютном, светлом заведении. А может, мне просто казалось, и на самом деле улица была не такой серой и промозглой. Пейзаж за окном меня не сильно интересовал. Уткнувшись в экран ноутбука, я читал какой-то информационный сайт, где большими буквами были обозначены интересующие меня заголовки. Что-то о возросших ценах на нефть. "Опять акции вырастут в цене, а я, дурак, на прошлой неделе половину продал, думал, это долго не продлится. Ан нет, чертов ближний восток и прожорливые американские потребители!". Задумавшись о потерянных деньгах, я совсем не заметил, как ко мне подошла официантка. Симпатичная девушка в черной юбке и белой блузке. "Наташа" - гласила надпись у нее на бейдже. Он был ярко-оранжевого цвета и совсем не подходил к белой блузке.
- Еще один эсперссо, пожалуйста. - Я не собирался засиживаться здесь надолго.
Девушка кивнула, поставила галочку в счете и пошла к барной стойке. Через минуту на моем столике стояла новая чашка кофе. А еще через минуту за моим столом, прямо напротив меня, сидела девушка. Я не заметил, как она вошла в кафе. Ну, это ладно. Но я даже не заметил как она села за столик. А она, совершенно не таясь, осматривала меня, попивая кофе и поедая маленький рогалик. Заметив мой вопросительный взгляд, она улыбнулась:
- Привет. Что, не везет на бирже?
Я вздрогнул, и только после заметил, что ноутбук повернут экраном к ней.
- Да, цены на нефть растут, и акции энергокомпаний из-за этого растут в цене. А я продал почти все свои акции еще на прошлой неделе. - Я состроил грустную мину.
- Продавай сейчас оставшуюся часть и сможешь в конце недели сыграть на фьючерсах. - Она многозначительно посмотрела на меня.
- Откуда данные?
- Птичка на хвосте принесла.
- Умная птичка, а как зовут?
- Птичку? - Она улыбнулась.
- Тебя.
- Меня - Ольга, - она подала мне руку, я пошел на разрыв шаблона и поцеловал ее. Глаза ее вспыхнули.
- Алексей, очень приятно.
- Так вы, Алексей, маклер или..?
- Или. Просто увлекаюсь в свободное время.
- Похвально, похвально. Я думаю, будь вы маклером, многого бы добились.
- Откуда уверенность? Или тоже птичка на хвосте?..
- Птичка. Она на самом деле очень умная и всеведущая.
- Интересно, мозг у нее, наверное, размером с арбуз?
- Ну что вы,- Ольга хихикнула, прикрыв рот ладошкой. - Она очень маленькая и красивая. У нее синие перышки, оранжевый хохолок и милый маленький клювик.
- А на обед она ест чипы памяти?
- Нет, обычные зернышки.
- А откуда же она тогда все знает?
- А ниоткуда, просто знает и все.
- Так не бывает.
- Бывает. Ну, вот если я вам скажу, например, что данные она получает из подпространственного передатчика, разработанного в параллельном мире, вам станет легче?
- Пара... Пере... - я поперхнулся кофе.
- Да-да, «пара-пере». Так что не задавайте глупых вопросов. - Я заметил, что у нее кончился кофе, обернулся и сказал официантке:
- Долейте даме кофе.
- Какой даме? - официантка непонимающе улыбнулась. Я посмотрел на стул напротив - на нем никого не было. - Как она...
- Черт. - Прошептал я, ничего не понимая.
\\\
Есть много способов чтения книг. За чашкой кофе, закутавшись в плед перед камином. Попивая зеленый чай в уютном кафе. Лежа на диване перед тихо бурчащим телевизором. Мой любимый способ – это полулежать на диване, держа в одной руке книгу, а в другой бокал с коньяком или скотчем. И еще маленькой чашечкой кофе на журнальном столике. Наслаждаясь каждой страницей, каждой строкой, каждым верно подобранным словом. Фантазируя, чем все закончится. Смотря на толщину книги, и жалея, что вечер скоро кончится. А завтра на учебу, работу или еще куда. Это все способы для чтения хороших книг, интересных сюжетом, прекрасных описанием. Способ для чтения бульварной книги, типа дамских романов или дешевой фантастики всего один. Местом является вагон метро. Такие книги покупать никто точно не захочет, поэтому читаются они с экрана карманного компьютера, а и то хуже, с экрана мобильного телефона. И вот, чтобы не смотреть на постные и сонные лица попутчиков, я читал очередную бредовую фантастику с экрана. Глаза слипались (вчера я допозна читал и правда хорошую книгу), а палец все прокручивал и прокручивал страницы на экране. Голова уже давно потеряла смысл, глаза читали книгу впустую. На плечо опустилась чья-то тонкая рука. Проследив за тонкими пальцами, с серебрянными колечками, за часиками на запястье, я увидел девушку. Милую, может даже красивую, во всяком случае, симпатичную не совсем в меру, точно. Ее карие глаза смотрели на меня с умешкой, на губах была полуулыбка. Что бы вы сделали, окажись вы на моем месте? Не знаю, а я лишь сказал:
- Опять ты. И когда ты уже отстанешь от меня? Надоело.
