1.

На этого парня Кассерин наткнулся случайно, когда выбирал у мясника кусок постной говядины. Он мечтал о нежной телятинке, но во всём мясном ряду не осталось ничего, кроме телячьих костей – было за полдень, и свежего мяса на базар уже не везли, чтобы не оставалось на завтра.

Наконец, выбрав приличный – на пять медных монет – кусок, Кассерин полез за деньгами.

Пять медных монет со звоном упали на бронзовый поднос на прилавке мясника и все четыре легли рядом, в центре подноса.

«Почему их четыре, – опешил Кассерин, – я же бросал пять? Ладно, вот ещё одна».

Брошенная им шестая монета исчезла, не коснувшись подноса. Он бросил ещё одну. Теперь на подносе лежали пять монет.

Убрав в корзину покупку, Кассерин осторожно огляделся. Мясник явно ничего не заметил – всё было проделано так ловко, что не будь Кассерин старым опытным магом, сам бы не понял, наверняка, что переплатил две медные монеты.

Странно, но рядом с ним никого не было. Только в конце мясного ряда рослый юнец стоял возле торговки пирогами. Он покупал большую запеканку с зайчатиной, которая, как знал маг, стоила как раз две медные монеты.

Медленно, стараясь не спугнуть жадно уплетающего запеканку похитителя, Кассерин двинулся в его сторону.

Дождавшись, когда с запеканкой было покончено, он схватил парня за руку:

– Нехорошо, молодой человек, так обращаться со старыми людьми. Стыдно, молодой человек.

Парень растерялся и даже не пробовал вырваться. Сунув ему в руку свою корзину, маг потянул воришку за собой, стыдя и вгоняя в краску.

Тогда-то и заметил эту парочку спешивший по своим делам Паджеро.

– Я знаю, что поступил нехорошо, но я был голоден, а работы сегодня не нашёл. Я вам отработаю, вы не думайте, я не вор. Мне просто очень хотелось есть.

– Конечно, отработаешь. Куда же ты, милок, денешься? Обязательно отработаешь, не будь я мастер-маг Кассерин.

Старик потащил свою жертву через весь город в маленькую хибарку со скромной вывеской:

«Определение магических способностей и обучение

основам магии у мастера-мага Кассерина».

2.

В библиотеке вместе с Фирсоффом находился королевский прокурор Рустак: закусив кончик языка, он старательно заполнял ордера на обыск Храмов и принадлежащих им территорий. Паджеро улыбнулся этой детской привычке прокурора, над которой, втихомолку, потешался весь Раттанар.

– Вы всё-таки решились, Ваше Величество? Ждать их выступления не будем?

– Нам некогда ждать, капитан. К тому же они сами дали повод – у меня был Ардифф и угрожал возмущением своих фанатиков. Ваша допросная – замечательная штука: Илорин в восторге, Ардифф – в ужасе.

Прокурор закончил скрипеть пером:

– Готово, Ваше Величество. Вы, действительно, сможете обойтись без ордеров на арест служителей Храмов? Давайте, выпишу на всякий случай: мало ли что?

– Спасибо, господин прокурор, не надо. Арест служителей сейчас совсем не ко времени. Если у вас нет ко мне никаких дел, можете идти.

– Только одно, Ваше Величество – по поводу пенантарских солдат из пятого заградительного отряда, убивших хафеларских купцов...

– Я помню, Рустак, но здесь задержка за дипломатами: кто их будет судить, где и как – решает Инувик через наших посланников. Нужно ещё подождать, господин прокурор.

– Тогда разрешите откланяться, Ваше Величество.

– Всего хорошего, господин прокурор.

Король подождал, пока прокурор вышел:

– Вы не в претензии, капитан, что я отправил дежурного лейтенанта с поручением за пределы дворца без вашего согласия? Я не хотел посвящать лишних людей.

– За него остался сержант Клонмел, так что всё в порядке, Ваше Величество.

– Вы не спрашиваете, где он?

– Думаю, провожает домой Ардиффа, чтобы тот не болтал.

