Давным-давно, когда время только начинало брать свой разбег, в пространстве поя-вились две линии. Сейчас уже никто не знает, откуда они взяли начало, и было ли у них начало вообще, но это и неважно. Важно то, что они текли во времени в одну и туже сторону и лежали в пространстве совсем рядом друг от друга.

Однако долгое время линии даже не подозревали об этом. Они смотрели только в своём собственном направлении, вперёд или назад, и им почему-то не приходило в го-лову хоть разок посмотреть по сторонам. Поэтому ни одна, ни другая линия никак не могла заметить соседку. А раз они друг друга не знали, то и волноваться было не о чем, и жизнь казалась им абсолютно счастливой, ну, разве что чуть-чуть скучной…

Но как-то раз на их пути оказался отрезок, который они обе пересекали. Этим ли-ниям редко случалось что-нибудь пересекать, и они радостно болтали с каждым встречным. И вот этот отрезок, нисколько не смущаясь, что ломает безоблачную жизнь ни в чём не повинных линий, поведал им друг о друге.

– Вот ты тут лежишь себе спокойно в пространстве и в ус не дуешь, а рядом с тобой – другая линия! Так что смотри в оба, а то мало ли что от неё ждать! – сказал отрезок каждой из линий. Он был злой и очень завидовал линиям, и решил их поссорить.

Линии очень удивились и посмотрели по сторонам. Они увидели много интересного, но потом заметили друг друга и удивились ещё больше. Ну, конечно, целую веч-ность кто-то всё время был рядом с тобой, а ты об этом ничего не знал, и вдруг – на тебе, знакомься с соседом, тут кто угодно удивиться. Если бы на месте этих линий бы-ли другие, уже битые жизнью, они бы сразу заподозрили неладное. Но наши линии не вняли предостережениям злого отрезка, они были добрые и наивные, и не знали ни зла, ни горя… До поры, до времени.

– Привет! – сказала одна линия. Они находились так близко друг от друга, что мог-ли совершенно спокойно разговаривать. Удивительно, как это они раньше не слышали свои голоса?

– Привет! – ответила другая прямая. – Что делаешь?

– Да вот, лежу в пространстве… Как обычно.

– Надо же, и я тоже! – восхитилась другая. – А давай вместе лежать!

– Давай, – радостно согласилась первая.

И они стали лежать вместе и разговаривать. Говорили они обо всём, что знали: и о точках, из которых сами состояли, и о других линиях, которые в последнее время всё чаще становились кривыми и ломаными, и о таинственных плоскостях, о которых ни-кто ничего не знал, и о людях, которые чертили линии на песке и давали им имена, и о других интересных вещах. Они уже не обращали внимания на тех, кто их пересекал, и только бегло извинялись, если сами пересекали кого-то, и опять возвращались друг к другу.

Они и сами не заметили, как полюбили друг друга. Сначала они старались об этом не говорить, потому что не знали до этого, что такое любовь, и немного её побаива-лись. Но вскоре поняли, что деваться им некуда и что перед ними стоит простая истина…

…Я люблю тебя…

…И я тебя люблю…

И вот, когда наши линии до конца осознали свои чувства и поняли, как они пре-красны, жизнь стала казаться им ещё безоблачней, и они очень захотели пересечься, чтобы в полной мере насладиться друг другом. Но время шло, а пересечения всё не намечалось. Линии по-прежнему были очень близко друг к другу, но не становились ни ближе, ни дальше. Ничего не менялось. Их знакомые линии и отрезки рассказывали им, что есть, мол, такие линии, которые, кажется, никогда не пересекаются, но никто не знал наверняка, и наши линии не хотели верить в эти ужасные истории и сохраняли твёрдую уверенность, что когда-нибудь обязательно пересекутся. Надо только подождать. Только подождать…

А время бежало всё быстрей и быстрей, и уверенность превращалась в слабую на-дежду.

– Хорошо, что мы не стареем и не умираем, как люди, – сказала одна линия, – а то так бы и умерли, и не пересеклись бы…

– Кстати, о людях, а может нам их спросить, когда мы пересечёмся? – вдруг пред-ложила другая, которая уже начинала бояться худшего. – Люди, они всё знают, может, подскажут чего…

– Ну, давай, – согласилась первая.

И в пространстве звучали голоса, ничуть не похожие друг на друга.

…Я люблю тебя…

…И я тебя люблю…

Между тем, человек не заставил себя долго ждать. Он появился из ниоткуда и радостно сообщил:

– Так, ты будешь прямой линией по имени Альфа, а ты – тоже прямой линией по имени… Омега! Вот, теперь у вас есть имена!

– Спасибо, – ответили Альфа и Омега. – А ты не знаешь, когда мы пересечёмся?