- А ты что, и правда думал, что таблетки помогут?
- Честно говоря, нет, но врач был так настойчив.
- Ну вот, всяким седым старикашкам доверяешь, а мне нет. А поскольку ты думаешь, что я твоя галлюцинация, значит, ты не доверяешь сам себе. А я ведь еще ни разу тебя не обманывала. Честно-честно.
- Да?
- Да! И насчет галлюцинирования, ведь таблетки должны были помочь от галлюцинаций. А они не помогли, ведь я еще здесь. Из чего делаем вывод… - она картинно развела руками. Если бы она действительно существовала физически, она бы упала на пол и сильно ударилась – поезд делал очередной резкий поворот.
- Что ты не моя галлюцинация.
- Правильно!
- А кто же ты тогда?
- Я уже говорила тебе. Или ты не помнишь? – Она наклонила голову, иронически щурясь. – Помнишь! Я же вижу!
- Да, помню. Но это не может быть правдой! Не может!
- Ты не допускаешь существования параллельных миров? Тогда тебе пора учить физику.
- Допускаю. Но чтобы существовал параллельный мир, в нем жили точно такие же люди, как и в нашем, и планета Земля была бы на точно том же месте…
- Ну посмотри на себя, какой же ты скептик. Если так думать, то и людей на самом деле быть не должно вообще. Это же надо, вселенная взорвалась именно таким образом, что появились именно такие законы, при которых существование жизни вообще возможно; сложилась именно такая звездная система, причем Земля расположена именно на таком расстоянии от Солнца, и вращается именно под таким углом, и именно на нее упал метеорит когда-то…
- Да понял я, понял, это все невозможно.
- Вот! Но ты же существуешь. Нет, правда-правда существуешь. Тогда почему я не могу?
- А правда метеорит упал на Землю?
- Ага. Наши ученые это установили, даже место, куда он упал, нашли, с точностью до десяти метров. Хотя там не все так четко и чисто просматривалось, траектория метеорита была какой-то странной. Он летел вообще мимо нашей системы, но что-то заставило его повернуть…
- Все, верю. Только один вопрос, можно?
- Один? Можно.
- Зачем ты мне являешься? Жила бы себе в своем параллельном мире, и мне легче бы было.
- Может мне просто скучно? – я помотал головой. - Тебе мои мотивы и посылы не столь важны. Главное - я хочу помочь тебе. Ведь все удалось с акциями тогда, три месяца назад?
- Да. Но это не помощь, а какое-то издевательство. Тебя же никто больше не видит!
- А зачем им меня видеть? Я помогаю только тебе. Кстати, прячь свою игрушку в чехол, через минуту твоя станция.
- Это не игрушка.
- Игрушка! Мужчины, чем старше – тем у них игрушки дороже, ведь мог просто читать бумажную книжку, так нет же, с экранчика, наладонник у него, видите ли, прям Джеймс Бонд… - все это она говорила, пока я шел к ближайшим дверям. – Кстати, пригласи ее сегодня. И не нужно таращиться так на меня, ты понял о ком я.
- Ты что, мои мысли читаешь?
- Ну, конечно же… Нет! Это запрещено, между прочим. Все, я исчезаю, пока-пока. – Прощание сопровождалось белозубой улыбкой и маханием рукой.
\\\
Отношения мужчины и женщины как огонь. Все начинается с маленькой искры – ты увидел ее в метро, автобусе или еще где. Подошел и познакомился. Искра пробежала между вами, и она может разгореться в маленький огонек. Как огонек от газовой зажигалки. Потом уже, когда вы узнаете друг друга, испытаете страсть и нежность, огонь будет гореть как лесной пожар. А в конце ваших отношений все сведется к тлеющим углям, которые скоро остынут, если на них не дуть, не развивать отношения дальше, поддерживая их.
Мы со Светланой сидели в каком-то модном ресторане, разговаривая и попивая вино, когда она пришла снова. Ольга стояла посреди зала, махая мне рукой – подойди мол, я тебя жду. Я морщился, делал страшное лицо, так, чтобы Света не заметила, а она все равно не уходила. Она подошла ближе, наклонилась к моему уху. Я старался, как мог, не подать вида, а она только тихо шепнула мне на ухо:
- Не хотела тебе мешать, но думаю для тебя это важно. У твоей матери сердечный приступ будет через полчаса, она может умереть. Если поторопишься, можешь успеть. Советую захватить валидола и вызвать скорую.
Наверное, мое лицо очень изменилось за те пару секунд, пока Ольга говорила мне это – взгляд Светы был очень удивленным. Я непроизвольно стал подниматься из-за стола, рука потянулась к мобильному.
- Что с тобой? Кирилл? – рука с вилкой застыла на полпути к ее рту.