Фирсофф довольно хмыкнул, затем взял со стола пачку ордеров:

– Теперь ваша очередь, капитан. Вот вам ордера, но было бы лучше обойтись без них. Попробуйте договориться с Храмовым Кругом без крайних мер и убедить их собраться сегодня во дворце не позже семи вечера. Заседание Кабинета к тому времени, я думаю, закончится.

– Мне понадобится отряд дворцовой стражи.

– Берите, кого считаете нужным.

– И ещё перечень обвинений против служителей Храмов, написанный Вашей рукой, Ваше Величество. Для...

– Список готов, Паджеро. Вот он.

– Тогда я исчезаю, Ваше Величество.

– Надеюсь, не навсегда, капитан. Вы мне ещё понадобитесь на заседании Кабинета.

3.

Ардифф в сопровождении Илорина прошёл в свои покои:

– Лейтенант, как долго вы будете ходить за мной? Могу дать слово, что не сбегу.

– Я знаю, что вы не сбежите, даже если вам этого сильно захочется, господин первосвященник. Вам просто не дадут сбежать. У меня приказ – не выпускать вас из виду, пока король думает, как решить созданный вами кризис, не нанеся вреда ни Храмам, ни королевству. Вы должны расценивать моё присутствие, как гарантию вашей безопасности.

– Что вы имеете в виду?

– Что пока я с вами, не произойдёт ничего худшего, чем моё присутствие. Когда меня отзовут, может случиться что угодно. Радуйтесь, что вы дома и под моей охраной.

– Я голоден, я хочу пить. Вы выпьете чего-нибудь, лейтенант? Предлагаю вам отобедать со мной.

– Благодарю вас, господин первосвященник, я не стану ни есть, ни пить. Вы же можете поступать, как вам угодно, но только в моём присутствии.

– Это похоже на домашний арест.

– Ни в коем случае. Если бы король хотел вас арестовать – вы не вышли бы из дворца, – при этих словах Ардиффа передёрнуло от жутких воспоминаний, – Король просто принимает меры, чтобы вы, сотворив одну глупость, не наделали новых.

– Глупость? Какую?

– Вы разгневали короля, а это редко кому удаётся. Его Величество не желает разгневаться на вас ещё раз. Мне кажется, что это хорошо видно из его действий по отношению к вам, господин первосвященник. Вам следует не волноваться, а просто подождать.

4.

Храмовый Круг терпеливо, если не сказать – со смирением, ждал возвращения Ардиффа со встречи с королём. Время тянулось медленно, говорить не хотелось: с утра и наговорились, и наспорились.

Ардифф задерживался – прошли уже все мыслимые и немыслимые сроки, и сидящие за круглым столом служители начинали волноваться: не поторопились ли, не переоценили ли свою силу и своё влияние?

Прибежал служка с новостью, что Ардифф проехал в Храм Поводыря в сопровождении солдат дворцовой стражи, заперся у себя и никого не принимает. Похоже, надо было расходиться, но вместе всё-таки было не так страшно.

По коридору – уверенные шаги военного, в распахнутую рывком дверь влетел растерянный служка:

– Не положено, говорю… не положено...

За ним вошёл капитан Паджеро, подтянутый и сердитый:

– Рад видеть вас, господа Храмовый Круг. Вас, госпожа Верховная жрица, особенно, – лёгкий поклон в сторону Апсалы, Верховной жрицы Матушки, – Я к вам по поручению Его Величества. Собственно, поручений три: рассказать вам о визите Ардиффа, первосвященника Поводыря, к Его Величеству, обсудить с вами некоторые пожелания короля и задать вам от имени Его Величества кое-какие вопросы, внимательно выслушав ответы на них.

– Вы не имеете права находиться здесь, – проговорил Атлон, служитель Лешего, – Никакого права.

– Я ещё не представился – капитан Паджеро, командир дворцовой стражи, исполняющий поручение короля. По закону имею право находиться в любом месте, кроме святилищ Храмов и принадлежащих им территорий, на посещение которых требуется ордер, выписанный королевским прокурором по приказу Его Величества...