– Хмм, – человек почесал в затылке, – по-моему, вы параллельны…

– С чего это ты взял? – строго спросила Альфа. Ей человек не очень-то понравился.

– Ну, просто мне кажется, что вы параллельны.

– А что это значит? И когда мы пересечёмся? – недоумевала Омега.

– Ну, откуда мне знать, когда пересекаются параллельные прямые? – человек вино-вато улыбнулся. – Я же простой пастух. И что значат эти слова, я не знаю. Я их у кого-то украл…

– А разве все люди не одинаково умные? – удивилась Омега.

– Конечно, нет! Есть умные учёные люди, которые чертят линии не просто так и всё знают. А есть пастухи, вроде меня, которые только и умеют за козами ходить…

– И что нам теперь делать? – Альфа чуть не плакала. – Кто нам теперь поможет?

– Найдите Евклида, – посоветовал пастух, – я слышал, он самый умный из всех лю-дей…

Сказал и исчез.

И легко ему было сказать, мол, найдите Евклида… А как можно кого-то найти, если только и можешь, что лежать в пространстве да течь во времени? Но Альфа с Омегой не отчаивались. Они рассказали всем знакомым линиям о своей беде, и те обещали, что, если увидят Евклида, обязательно скажут ему про Альфу и Омегу.

И опять звенели в пространстве голоса.

…Я люблю тебя…

…И я тебя люблю…

Вскоре Евклид отыскался. Альфа и Омега обнаружили его склонившимся над клоч-ком земли, который он исчертил самыми разными линиями и непонятными символа-ми. На влюблённые линии он не обращал никакого внимания.

– Здравствуйте, – вежливо начала Альфа. – Я Альфа, а это Омега, и мы…

– Вы параллельны, – грубо перебил Евклид, не отрывая глаз от земли.

– Да, но… Видите ли, мы с Альфой любим друг друга, – продолжила Омега, – и хо-тели бы узнать, если вас не затруднит, конечно, когда мы пересечёмся? Нам этого очень хочется…

Если бы Альфа могла, то энергично закивала бы, подтверждая слова Омеги. Но ки-вать ей было нечем. Евклид, между тем, словно их и не слышал. Он выкрикнул что-то нечленораздельное и начал энергично стирать свои линии.

– Простите, – Омега повысила голос, – вы можете нам помочь? Нам сказали, что вы…

– Никогда, – ответил Евклид, продолжая стирать линии, и в голосе у него про-мелькнуло раздражение.

– К-как это никогда? – пролепетала поражённая Омега.

– Никогда значит никогда, – веско заметил Евклид и посмотрел, наконец, на обес-кураженную парочку. – Вы никогда не пересечётесь.

– Но почему?! – Альфа не могла поверить.

– Потому что вы параллельны, – просто ответил Евклид.

– Я отказываюсь в это верить! – закричала Альфа.

– А я вас ни в чём не убеждаю, – Евклид опять вернулся к работе. – Это очевидный факт, и доказывать его не имеет смысла. Это же следует из простого определения…

Но договорить он не успел. Исчез вместе с клочком земли и своими линиями.

Долго молчали Альфа с Омегой, поражённые словами Евклида, не в силах проро-нить ни слова. Очень долго. Может быть, они плакали, но никто этого не видел, пото-му что ни глаз, ни слёз у них не было. С виду всё было как прежде, и никто не знал об их горе. И поэтому некому было их пожалеть и поддержать.

Но долго молчать не может даже прямая линия, даже с разбитым сердцем. И в про-странстве опять зазвучали их голоса, только теперь они не звенели радостью и любо-вью, теперь они шипели безысходностью и отчаяньем, вечным и непреодолимым, как само время.

…Я люблю тебя…

…И я тебя люблю…

– Как жаль, что мы не люди и не можем умереть, – часто говорила Альфа. – Как жаль, что смерть не может прекратить наши страдания…

Омега всё больше молчала и смотрела назад. Но туда им не было пути.

Им часто встречались разные люди, и все в один голос утверждали:

– Вы параллельны, и потому никогда не пересечётесь.

Линии каждый раз невольно спрашивали: «Почему?», хоть и знали, как им ответят. И им отвечали:

– Потому что так сказал Евклид. Его слова не нуждаются в доказательствах.

Альфа с Омегой уже привыкли воспринимать такие слова спокойно, привыкли скрывать ото всех истинные чувства. Да и кого волновали их чувства? Лежи в про-странстве да теки во времени, а большего от тебя никто и не ждёт. Но от настоящей любви никуда не деться, раз полюбив, уже не разлюбишь. А Альфа с Омегой любили друг друга по-настоящему.