- Ты можешь сейчас очень удивиться. Я не знаю, как тебе это объяснить. – Я действительно не знал, что сказать. – Но у меня такое чувство, что с моей матерью не все в порядке. Такой, знаешь, бывает плохое предчувствие, холодок внутри?
- Она тебе звонила?
- Нет, у меня просто предчувствие. И я должен поехать к ней. Извини, но я просто должен. Я потом все объясню. Прости. – Я поднялся из-за стола окончательно, на прощание поцеловал ее в щеку и чуть ли не бегом отправился к выходу.
Машина ждала меня на стоянке, серая «Деу» приветливо мигнула фарами, отключая сигнализацию. На пассажирском сиденье сидела Ольга. Сидела и улыбалась.
- Чего улыбаешься? – я газанул прямо с места, машина дернулась, меня прижало к креслу.
- Леша, ты действительно не умеешь объяснять. А улыбаюсь я, потому что эта ситуация меня немного смешит.
- Почему? – я лавировал между какими-то грузовиками, которые как назло заполнили город сегодня вечером.
- У нас понятие морали и логики немного другое. Все-таки параллельный мир. Например, мои родители просто не ждут от меня никакой помощи. И забавно видеть твою немного неадекватную реакцию. Ты кстати в скорую так и не позвонил.
Я послушно стал набирать номер скорой. Спорить с существом с другой логикой и моралью, пусть даже это человек, все равно, что стучаться головой о стену – в результате ты только разобьешь себе голову, стене же будет совершенно все равно.
- Скорую на улицу Розы Люксембург, дом 12, квартира… Да, сердечный приступ.
- Ну все, не буду тебе мешать. – Мы подъезжали к дому. – Только одно хочу тебе сказать. Ты меня так и не поблагодарил! Вот возьму и перестану тебе помогать, – обиженность, конечно, была наигранной. Вообще, с момента нашего знакомства, она все больше походила на капризную девчонку.
- Спасибо, если бы ни ты…
- Ладно-ладно, беги. Только помни, когда-нибудь я тебя о чем-то попрошу, и ты должен будешь согласиться. Просто обязан. Беги, Леш.
Слова были произнесены серьезно, не наигранно серьезно, а так, будто от них зависело множество жизней. Но мысли мои были заняты совсем другим и я не обратил на них особого внимания:
- Хорошо. Еще раз спасибо.
\\\
Иногда я чувствую себя очень уставшим. И не телом, а душой. Не так, словно всю ночь разгружал вагоны с углем. Нет. Так, словно это ты много лет назад сначала охотился на мамонтов и саблезубых тигров, потом строил пирамиды, великую китайскую стену и храмы Майя; лично воевал с монголами на стороне Киевской Руси, состоял в войске Александра Македонского, в сороковых выигрывал и одновременно проигрывал битву при Сталинграде; драил палубы на кораблях Колумба и Америко Весспучи, сам сначала изобрел колесо, а потом расщепил атом и расшифровал генный код человека. Эта усталость иногда наваливается на меня и лежит на сердце, как гиря, вес которой стремится к бесконечности. И тогда мне хочется прислониться тяжелой головой к твердому дверному косяку, взять в ближайшем магазине пару бутылок водки и тупо напиться. С горя. Примерно такое состояние было у меня сейчас, после разговора с Ольгой. Серьезного разговора, она была серьезна как никогда…
- Привет. – Она появилась как всегда неожиданно, прямо на моем рабочем столе, смешно махая руками, стараясь удержать равновесие. Ольга с грацией кошки и грохотом слона спрыгнула на пол, прокричав при этом какой-то неразборчивый клич, наподобие «кия». Я судорожно обернулся – не заметил ли кто из моих коллег ее появления? Нет, все также сидели, уткнувшись взглядом в свои мониторы.
- Что случилось на этот раз? Опять хочешь мне помочь?
- Нет. Сегодня твоя очередь помогать. Нам нужно поговорить.
- Прямо сейчас? Может, подождешь до вечера? – я втайне надеялся, что вечером она забудет ко мне прийти или не сможет, мало ли у нее в параллельном мире дел.
- Можно и вечером. Только подготовься, разговор будет серьезным. Так что не пей ничего спиртного… Ты же не хочешь испытать принудительное отрезвление?
- А ты можешь?
- Да. Я почти все могу, что связано с твоим организмом. Могу сделать так, чтобы у тебя сердце остановилось, например.
- Не нужно.
- Конечно, не нужно, ты же такой забавный! Да и как я без тебя выкручусь? В общем, готовься.
- Бутылку пива-то хоть выпить можно?
- Можно. Но маааааленькую. – она подмигнула мне и тут же исчезла. Глаз, привыкая к ее внезапному исчезновению, пару секунд рисовал на ее месте черный силуэт.
- Что же тебе от меня надо?! – прокричал я.