– Предъявите ордер, вы на территории Храма, – Медан, служитель Рудничего, зло посмотрел на Паджеро, – или убирайтесь вон!

– Прошу прощения, служитель Медан, на территории какого я Храма? Это здание принадлежит городу Раттанару и предоставлено, повторяю – предоставлено – Храмовому Кругу для обсуждения своих вопросов. Сюда я запросто могу и без ордера. Но я не ссориться пришёл, господа служители и госпожа Верховная жрица, – снова поклон в сторону Апсалы, – Я пришёл разговаривать, если вы желаете разговаривать с представителем короля. Считаю своим долгом напомнить вам, что мятеж начинается с неуважения к особе Его Величества и наказуем различным образом, вплоть до смертной казни. Желаете ли вы беседовать со мной?

– Давайте выслушаем этого солдафона, – служитель Водяного Гандзак попробовал успокоить поднявших шум священнослужителей, – Пусть говорит.

– Благодарю вас, служитель Гандзак. Итак, господа, начнём с визита к королю. Я не знаю, какими полномочиями вы наделили Ардиффа, но Его Величество очень хочет считать, что Ардифф превысил их, и что его дерзкое поведение перед Его Величеством – всего лишь результат временного душевного расстройства, результат болезни первосвященника...

– Нельзя ли яснее? – служитель Разящего Бушир громко перебил капитана, – Что с нашим требованием?

– Так это всё-таки было требование?! Значит, это по вашему поручению был предъявлен ультиматум королю – или место в Кабинете, или восстание?

– Какое восстание? – Апсала удивлённо пожала плечами, – О чём вы говорите, капитан?

– Ардифф угрожал королю поднять верующих против Короны. Каким другим словом можно назвать подобные речи?

– Это возмутительно!

– Неслыханно!

– Бред!!!

Служители вскочили с мест, гневно потрясая руками – то ли возмущаясь Ардиффом, то ли – Паджеро, то ли королём. Через некоторое время крики, наконец, приобрели более чёткую направленность:

– Это самовольство Ардиффа!

– Это всё Ардифф!

– Он арестован?

– Он один во всём виноват!

Паджеро поднял руку, успокаивая разгорячившихся служителей:

– Я не закончил, господа Храмовый Круг. Ваши возмущения хороши, но не искренни. Здесь у меня список, составленный королём. Оказывается, каждый Храм, за исключением Храма Матушки, – снова поклон Апсале, – уже некоторое время вооружается. В этом списке указано количество, места хранения и виды оружия: мечи, секиры, кольчуги, копья и прочее. Хотите сказать, что это всё – неправда? Обвинить короля в обмане – тоже преступление – всем известно, что короли не лгут. Кстати, суммы, затраченные Храмами на поддержание возмущения среди верующих, здесь тоже проставлены. Я не ошибусь, назвав это заговором против Короны. При таких обвинениях в храмах не отсидитесь, господа служители, неприкосновенность на вас больше не распространяется. Я удивлён, господа, вашей глупостью: пробовать выступить против Короны, возможностей которой никто из вас не знает. Похоже, что Храмовый Круг почти полностью изменит свой состав, за исключением госпожи Верховной жрицы.

– Вы не посмеете, капитан, – Беговат, служитель Умельца, не испугался, – Народ не даст своих священнослужителей в обиду...

– Народ не даст в обиду короля, который, до избрания Короной, был каменщиком. Если дойдёт до суда, вас не пощадят ни судьи, ни люди. Вы совершенно не знаете истории ни Раттанара, ни других королевств Соргона. Хрустальные Короны за пятьсот лет не выбрали в короли ни одного знатного человека. Король в любом из Двенадцати королевств – всегда простолюдин и все попытки свержения короля безнадёжны: его есть кому защищать. Этот документ, – Паджеро помахал листком со списком, – для всех вас означает смертный приговор. Таковы итоги визита Ардиффа к королю.

– Почему же нас не арестуют? – вступил в разговор Нефуд, служитель Торгующего, – У короля на наш счёт другие планы?

