1.

В штабе квартальной охраны с утра было очень людно. Сюда съехались все посвященные в подготовку к подавлению мятежа люди. Собрал их Тусон, после вчерашнего разговора с Джаллоном.

Приехала Коллегия в полном составе: Рустак, Маард и Геймар. Сидели на местах все работники штаба: Вустер, Гечаур, Бофур, Ферран, Велес и Ахаггар. Скромно жался в углу Илорин, по молодости все ещё теряющийся среди мало знакомых людей. Сам Тусон тоже был здесь.

Не было только одного Джаллона – он ждал последних донесений от своих агентов, после чего должен был ехать в штаб.

Все, кто не видел раньше, с любопытством разглядывали карту Раттанара, разрисованную пометками Вустера.

– У вас на карте, действительно, указано расположение всех отрядов в городе? Вы не могли чего-нибудь упустить?

– Я старался не ошибиться, господин прокурор, – глаза Вустера насмешливо глядели на Рустака, – Но, если вы нашли допущенные мной ошибки, буду счастлив внести исправления.

Рустак смешался.

– Да я так спросил, для сведения. Командор, где же ваш информатор? У всех нас ещё полно дел, а мы здесь неизвестно чем заняты.

– Информатор не мой, господин прокурор. Этот человек выполняет задание капитана Паджеро.

– И ему можно верить?

– Верить или нет, нам следует решать после того, как мы выслушаем его. У меня он сомнений не вызывает.

– Не нравится мне всё это. Что же, Паджеро сам оставил здесь человека следить за нами, или это – поручение Его Величества?

– Разве я сказал, что он следит за нами? Капитан дал этому человеку задание: выяснить имена заговорщиков, их цели и срок выступления. Разве не этим занимаемся и все мы? Но мы – на виду, нам трудно сделать это незаметно. Скажите, барон Геймар, сколько людей вы можете назвать, о которых точно знаете, что они – замешаны в заговоре?

– Почему это я должен перед вами отчитываться? – Геймар сердито фыркнул, – Я вообще не уверен, что заговор существует. Мы просто растерялись от неожиданности созыва Совета Королей и вообразили невесть что. Я не желаю прослыть паникёром, господа. Представляете, как мы все будем выглядеть, если ничего не случится.

– Другими словами – вы ничего не выяснили. И вам легче признать себя паникёром, чем сознаться в этом. Вы просто, видимо, не представляете, как будете выглядеть, когда это произойдёт.

– И как же я буду выглядеть, командор?

– Как и все мы – мёртвым.

Геймар ничего не ответил.

– Может ли кто-нибудь другой сообщить нам хоть какие-то имена заговорщиков? Неужели за семь дней никто так ничего и не узнал?

Велес помолчал, потом ответил:

– У меня возникли некоторые подозрения, но не было возможности их проверить. Явных доказательств у меня нет, и я не стану называть имён.

– Ваши подозрения, министр Велес, проверены, – Илорин решился высказаться, преодолевая чувство неловкости, – Должен сказать, что вы были правы, господин министр, когда остерегали меня...

Приход Джаллона прекратил этот беспредметный разговор.

–Так это вы? – Рустак не скрывал своего разочарования, – Меняла – наш секретный агент?!

– Видите ли, господин прокурор, если бы я был королевским прокурором, то никогда не узнал бы того, что знаю сейчас. Готовы ли вы выслушать меня, господа?

– Говорите, Джаллон. У вас есть новости? Я имею в виду, в сравнении со вчерашним днём, – Тусон не передавал собравшимся того, что узнал накануне от менялы. Он считал, что они должны сами выслушать рассказ Джаллона и сразу же смогут выяснить все неясные для них вопросы.

– Есть, командор. И они меня не радуют. Скажу больше – я озадачен. Хорошо, что вы все собрались вместе – легче будет принимать решения.

Джаллон уселся на свободный стул и вытащил из кармана длинный, на нескольких листах, список.

– Это, господа, список тех, кто занимает хоть мало-мальски заметное положение среди заговорщиков. Я потом вам дам его просмотреть, но сначала расскажу, как обстоят дела с этим заговором. Очень странным заговором, господа. В его странности и заключается главная причина его незаметности.

– Чем же этот заговор отличается от подобных ему? От обычных?