Славик - его куб находился рядом с моим, удивленно посмотрел на меня через полупрозрачную стену, потом перегнулся через верх и покрутил пальцем у виска…

В подъезде пахло кошками. Стены светло-зеленого цвета навивали воспоминания о коридорах больницы, где я лежал половину прошлого года. Я докурил последнюю сигарету и вышел на улицу. Веселое весеннее солнце встретило меня своими желтыми лучами, а южный теплый ветер потрепал редкие листики на ближайшем тополе. По широкому проспекту неслись автомобили, в основном местного производства. Они были не очень красивы, некоторые из них давно проржавели, но до сих пор были на ходу, что в наше время очень ценилось. Вот по проспекту вальяжно проехал танк, гусеницы громко стучали по асфальту. Другие машины старались огибать его, благо дорога это позволяла. Мой путь лежал через проспект, через парк, через узкую городскую улицу... Из-за отсутствия городского транспорта путь занял около часа. В городе работало только метро, да и то, через раз. Дом стоял передо мной, будто тяжело вздыхая. Он был стар, этот кирпичный трехэтажный дом, построенный явно лет пятьдесят назад, облупившийся по углам, с протекающей крышей. Его бы снесли, если бы были средства на постройку нового. Но в нынешнем бардаке такое уже невозможно. Я посмотрел на окно на третьем этаже. Четвертое справа. На подоконнике стоял кактус. «Черт». Я огляделся и заметил неприметную «волгу», которая была припаркована на обочине. За рулем сидел светловолосый молодой человек, который смотрел на меня с подозрением. Я отвернулся и пошел дальше по улице, не оглядываясь. А молодой человек в это время вышел из машины, шепча что-то в наушник своей рации. Я услышал как хлопнула дверь подъезда, быстрые шаги позади. Обернувшись, я увидел как трое крепких парней несутся прямо на меня. Я рванул что было сил, пытаясь скрыться за поворотом – дальше был подземный переход, может я успею убежать… Но я не успел. Цепкие руки схватили меня сзади за плечи, и повалили на землю. Через несколько секунд я почувствовал легкий укол в шею и потерял сознание. Взгляд накрыла черная пелена, последнее что я услышал был грубый голос одного из тройки моих преследователей «Мы взяли его, повторяю мы взяли его.»

Километры. Проезжая каждую станцию задумываешься только о том, сколько пути пройдено и сколько еще осталось пройти. И это не только мысли простого проводника или путника на большой дороге. О таком иногда задумываются обычные люди. Годы. Сколько жизни прожито и сколько еще осталось нам? Вот о чем я думал, поудобнее устроившись перед ноутбуком. Шел обычный зимний день. Снег тихо падал на мокрый асфальт, лежал пару секунд и тут же таял. Серое небо висело над головой грустным напоминанием о том, что зима только пришла, сменив собою осень и будет царствовать еще очень долго. Столик, за которым я сидел, стоял прямо возле окна и мне открывался великолепный вид на серую и промозглую улицу. Может это был специально созданный владельцами кафе контраст, чтобы люди подольше засиживались в уютном, светлом заведении. А может, мне просто казалось, и на самом деле улица была не такой серой и промозглой. Пейзаж за окном меня не сильно интересовал. Уткнувшись в экран ноутбука, я читал какой-то информационный сайт, где большими буквами были обозначены интересующие меня заголовки. Что-то о возросших ценах на нефть. "Опять акции вырастут в цене, а я, дурак, на прошлой неделе половину продал, думал это долго не продлится. Ан нет, чертов ближний восток и прожорливые американские потребители!". Задумавшись о потерянных деньгах, я совсем не заметил, как ко мне подошла официантка. Симпатичная девушка в черной юбке и белой блузке. "Наташа" - гласила надпись у нее на бейдже. Он был ярко-оранжевого цвета и совсем не подходил к белой блузке.
- Еще один эсперссо пожалуйста. - я не собирался засиживаться здесь надолго.
Девушка кивнула, поставила галочку в счете и пошла к барной стойке. Через минуту на моем столике стояла новая чашка кофе. А еще через минуту за моим столом, прямо напротив меня, сидела девушка. Я не заметил, как она вошла в кафе. Ну, это ладно. Но я даже не заметил как она села за столик. А она, совершенно не таясь, осматривала меня, попивая кофе и поедая маленький рогалик. Заметив мой вопросительный взгляд, она улыбнулась:
- Привет. Что, не везет на бирже?
Я вздрогнул, и только после заметил, что ноутбук повернут экраном к ней.
- Да, цены на нефть растут и акции энергокомпаний из-за этого растут в цене. А я продал почти все свои акции еще на прошлой неделе. - я состроил грустную мину.
- Продавай сейчас оставшуюся часть и сможешь в конце недели сыграть на фьючерсах. - Она многозначительно посмотрела на меня.
- Откуда данные?
- Птичка на хвосте принесла.
- Умная птичка, а как зовут?
- Птичку? - Она улыбнулась.
- Тебя.
- Меня - Ольга, - она подала мне руку, я пошел на разрыв шаблона и поцеловал ее. Глаза ее вспыхнули.
- Алексей, очень приятно.
- Так вы, Алексей, маклер или..?