– Вы подсказываете мне ответы. Да, у Его Величества другие планы. Я говорил, что у меня три поручения. С первым – рассказать вам о визите Ардиффа к королю – я уже справился. Переходим ко второму: обсудить пожелания короля. Пожелания Его Величества таковы – чтобы не пропало, не поржавело, не сгнило все приобретенное Храмами оружие, оно должно быть свезено в арсенал дворца. Начинать немедленно, принимать его будут по этому списку, так что утаить ничего не удастся, да и не к чему. Храмы объявят о своём даре армии Раттанара. Вашим оружием будут вооружены вновь создаваемые священные отряды для борьбы с внешними врагами Двенадцати королевств. Отрядам будут присвоены названия в честь Храмов, выделивших им оружие и средства на содержание солдат.

– И вы всерьёз считаете, что мы пойдём на это? – служитель Светоносца Габес от возмущения даже позеленел, – На этот шантаж?

– Вас никто не заставляет, уважаемый Габес, короля вполне устроит смена представителей в Храмовом Круге на более лояльных к Короне и Раттанару. Оружие всё равно будет конфисковано и ваши Храмы вернутся к мирной жизни. Ваша судьба полностью в ваших руках, господа служители.

– Если мы примем эти условия, то будем прощены?

– Нет. Вы не будете обвинены. До тех пор, пока либо не будет нарушен этот договор, либо не отпадёт в нём надобность.

– А что потом? Если это мера временная, что же будет с нами дальше?

– Зависит от вас и вашей верности Короне. Король Фирсофф не станет преследовать вас, если вы его к этому не вынудите.

– Ваше предложение – вмешательство в дела Храмов. Вы пытаетесь сделать Храмы придатком Раттанара.

– Вовсе нет. Я же сказал, что священные отряды будут использованы только против внешних врагов Соргона. Я, видимо, неверно выразился – от вас никто не требует присягать раттанарскому королю, от вас требуют выполнения обязательств по вооружению и снабжению, ну и – содержанию, священных отрядов. Его Величество надеется, что с вашей помощью они станут надёжней заградительных отрядов побережья. Вам предлагается достойный выход из неприятной истории, а вы зачем-то ищете способ ещё раз оскорбить Его Величество.

– По первым двум поручениям вы нам всё разъяснили, капитан, – Апсала снова вмешалась в разговор, – а что же с третьим? Какие вопросы интересуют Его Величество?

– Сначала надо закончить со вторым поручением. Готовы ли Храмы выполнить пожелания короля?

– У нас есть выбор! – Габес всё ещё был готов сопротивляться, – Должен быть!

– Конечно, есть. Плаха.

– Скажите, капитан, Храм Матушки тоже должен участвовать в этом военном мероприятии? – Апсала вопросительно посмотрела на Паджеро, – Или мы будем освобождены от этой повинности?

– Король рассматривает это не как повинность, а как патриотический долг каждого соргонца. Но решение вы должны принять сами. У Его Величества нет никаких претензий к Храму Матушки.

– Если так ставится вопрос, то я согласна, только я не знаю, что надо для оснащения отряда.

– Не волнуйтесь, госпожа. Вам все объяснят, покажут, расскажут. Доля вашего Храма не будет более других. Что же всё-таки ответят королю остальные служители?

– Мы не можем решать такие вопросы без санкции Верховных служителей наших Храмов.

– На покупку оружия у вас была их санкция? Это был умысел против всех Двенадцати королевств?

– Мы скупали оружие для самозащиты. И только. Никто не собирался угрожать королю!

– Вы можете это доказать? А как быть с деньгами, затраченными на фанатиков Ардиффа? Из каких соображений вы давали им деньги ? Вот здесь у меня ордера на обыск Храмов, оформленные как положено. Но Его Величество сказал мне, что было бы лучше обойтись без них. Вы не оставляете мне выбора своим упрямством. Вряд ли ваши Верховные служители будут радоваться разгрому Храмов в Раттанаре и казни замешанных в заговор служителей.