– Любой заговор организуется против чего-то или кого-то. Он подразумевает восстание, переворот, то есть вооружённую борьбу одной группы людей против другой. В нашем случае всё организовано так, что подобных столкновений может и не быть. Смена власти произойдёт более-менее естественным путём. Наши заговорщики всего-навсего готовятся взять власть, которая будет ничья. Они просто придут на свободное место. Весь их переворот состоит в том, чтобы в нужный момент сказать: «Мы берём власть, потому что должен же кто-нибудь управлять королевством».

– То есть, как это – на пустое место?

– Всё дело в том, барон Геймар, что сегодня начался Совет Королей, который будет последним в истории Соргона. Собравшиеся на Совет короли никогда уже не вернутся в свои королевства. И ни одной Хрустальной Короны мы больше не увидим.

– Вы соображаете, что вы говорите?

– Конечно, господин Маард. Представьте себе, господа, что некто нашёл способ уничтожить одновременно всех королей и их Короны. Ему и нужно всего лишь собрать их всех вместе. Поэтому Совет Королей становится частью плана. Так сказать, активной частью. Аквиннар определяется, как место непосредственного устранения существующей власти. Те, кто готовит этот удар, никогда не вступают в контакт с королями. Вы, может быть, знаете, что Корона легко определяет враждебно настроенного человека: ещё ни одному заговорщику не удавалось приблизиться к королю незамеченным.

– Как же можно организовать такой заговор, не появляясь в окружении короля? Нужно же знать планы королей и быть уверенным в том, что Совет состоится!

– Верно, Велес! Джаллон, как узнать время созыва Совета Королей, не находясь в их окружении?

– Очень просто, господин барон. Нужно организовать созыв Совета самому.

– Это ещё труднее сделать человеку, не являющемуся приближённым короля.

– Среди приближённых короля обязательно должны быть участники заговора, но они не знают, даже не догадываются об этом.

– Этого не может быть, Джаллон. Вы несёте чушь, извините за грубость.

– Это не чушь, господин Ахаггар. Это – факт. Вы уже слышали о секте, ждущей прихода Разрушителя? Она и создана для того, чтобы всё узнавать и организовывать. Вкратце, их вера состоит в следующем: должен прийти новый бог, который всё обновляет, разрушая старое: всё равно что. Это может быть и государство, и общественные отношения, и жизненный уклад. Везде сметается старое и создаётся новое. Самый эффектный способ прихода Разрушителя – одним махом уничтожить всю старую власть с её носителями – Коронами. Никто из адептов Разрушителя не принимает участия в убийстве королей, он не замышляет ничего против Короны. Даже может быть верноподданным. От него не исходит угроза. Он тих и незаметен. Его главная задача – ждать Знамения, после которого он просто возьмёт вакантную власть. Он даже не знает, каково это Знамение. Ему сказано, что Знамение увидят все, даже непосвящённые. Жди, дождись и – действуй. Вот весь принцип этого заговора. Заговора, охватившего весь Соргон.

– Это невероятно!

– Это единственное объяснение, господа.

– Не верю! Ни одному вашему слову не верю, Джаллон! У вас есть доказательства, что вы говорите правду? Кто может доказать, что вы выполняете поручение Паджеро?

– Вы сами, господин прокурор. У вас сохранилась вторая половинка этой броши? – Джаллон протянул прокурору обломок броши, – Той, что дал вам капитан? Совпадает? Что же касается правдивости моих слов, то вы убедитесь в них, самое позднее, завтра к вечеру. Когда увидите Знамение.

– Вам-то откуда оно известно? Вы же говорите, что даже адепты Разрушителя не знают, какое оно!

– Адепты не знают, что короли будут убиты, а я знаю. Знамение, которое увидят все – пустые кружки монет всех Двенадцати королевств. Пропадут портреты королей – вот вам и Знамение. Сигнал, что власти больше нет, и можно занять её место. Самое плохое, что мы не можем предотвратить смерть королей. Мы даже предупредить их не сможем – времени совсем нет.

– Почему вы считаете, что завтрашний вечер – самый поздний срок?

– Фирсофф Раттанарский опаздывает на два дня из-за упавшего моста. Начинать раньше – дать повод ему не ехать в Аквиннар. Если Его Величество вернётся, для заговорщиков всё будет кончено. Наш король восстановит порядок во всех королевствах. Во всяком случае, сила Разрушителя окажется не столь впечатляющей, и секта потеряет многих своих сторонников, которые пока ещё не понимают, с чем имеют дело.

– Вы считаете, что приглашение на Совет Королей подложно?