А виноват во всём, конечно, был Евклид. Действительно, кроме него винить было некого. И хотя в глубине души линии понимали, что не Евклид сделал их параллель-ными, они всё равно ненавидели его всей ненавистью, которая у них была. К сожале-нию, они уже не были добрыми и наивными, как раньше.

А потом всё по новой. Течение времени неумолимо. Линии очень устали, но не могли остановиться и закрыть глаза, ведь глаз у них не было. И всё также звучал тихий задавленный шёпот.

…Я люблю тебя…

…И я тебя люблю…

Но между тем наших героев ждала новая удивительная встреча. Они пересеклись с парой других параллельных прямых. У них всё было наоборот…

– Ну, здравствуйте, добрые линии, – усталым голосом сказала одна из прямых. – Давайте знакомиться, коли мимо пройти не получилось. Я Эль, а этот вот рядом – это Эм.

– Здорово, – хрипло отозвался Эм.

– А мы Альфа с Омегой, очень приятно, – проговорила Альфа.

– Ну, приятного я покамест ничего не вижу, – честно сказал Эль. – Но всё же хоро-шо, что мы вас встретили. А то в последнее время в пространстве словно вымерли все, уже и поболтать не с кем…

– Вечно ты со всяким сбродом якшаешься, – недобро пробурчал Эм.

– Молчи лучше, Эм, – шикнул Эль. – Давно, я гляжу, на тебе отрезков не отклады-вали. Вот скажу Николаю…

– Молчу, молчу, – Эм явно остался недоволен. Впрочем, он всегда был недоволен.

– Беда мне с ним, – пожаловался Эль. – Всю жизнь лежим рядом, а всё никак не по-ладим. А впереди ведь целая вечность. Мы же параллельны…

– Правда? И мы тоже, – заинтересовалась Омега.

– Да, вижу, вижу, – согласился Эль. – Ну, и как вы справляетесь друг с другом?

– Ну… В общем-то, мы любим друг друга.

– Хм, нечасто такое встретишь, особенно в нашем пространстве, – Эль, кажется, ничуть не удивился. – Ну, так вам куда легче, чем нам. Мы-то ненавидим друга.

– Терпеть не можем, – подтвердил Эм.

– И ведь не деться никуда. Мы, как могли, приспособились, но, сами знаете, к тако-му никогда не привыкнешь. Но вам, конечно, повезло. Любите друг дружку и всегда вместе…

– Не вместе, а рядом. Это совсем другое, – отрезала Омега.

– Ну, всё не так паршиво, как нам, – равнодушно ответил Эль. – А тут Николай ме-ня совсем напугал, сказал, что, может, мы и пересечёмся с Эмом… Вот тогда точно житья не будет.

– Но ведь параллельные линии не могут пересечься, – осторожно заметила Альфа.

– Ну, в общем, да. Но Николай говорит, что скоро всё изменится. Что о Евклиде ка-ком-то никто и не вспомнит, а все будут только его, Николая, слушать. И от слов его всё пространство перевернётся с ног на голову, и всё будет возможно, – Эль задумался на мгновение. – Хотя может, я что-то путаю, кто меня знает…

– Слушай, а как бы нам встретиться с этим твоим Николаем? – Омега боялась пове-рить в удачу.

– Как-как… Если он сам вас найдёт, так и встретитесь. Имена у вас уж больно странные, так сейчас никто прямые не называет. Ну, да так уж и быть, я ему про вас расскажу, мы с ним часто видимся.

Альфа с Омегой не знали, что и сказать от счастья. Хотели было поблагодарить Эля, но они с Эмом уже были далеко. Их взаимное пересечение осталось далеко поза-ди. До них донеслись обрывки его голоса: «Параллельные линии… любят друг дру-га… кому рассказать… чего только не бывает…»

По меркам вечности прошло совсем немного времени, когда перед нашими линия-ми явился Николай. Он был худым и бледным. И, кажется, ему уже обо всём доложи-ли.

– Так, – сказал он, – Альфа и Омега. Параллельны. Любят друг друга. Очень мило, но чем я могу помочь?

– Мы пересечёмся?! – выпалила Альфа.

– Возможно, – уклончиво ответил Николай. – Но это зависит не от меня.

– А от кого?

– От природы. От того, что сделало вас параллельными. Но никак не от людей.

– Но Евклид…

– Евклид был великим человеком. Просто не до конца изучил природу параллель-ности. В остальном же он был прав.

– Скажите нам, можем мы когда-нибудь где-нибудь пересечься? – умоляюще про-шептала Омега.

– Да, пожалуй, – Николай задумался. – Но точно не в этом пространстве и не в этом времени. Да и вы сами должны быть другими, и о прочих факторах нельзя забывать… И вообще, я ещё далеко не всё продумал. Так что не мешайте работать.