– Габес, вы можете поступать, как считаете нужным, но не вынуждайте нас всех к самоубийству, – Бушир от волнения встал с места, – Я согласен на предложение короля Фирсоффа. Создание священного отряда в честь Разящего придаст авторитет моему Храму. Передайте Его Величеству, что он может рассчитывать на Храм Разящего.

– Я тоже согласен.

– И я...

– И я...

...

– Я согласен тоже, – Габес не захотел оставаться в одиночестве.

– Что ж, господа Храмовый Круг, раз вы все согласны с пожеланием Его Величества, перейдём к третьему поручению, – Паджеро облегчённо вздохнул, – Его Величество поручил мне выяснить у вас два вопроса. Первый: кто посоветовал вам скупать оружие? Второй: какой вы видите деятельность своего представителя в Кабинете, если считать, что он будет там заниматься полезным для королевства делом?

5.

В хибарке Кассерина было две комнаты, кухня и пустой чулан. Обе комнаты были заставлены шкафами с книгами, свитками, чертежами и вообще завалены разным бумажным мусором, среди которого с трудом можно было отыскать проход к кровати, застеленной солдатским одеялом.

– Жить будешь здесь, – Кассерин указал на чулан, – Я куплю тебе постель и что там ещё понадобится. Тебя как звать?

– Харбел, уважаемый мастер Кассерин.

– Ты меня знаешь?!

– Нет, но вы упоминали своё имя, когда обещали мне работу, да и на вывеске оно тоже выведено.

– Что ты умеешь ещё, кроме чтения и воровства с помощью магии?

– Это была магия – то, что я сделал?

– А ты можешь назвать как-то иначе своё умение таскать монеты, не касаясь их руками? Конечно же, это магия, очень редкий вид магии. Я имею в виду не воровство, а твою способность перемещать предметы незаметно для окружающих.

– Вы же заметили!

– Перемещение? Нет. Я заметил пропажу, а это совсем не одно и то же. Откуда ты родом, Харбел?

– С юга, деревня Залесье.

– Деревенский, значит. Умеешь пахать, сеять, крутить быкам хвосты и тому подобное. У меня такие твои умения применения не найдут. Возьму тебя учеником, но буду обучать дома, индивидуально.

– А это как? Драться будете?

– Нет, не бойся – я буду учить тебя одного, отдельно от всех. Не вести же тебя в школу с малолетками – небось, лет около пятнадцати?

– Уже есть пятнадцать, с начала осени.

– Родители твои где?

– Побили родителей и деревню спалили. Как раз на мой день рождения. Гоблины спалили.

– Что, близко к морю жили?

– Полдня езды, но всё равно добрались.

– Да, действительно, странно. Расскажи-ка об этом подробнее...

6.

Барон Яктук бесцельно бродил по коридорам дворца – заседание Кабинета начнётся не раньше, чем соберётся весь его состав: Паджеро сказал, что оповещены все.

Но пока не прибыл Сурат – принимал выдачу из Денежного Сундука. Не было Маарда с Велесом и Таразом (мужичьё, добравшееся до власти), и ему, барону, приходилось их ждать.

Бароны тоже собрались не все: не было барона Тандера, солдафона и пьяницы, не приехал барон Инувик, ленивый бездельник, да и барон Геймар где-то задерживался.

Каждый раз, проходя мимо приёмной Кабинета, Яктук недовольно кривился, натыкаясь взглядом на дородную фигуру Демада, который сидел в углу, уткнувшись в бумаги.

«Тоже мне – учёный! Рожа красная, глаза, как у лягушки: торчат, вот-вот выпадут... Раскормленный боров...»

Сам барон был среднего роста, худощавый, ходил, слегка пританцовывая – танцором он, действительно, был отменным. И сходство имел не с лягушкой, как Демад, а с орлом, чем несказанно гордился: горбатый нос нависал, как клюв, над узкими злыми губами. Карие глаза глядели пристально и дерзко – барон был драчливого и вспыльчивого нрава, заносчив и беспредельно нагл, и в частых своих поединках приобрёл славу рубаки, хотя и не участвовал ни одном сражении. Впрочем, эта слава не шла дальше круга, в котором он вращался – богатой элиты Раттанара.