- Или. Просто увлекаюсь в свободное время.
- Похвально, похвально. Я думаю, будь вы маклером многого бы добились.
- Откуда уверенность? Или тоже птичка на хвосте?..
- Птичка. Она на самом деле очень умная и всеведующая.
- Интересно, мозг у нее, наверное, размером с арбуз?
- Ну что вы,- Ольга хихикнула, прикрыв рот ладошкой. - Она очень маленькая и красивая. У нее синие перышки, оранжевый хохолок и милый маленький клювик.
- А на обед она ест чипы памяти?
- Нет, обычные зернышки.
- А откуда же она тогда все знает?
- А ниоткуда, просто знает и все.
- Так не бывает.
- Бывает. Ну, вот если я вам скажу, например, что данные она получает из подпространственного передатчика, разработанного в параллельном мире, вам станет легче?
- Пара...Пере... - я поперхнулся кофе.
- Да-да, «пара-пере». Так что не задавайте глупых вопросов. - я заметил, что у нее кончился кофе, обернулся и сказал официантке:
- Долейте даме кофе.
- Какой даме? - официантка непонимающе улыбнулась. Я посмотрел на стул напротив - на нем никого не было. - Как она...
- Черт. - прошептал я, ничего не понимая.
\\\
Есть много способов чтения книг. За чашкой кофе, закутавшись в плед перед камином. Попивая зеленый чай в уютном кафе. Лежа на диване перед тихо бурчащим телевизором. Мой любимый способ – это полулежать на диване, держа в одной руке книгу, а в другой бокал с коньяком или скотчем. И еще маленькой чашечкой кофе на журнальном столике. Наслаждаясь каждой страницей, каждой строкой, каждым верно подобранным словом. Фантазируя, чем все закончится. Смотря на толщину книги, и жалея, что вечер скоро кончится. А завтра на учебу, работу или еще куда. Это все способы для чтения хороших книг, интересных сюжетом, прекрасных описанием. Способ для чтения бульварной книги, типа дамских романов или дешевой фантастики всего один. Местом является вагон метро. Такие книги покупать никто точно не захочет, поэтому читаются они с экрана карманного компьютера, а и то хуже, с экрана мобильного телефона. И вот, чтобы не смотреть на постные и сонные лица попутчиков, я читал очередную бредовую фантастику с экрана. Глаза слипались ( вчера я допозна читал и правда хорошую книгу), а палец все прокручивал и прокручивал страницы на экране. Голова уже давно потеряла смысл, глаза читали книгу впустую. На плечо опустилась чья-то тонкая рука. Проследив за тонкими пальцами, с серебрянными колечками, за часиками на запястье, я увидел девушку. Милую, может даже красивую, во всяком случае, симпатичную не совсем в меру, точно. Ее карие глаза смотрели на меня с умешкой, на губах была полуулыбка. Что бы вы сделали, окажись вы на моем месте? Не знаю, а я лишь сказал:
- Опять ты. И когда ты уже отстанешь от меня. Надоело.
- А ты что, и правда думал, что таблетки помогут?
- Честно говоря, нет, но врач был так настойчив.
- Ну вот, всяким седым старикашкам доверяешь, а мне нет. А поскольку ты думаешь, что я твоя галлюцинация, значит ты не доверяешь сам себе. А я ведь еще ни разу тебя не обманывала. Честно-честно.

Дописал немного, как вам?:)
Я рассказал бы тебе все что знаю,
Только об этом нельзя говорить,
Выпавший снег никогда не растает,
Бог устал нас любить,
Бог устал нас любить,
Бог просто устал нас любить,
Бог просто устал
Мгновенье перед распадом.