– Все вы, люди, – одинаковы. Ничего толком не знаете, – со злом сказала Альфа. – А сами-то вы любили когда-нибудь, Николай?

Николай обиженно посмотрел на неё и исчез.

Больше Альфа и Омега не встречались с людьми. Да и не очень-то хотелось. Им на-доело всё: люди, линии, пространство, время… Всё против них. Они больше ни с кем не разговаривали. И очень больно было вспоминать надежду, которую зажгли на мгновение лишь для того, чтобы грубо погасить. Навсегда…

Не звучали больше в пространстве их голоса, всё равно толку от них никакого. А впереди лежала всё та же беспредельная вечность.

А потом, совершенно неожиданно, они услышали голоса людей.

– Это что?

– Альфа и Омега. Параллельные прямые.

– А почему не a и b?

– А почему нельзя называть прямые греческими буквами?

– Потому что надо латинскими. Вечно ты всё делаешь поперёк…

Потом появилось лицо человека. Он был похож на Николая, только волосы у него были длиннее.

– Ну что, параллельные? – весело сказал человек. – Хотите поменять имена?

– Нам всё равно, – ответила Омега безжизненным голосом.

– Странно, обычно долго спорить приходиться, – удивился человек. – Это откуда такое безразличие?

– Тебе это не нужно, – отозвалась Омега тем же голосом.

– Нет, вы уж расскажите, – потребовал человек. – Не каждый день встречаешь пря-мые в апатии.

– А кто ты такой, чтобы мы тебе что-то рассказывали?

– Я? Я – студент! – гордо сказал человек. – И мне можно сказать всё.

– Ну, ладно, студент, – равнодушно начала Альфа. Терять им всё равно было нече-го. – Мы параллельные линии, которые любят друг. Но пересечься мы не можем. И по-этому несчастней нас нет в пространстве.

– Да, плохо дело, – согласился студент, хотя знал несчастья и похуже. – Но зачем вам пересекаться, если вы любите друг друга?

– Потому что мы хотим быть вместе.

– Но если вы пересечётесь, то вместе будете лишь на миг, а потом разойдётесь в разные стороны и потеряете друг друга навсегда. Прямые пересекаются только один раз.

Альфа и Омега не нашли, что ответить. Такого они никак не ожидали.

– Ну, хорошо, я сегодня добрый, – сказал студент. – Сейчас разберёмся с вашей проблемой.

Линии, кажется, лишились дара речи. А студент всё не унимался.

– Так, познакомьтесь с Сигмой, она пересекает вас обоих и перпендикулярна вам.

– Привет, – тихо сказала Сигма.

– А вот это – Пэ, плоскость, которая перпендикулярна Сигме.

– Здорово, любовнички, - пробасила Пэ. – Ну что, не терпится? Вижу, долго терпе-ли. Ну, вот и дождались.

Альфа с Омегой до сих пор не понимали, что же хочет сделать студент.

– Так, параллельные, теперь серьёзно, – голос студента стал торжественным. – Хо-тите быть вместе? Не рядом, а вместе, навсегда?

– Да, – чуть слышно, не веря своему счастью, ответили линии.

– Но только вас больше не будет в пространстве. Существовать будете в проекции на плоскости. И пути назад не будет. Вы готовы пойти на это?

Линии на миг задумались. Но перед любовью тускнеет всё, даже пространство и время.

– Готовы, – они ответили в один голос.

– Ну, тогда вперёд, – сказал студент. – Пэ, приготовься. Сигма, ты, к сожалению, превратишься в точку…

– Да ладно, чего уж там… Раз они любят друг друга, мне не жалко, – вздохнула Сигма. Её никто никогда любил.

– Барабанная дробь! – студент усмехнулся и взмахнул карандашом…

И пространство исчезло. Мир встал с ног на голову. А потом темнота. Впервые в жизни Альфа и Омега оказались в полной темноте. И далёкий, еле слышный голос студента: «Ну, вот и всё, можете не благодарить… Вы уж там постарайтесь… Будьте счастливы… Нам бы вашу любовь…» А потом и голос пропал. Всё пропало.

Очнулись Альфа и Омега в объятиях друг друга. Они теперь были единым целым, слились в одну прямую, и кому какое дело до того, что это просто проекция. Теперь они были вместе, вместе навсегда.

Как всё-таки мало нужно, чтобы сделать линию счастливой. Она не человек, она не станет жаловаться и не захочет большего… Какая мелочь, лежать в плоскости, течь во времени и быть с тем, кого любишь…

А необъятная и беспредельная плоскость Пэ с тех пор часто слышал голос, который не дано было услышать пространству. Неповторимый, ни на что не похожий голос, ко-торый звенел счастьем и любовью, бесконечной, как само время. Голос Альфы и Оме-ги.

…Я люблю тебя…

…И я тебя люблю…