Осенью ему стукнуло сорок три. Тогда же он получил пост второго советника короля, став самым молодым членом Кабинета, что позволяло ему считать Кабинет сборищем старых маразматиков, делая исключение для короля (про него Яктук даже думать плохо опасался) и барона Геймара, благодаря которому он получил место советника.

Тяжело ступая от веса доспехов, пришёл Тандер, ещё не протрезвевший и потому раздраженный. Его зычный голос расколол тишину приёмной:

– Кто мне скажет, что происходит? По моему министерству нет никакой серьёзной информации.

При звуке его громкого, как на плацу, окрика в углу вздрогнул и сморщился Демад, от неожиданности рассыпавший свои листки.

Яктук наблюдал за обоими:

«Солдафон и трусливый боров – вот она, краса и гордость нашего Кабинета. И каждому – под семьдесят. Нет, прав барон Геймар: правительство надо омолаживать. Какая польза Раттанару оттого, что один всегда пьян, а другой всё время жрёт?»

Демад, действительно, любил поесть и много, и вкусно. Он не имел ни семьи, ни других родственников, и получал удовольствие только от двух вещей в жизни – науки и еды. И хорошо приготовленный паштет был ему дорог не меньше, чем любое математическое уравнение.

Трусом он не был, но не был и забиякой. К тому же, большой вес и возраст лишали его всякой радости от физических упражнений. Правда, жир, покрывший толстым слоем его тело, не затронул мозга учёного, и соображал он намного лучше Яктука, всё достоинство которого состояло из титула и меча. Но титул сам по себе был просто словом, а меч, ни разу не обнажавшийся против прошедших через сражения опытных бойцов, на самом деле немногого стоил: драчливый Яктук умел никогда не ссориться с заведомо более сильными противниками, умудряясь при этом избежать обвинений в трусости.

Тандер, гремя железом, стал также мерить коридоры тяжёлыми шагами, и Яктук, чтобы не выглядеть смешным, мотаясь в паре с ним по коридорам дворца, уселся на диван возле дверей Кабинета.

Военный министр поймал пробегавшего мимо лакея за ворот:

– Принеси вина, и живее, – барон оглянулся на приёмную, где сидели Демад и Яктук, – И им – тоже. И закусить. Мяса, что ли...

В приёмную ввалились втроём Маард, Тараз и Велес, оживлённые и раскрасневшиеся – то ли с мороза, то ли от жаркого спора, который, по видимому, только что вели.

– По какому случаю гуляем? – Маард потянулся к столу с закусками и ухватил добрый кус мяса, – Присоединяйтесь, господа, – это уже Таразу и Велесу, – Мы с вами не обедали, так хоть перекусим, время ещё есть.

– Раттанарские вина – лучшие в Соргоне! А вы что про это думаете? Отвечайте, господин министр, – палец Тандера упёрся в грудь Тараза.

– Наши вина, конечно, ценятся и пользуются спросом, но и в других королевствах есть неплохие сорта, – Тараз отвёл руку барона, – Кому что нравится, господин министр.

– Пенантарские сухие вина не в пример лучше наших, – вмешался в разговор Велес, – Я пытался разводить их сорта у нас, но ничего не вышло – в Пенантаре лето жарче и их сорта любят тепло.

– А кто же его не любит?! – Маард громко захохотал, – Я зимой даже на улицу стараюсь не выходить, и круглый год не ложусь спать один, чтобы не замёрзнуть.

– Меня удивляет, Маард, как те худышки, с которыми вы обычно имеете дело, могут согреть вас? – не выдержал долгого своего молчания барон Яктук.

– Так и должно быть, барон. Вы ещё слишком молоды, чтобы знать, что в постели греешься не от того, с кем спишь, а оттого, что двигаешься.