Ты не должен чувствовать себя живым, чтобы быть живым. Ты не должен быть живым, чтобы чувствовать себя живым. Точка в вакууме, простая точка на краю вселенной, на краю галактики. Не звезда, не планета, даже не астероид. Просто точка, сгусток частиц. Которые и волна, и частица. У него, как и у всего в этой вселенной, дуальная природа. Поступает сигнал. Он поступает отовсюду, невозможно определить его источник. Эта точка, этот сгусток уже чувствует себя живым. Но он не живой, он просто сгусток. Он чувствует себя живым, у него есть ощущение пространства, ощущение самого себя. До полного осознания еще далеко, но все происходит так быстро. Сгусток еще не может думать в полном смысле этого слова, но отдельные отрывки, восприятие и отражение действительности, уже появились. Появилось первое чувство. Холодно. Ему холодно в темноте космоса, так далеко от всего живого, от звезд и планет. Вы спросите, как ему может быть холодно, ведь это просто сгусток частиц, просто точка в вакууме. Но ты не должен чувствовать себя живым, чтобы быть живым. И ты не должен быть живым, чтобы чувствовать себя таким. Ему холодно и одиноко. Никого на сотни световых лет вокруг. У него появляется желание и все меняется. Внизу появляется планета. Он не передвигался туда, это вселенная двигалась, а он был на месте. Планета покрыта зеленью, это растения. Планета покрыта жидкостью, это вода. Планета покрыта существами, разумными и не очень. Разумные называются людьми. Над планетой висит звезда, она на самом деле холодная по меркам вселенной, где встречаются супер новы, но для этой системы ее хватает. Сгусток приблизился к планете в том месте, которое показалось ему наиболее красивым. Много людей, живых существ. Они передвигаются, туда-сюда, туда-сюда. Он может слышать их мысли. Они не могут видеть его. Ведь он просто точка, просто сгусток частиц. Он еще долго наблюдает за всем, информация течет бурным потоком, не останавливаясь. Он получил множество данных о физиологии людей, об их привычках, внешности и еще очень многом. Но они все еще не видят его. И тут он заметил ее. Она брела под мелким противным зимним дождем в своей лыжной шапочке оранжевого цвета, черном пальто. Сапожки отстукивали ритм по мокрому асфальту. Пальто намокло, ей было немного холодно. Она думала о своем доме, о квартире на третьем этаже в многоэтажке. Ее уже было видно, до подъезда оставалось пару сотен метров. Она думала, как зайдет домой, закроет дверь на массивный замок; погладит подбежавшую к ней Леру, та помотает мордой, избавляясь от влажности мокрых рук; снимет пальто, шапку положит на батарею, сапоги будут ночевать в ванной; подогреет глинтвейн в старой металлической турке, выльет его в высокую керамическую кружку, отхлебнет глоток; будет долго сидеть за книгой в кресле, укрывшись пледом, а в колонках тихо будет петь такой знакомый и приятный голос; уснет, укрывшись любимым одеялом, с такой прикольной мордочкой на нем, под убаюкивающий стук зимнего дождя по стеклу. До всего этого оставался десяток минут и пару сотен метров. Вокруг никого, немногие захотят гулять вечером по такой погоде. И она не хотела, просто так получилось. И сейчас она даже рада, ведь чтобы лучше чувствовать хорошее, надо перед этим прочувствовать и плохое. Как горечь шоколада оттеняет его сладость, так и плохие чувства оттеняют хорошие. Она и не заметила, как подошла к подъезду, как автоматически, за собственными мыслями, достала ключ и уже открыла его. Ручка была мокрой и холодной, немного проржавевшей. Что-то вернуло ее из транса. Она сразу не поняла, что это было, но потом до нее дошло. Кто-то положил руку ей на плечо. Ей не хотелось оборачиваться, чтобы посмотреть кто это. Она не испытывала никаких посторонних чувств, наподобие страха. Было только чувство какой-то полной защищенности, будто она находилась в толстом защитном пузыре и никто не мог ей навредить.
Она обернулась, перед ней стоял молодой парень. Длинные черные волосы были покрыты черной шапкой непонятной формы, карие глаза смотрели на нее. Пальто распахнуто, под ним серый свитер. Он небрит, на лице грустная улыбка. Он что-то говорит. Повторяет одно и то же, стараясь достучаться до нее. Она прислушивается, вынимает наушники.
-... Я не сделаю вам ничего плохого. Просто скажите, вы не знаете кто я?
\\\
- Почему ты выглядишь именно так? Не старик, не молодая девушка, не азиат, не негр. Почему именно так? – седовласый мужчина сидел в кресле напротив. Меж пальцев он держал сигарету, не зажженную. Медсестра отобрала у него спички, сказав, что курить в госпитале не разрешается.
- Не знаю, я ничего не помню с того времени, когда я был в космосе. – Парень нервно поправлял длинную челку
- Ты должен вспомнить. Просто должен, понимаешь. Осталось не так уж много времени и я так не хочу, чтобы это произошло. – Мужчина, его звали Алексей Павлович, придвинулся к парню и стал говорить шепотом.
- Я тоже не хочу. Но я ничего не могу вспомнить. Я так старался это сделать, я перепробовал все. Гипноз, медитация. Ничего не дает ответа. – Парень чуть не плакал, он протирал глаза от еще не вышедших слез.
- Но ты ведь можешь! Ты же вспомнил, кто ты. Вспомнил откуда пришел. – Мужчина пригубил сигарету, поморщился. Встал и выбросил ее в соседнее с креслом мусорное ведро.
- Это было на грани. Понимаешь, эти воспоминания лежали на поверхности моего разума. Честно говоря, мне и вспоминать ничего не пришлось. Я просто спал, рядом с ней. – По лицу прокатилась слезинка. Он смотрел мужчине прямо в глаза. - И мне, как всегда снились звезды. Я никогда не понимал, почему они мне снятся. Но тут словно озарение, я увидел себя прошлого со стороны. Почувствовал холод и тревогу…
- И ты не можешь это повторить? – Алексей Павлович стойко выдержал этот взгляд, полный сожаления и грусти.
- Нет… Наверное, нет… Я очень хочу вспомнить, но… - он только развел руками.