В приёмной дружно расхохотались. Яктук смеялся вместе со всеми – Маард был один из тех, с кем не стоило ссориться: родом он был с юга, а на побережье только безрукий не держал меча с пелёнок и не участвовал в боях. Хотя Маарду и меч был не нужен – его огромные руки были страшны и без меча.

– Какая непринужденная обстановка, – вошёл Инувик, – и выпивка. Неплохо начинается заседание Кабинета. Дайте-ка и мне глотнуть этого красного.

– Вы, говорят, были нездоровы? – Яктук искал, на кого бы излить раздражение, – Но болели где-то вне дома: барон Геймар заезжал к родственнице и не застал вас.

– Честно говоря, господа, я болел только для министерства, – Инувик решил признаться в одном обмане, чтобы не доискивались до второго, – Знаете, иногда хочется развеяться в неофициальной обстановке.

Все с нетерпением ждали, в каких грехах признается дипломат.

– Моя болезнь протекала достаточно успешно и я как раз раздумывал о том, чтобы продлить её ещё на несколько дней, но всё поломал Паджеро – явился с приглашением во дворец.

– Он что, знает адрес вашей любовницы? Кто же она? – Яктук не отставал, – Баронесса, купчиха или солдатка?

– Я разве говорил о любовнице, господа? Какая любовница? Паджеро явился ко мне домой, когда я выгружал из саней кабана и штук пять зайцев. Я еле успел переодеться – и сразу сюда.

– Значит, ваша любовница – дочь лесника, – встрял Тандер, у которого от красного улучшилось настроение, – Если у него есть ещё одна дочь, готов составить вам компанию и поболеть в лесу вместе.

– В следующий раз, барон, я с удовольствием возьму вас с собой, и, несмотря на то, что у этого лесника вообще нет дочерей, ручаюсь, вы здорово поохотитесь.

– Договорились, барон.

Яктук в досаде кусал губы – не удалось зацепить Инувика. А тот с благодарностью думал о Паджеро: предусмотрительность капитана здорово выручила министра в нужный момент.

«Интересно, как давно он знает о Лиле и Довере? И, вообще, что-то наш капитан поразительно много знает, хотя ни сплетником, ни интриганом его не назовёшь. Я забыл его спросить, куда вернуть сани. Ладно, разыщу после заседания, спрошу и поблагодарю».

– А вот и самый богатый человек в Раттанаре, – Маард обнял за плечи вошедшего Сурата, – Господин королевский казначей, не отсыплете ли от щедрот своих? Обожаю, когда мне дают взятки.

– В самом деле, Сурат, мы здесь уже так долго ждём, что с вас причитается каждому из нас приличная сумма, – Велес поддержал Маарда, – Пора вводить штрафы за опоздания на заседания Кабинета.

– А почему вы все торчите в приёмной и не проходите в Кабинет?

Сурат растеряно хлопал глазами: он всегда терялся, когда на него наседали, но никогда – настолько, чтобы платить, – Кого ещё нет?

– Нам здесь накрыли стол – многие не успели поесть. Не крошить же в Кабинете, – Яктук снова напомнил о себе, – Если голодны, присоединяйтесь.

Собственно, дело было совсем в другом: сам Кабинет был просто рабочим кабинетом короля, в который и Фирсофф, и его предшественники приглашали своих министров для обсуждения вопросов. Когда-то давно это слово «кабинет» стало синонимом слова «правительство», но отдельного помещения Кабинет, как правительство, всё ещё не имел, а этикет запрещал кому-либо входить в кабинет короля без его приглашения.

Признаваться в такой своей зависимости никто из членов Кабинета не желал, и потому все они толпились в приёмной, выдумывая предлоги, мешающие им войти в зал заседаний.

По коридору быстро подошёл Морон:

– Его Величество, господа.

Все встали, закрывая от короля стол с объедками – во время заседания слуги уберут. Появился Фирсофф:

– Рад видеть вас, господа, прошу в кабинет.

Следом прошли пришедшие с ним Лонтир и Геймар, затем – остальные.

С потолка на стол спустилась сдуру проснувшаяся зимой муха – пировать.