- Ты должен сделать это еще раз. Ты просто обязан. И думай в это время о ней, только о ней. И еще о том, что тебе нужно сделать и как тебе это сделать.
- Я попробую, я так хочу помочь…
- Я знаю. - К ним подошла одна из медсестер, что-то тихо сказала. Слушая ее, они оба, не сговариваясь, опустили глаза.
\\\
Прошло два года. Андрей, она назвала его Андреем, остался жить с ней. Ей очень нравилось это имя, было в нем что-то романтичное, не зря оно переводилось с древнегреческого как «защитник». Его никто не знал. Не знал кто он, откуда. Андрея никто не искал. Сам Андрей не помнил ничего. Воспоминания его начались с того, как он стоял перед домом Алины под мелким дождем два года назад, не зная, кто он, как сюда попал и зачем он здесь. Потом он увидел ее, открывающую дверь, и от отчаяния решил попросить помощи. Еще в голове промелькнули мысли о том, что может это его дом, что он оказался тут не зря, но нет. Это был не его дом, никто из соседей его не узнал, все лишь удивленно-сочувственно качали головой. Алина приютила его у себя. Квартира на третьем этаже была огромна даже для двух человек, две спальни, зал, уютная кухня. Вдвоем они ходили к разным психиатрам, пробовали гипноз и другие, менее популярные методы. Ничего не получалось, у Андрея было такое ощущение, что ему просто нечего вспоминать. Врачи говорили, что воспоминания обязательно вернутся, скорее всего, во сне. Но ему снились только звезды и ничего больше. Тысячи и миллионы светящихся точек, картина просто завораживала. Они раскинулись по черному полотну, как бриллианты на бархате, и взгляд не ограничивало ничего. Когда Андрей рассказал об этом Алине, та улыбнулась и сказала, что он, наверное, в прошлой жизни был астрономом. Сначала между ними была легкая неловкость, они оба не знали как вести себя. Алине было легче, она помнила про себя все, Андрей же сначала был очень замкнут. И только новые ощущения заставляли его раскрыться, как раскрывается человек, который боится человеческих отношений, боится, что ему навредят. Временами, он выглядел почти как ребенок, радуясь первой весне, шоколадному мороженному, которое они купили в парке, куда пошли гулять, первому поцелую. Два года пролетели, как миг, и Алина сейчас не могла понять, что же она делала без Андрея всю свою жизнь. Как она жила без него? Он стал почти частью ее, она учила его чувствовать по-новому, жить по-новому, радоваться и огорчаться, плакать, когда грустно и улыбаться, просто быть счастливым. Андрей много времени проводил за компьютером, он учился что-то делать, говорил, что хочет найти работу, вернуться к жизни. И если он не может вспомнить старое, то он может построить новую жизнь, начать заниматься тем, что ему может понравиться. Однажды они гуляли по соседнему торговому центру и Андрей увидел фотокамеру, зеркальную, с огромным объективом. Алина только взглянула на него и махнула рукой, ему ничего не надо было говорить. Первой он снял ее, сам того не замечая, поставил желтый светофильтр, навел резкость. Руки знали, что делать. Они вместе разглядывали первое его фото. Маленький экранчик дисплея не мог передать всех тех чувств, которые Андрей вложил в фото. Но Алина сразу поняла, что это именно то, чем он хочет и будет заниматься. Первые дни, он чуть ли не спал рядом с камерой, она всегда лежала на широкой тумбе у кровати. Он брал ее с собой, куда бы ни шел, делал множество снимков. Распечатывал их, долго разглядывал и рвал на клочки. На почетном месте, на зеркале в спальне, висели лишь несколько фото. Тот первый, Алина улыбалась на нем, на фоне торговых павильонов; заснеженная дорога, снятая с голубым светофильтром; он сам – снимала Алина – стоящий, размахивая руками, на сноуборде; маленькая белочка на ветке осины – он снял ее в местном парке. И каждый раз, когда ему все надоедало, он пристально смотрел сначала на снимки, потом на собственное отражение в зеркале… И начинал все снова. Его упорство сделало его почти профессиональным фотографом, его снимки пользовались популярностью среди журналов и газет. То первое фото до сих пор лежит у него в кармане, хоть он и перестал фотографировать.
\\\
Медсестра ушла, Алексей Павлович все еще сидел на кресле, понурив голову и закрыв лицо морщинистыми руками. Он только шептал, так, чтобы только Андрей мог его услышать:
- Ты должен помочь ей. Спасти ее. Пожалуйста, спаси ее, спаси, ты же можешь, тебе это ничего не стоит, просто помоги ей…
Андрей ничего не мог ответить, он будто находился в трансе, взгляд его блуждал между окрашенной в зеленый цвет стеной и белым потолком. Он то хмурился, то улыбался. А Алексей Павлович все повторял:
- Спаси ее, спаси, - голос неожиданно перешел на крик, он вскочил с кресла, схватил Андрея за грудки и начал трясти. – Спаси же ее, сукин сын, спаси!
Андрей очнулся от транса, взгляду его вернулась осмысленность. Он что-то прошептал Алексею Павловичу, тот кивнул и разжал пальцы. Андрей опустился на кресло, закрыл глаза и помассировал виски:
- Как же все сложно, как все непросто. Но я постараюсь. Только не мешайте мне, я почти докопался, я почти вспомнил. Просто не мешайте.
- Хорошо, не буду. – Он развел руками. – Пойду к ней, посмотрю как она там.

Что-то сам пока еще не знаю что, может вы чего подскажите?
Мгновенье перед распадом.
Ты не должен чувствовать себя живым, чтобы быть живым. Ты не должен быть живым, чтобы чувствовать себя живым. Точка в вакууме, простая точна на краю вселенной, на краю галактики. Не звезда, не планета, даже не астероид. Просто точка, сгусток частиц. Которые и волна и частица. У него, как и у всего в этой вселенной, дуальная природа. Поступает сигнал. Он поступает отовсюду, невозможно определить его источник. Эта точка, этот сгусток уже чувствует себя живым. Но он не живой, он просто сгусток. Он чувствует себя живым, у него есть ощущение пространства, ощущение самого себя. До полного осознания еще далеко, но все происходит так быстро. Сгусток еще не может думать в полном смысле этого слова, но отдельные отрывки, восприятие и отражение действительности, уже появились. Появилось первое чувство. Холодно. Ему холодно в темноте космоса, так далеко от всего живого, от звезд и планет. Вы спросите, как ему может быть холодно, ведь это просто сгусток частиц, просто точка в вакууме. Но ты не должен чувствовать себя живым, чтобы быть живым. И ты не должен быть живым, чтобы чувствовать себя таким. Ему холодно и одиноко. Никого на сотни световых лет вокруг. У него появляется желание и все меняется. Внизу появляется планета. Он не передвигался туда, это вселенная двигалась, а он был на месте. Планета покрыта зеленью, это растения. Планета покрыта жидкостью, это вода. Планета покрыта существами, разумными и не очень. Разумные называются людьми. Над планетой висит звезда, она на самом деле холодная по меркам вселенной, где встречаются супер новы, но для этой системы ее хватает. Сгусток приблизился к планете в том месте, которое показалось ему наиболее красивым. Много людей, живых существ. Они передвигаются, туда-сюда, туда-сюда. Он может слышать их мысли. Они не могут видеть его. Ведь он просто точка, просто сгусток частиц. Он еще долго наблюдает за всем, информация течет бурным потоком, не останавливаясь. Он получил множество данных о физиологии людей, о их привычках, внешности и еще очень многом. Но они все еще не видят его. И тут он заметил ее. Она брела под мелким противным зимним дождем в своей лыжной шапочке оранжевого цвета, черном пальто. Сапожки отстукивали ритм по мокрому асфальту. Пальто намокло, ей было немного холодно. Она думала о своем доме, о квартире на третьем этаже в многоэтажке. Ее уже было видно, до подъезда оставалось пару сотен метров. Она думала, как зайдет домой, закроет дверь на массивный замок; погладит подбежавшую к ней Леру, та помотает мордой, избавляясь от влажности мокрых рук; снимет пальто, шапку положит на батарею, сапоги будут ночевать в ванной; подогреет глинтвейн в старой металлической турке, выльет его в высокую керамическую кружку, отхлебнет глоток; будет долго сидеть за книгой в кресле, укрывшись пледом, а в колонках тихо будет петь такой знакомый и приятный голос сплина; уснет, укрывшись любимым одеялом, с такой прикольной мордочкой на нем, под убаюкивающий стук зимнего дождя по стеклу. До всего этого оставался десяток минут и пару сотен метров. Вокруг никого, немногие захотят гулять вечером по такой погоде. И она не хотела, просто так получилось. И сейчас она даже рада, ведь чтобы лучше чувствовать хорошее, надо перед этим прочувствовать и плохое. Как горечь шоколада оттеняет его сладость, так и плохие чувства оттеняют хорошие. Она и не заметила, как подошла к подъезду, как автоматически, за собственными мыслями, достала ключ и уже открыла его. Ручка была мокрой и холодной, немного проржавевшей. Что-то вернуло ее из транса. Она сразу не поняла, что это было, но потом до нее дошло. Кто-то положил руку ей на плечо. Ей не хотелось оборачиваться, чтобы посмотреть кто это. Она не испытывала никаких посторонних чувств, наподобие страха. Было только чувство какой-то полной защищенности, будто она находилась в защитном пузыре и никто не мог ей навредить.
Она обернулась, перед ней стоял молодой парень. Длинные черные волосы были покрыты черной шапкой непонятной формы, карие глаза смотрели на нее. Пальто распахнуто, под ним серый свитер. Он небрит, на лице грустная улыбка. Он что-то говорит. Повторяет одно и то же, стараясь достучаться до нее. Она прислушивается, вынимает наушники.
-... Я не сделаю вам ничего плохого. Просто скажите, вы не знаете кто я?
\\\