– Нет. Оно – подлинное. Просто одному из королей показали краешек заговора. Такой, чтобы он мог оценить его масштабность и глубину проникновения в систему власти и чтобы этот король поспешил созвать Совет без объяснения причин. Примерно так это выглядит в моих глазах.

– Кто же стоит во главе этого кошмара?

– В масштабах Соргона – я не знаю. У нас же, в Раттанаре, несколько независимых лидеров. Каждый занят своей задачей, не подозревая о других. Или, может быть, подозревает, но не знает, кто это. Из главных мне известны только двое: секретарь пенантарского посланника Бастер и наш родной раттанарский купец Тетуан. Если другие руководители и есть, то мне установить их не удалось. Центр всего заговора, похоже, находится в Пенантаре. На территории Раттанара особый интерес представляет район городов Бахардена и Кумыра. У меня там пропало уже шесть человек, которых я специально посылал выяснить обстановку. Я подозреваю, что туда было отправлено то оружие, которого мы недосчитались с капитаном Паджеро. И все пропавшие за последнее время люди им-то как раз и вооружены. Не знаю, как, но их сумели заставить взять его в руки. Я думаю, это как-то связано с Посланцем Разрушителя, которого называют Человеком без Лица.

– Почему вы считаете центром заговора Пенантар, а не Аквиннар?

– Аквиннар не может быть центром заговора, потому что съехавшиеся туда короли очень легко определят недоброжелателей.

– Кто же тогда, по-вашему, будет устранять королей?

– Люди, которые совершенно не в курсе того, что делают. Им и в голову не придёт, что их действия могут представлять хоть какую-нибудь опасность для королей. Мне кажется, что будет уничтожен Дворец Совета королей во время завтрашнего вечернего заседания, когда приедет Его Величество Фирсофф Раттанарский.

– Как?

– Понятия не имею. Я же говорю, что заговор очень странный. Что же касается Пенантара, то мои соображения такие: Бастер – не просто секретарь, он барон, что тщательно скрывается, хотя посланник и в курсе. Он неоднократно называл Бастера бароном, и занимает по отношению к нему явно подчинённое положение. Второй сюрприз Бастера в том, что в своей секте он носит имя брата Наместника. Лицо с такими полномочиями не могло бы оказаться среди людей пенантарского посланника без участия самих пенантарцев. Второй деятель заговора, Тетуан, часто бывал по торговым делам в Пенантаре и, фактически, является монополистом в торговле с ним. Именно Тетуан сразу после приезда сарандарского посланника стал скупать через подставных лиц практически все товары в Раттанаре. Кое-кто из купцов, конечно же, последовал его примеру. Но в этом озере только одна крупная рыба – Тетуан.

– Надо немедленно арестовать всех лиц, указанных в списке Джаллона, – Рустак проникся и, как глава Коллегии, решил принять действенные меры.

– По какому обвинению, господин прокурор? – Джаллон невесело усмехнулся, – У нас нет никаких доказательств, чтобы предъявить им обвинения в заговоре. Я же говорю, что ни один из них не замышляет никаких пакостей ни королю, ни Короне. Они никогда даже не обсуждали подобный вопрос, и многие из них придут в ужас, когда услышат, в чём их пытаются обвинить. Максимум, что вы можете с ними сделать – это двух-трёх человек, вроде тех, что покушались на министра Велеса, посадить за мелкие уголовные преступления. К остальным вы не найдёте возможности предъявить хоть какие-нибудь обвинения. Единственное, что мы можем сделать – это не отдать им власть после Знамения.

– А в сроке Знамения вы не ошиблись?

– Дольше, чем до приезда короля Фирсоффа они ждать не будут: а, вдруг, короли всё поймут и разъедутся? Если я и ошибся в сроке, то только в том, что всё произойдёт раньше. Если они придумают, как убрать раттанарского короля по дороге в Аквиннар и с теми же последствиями для Короны: Корона должна быть уничтожена.

2.

– Ваше Величество, Вам не нравятся наши эскизы?

– Что вы, мастер Наджафф. Эскизы просто превосходны: я даже затрудняюсь в выборе. Как вам удалось выполнить их так быстро?

– У каждого архитектора или мага-зодчего есть свои сокровенные замыслы. Они есть и у старых мастеров, и у молодых. Мы решили начать свою совместную работу с демонстрации именно этих замыслов. Мы все сделали на скорую руку эти наброски, чтобы иметь возможность выбрать самое лучшее решение. Как видите, конкурс всё равно получился, только арбитрами в нём мы выступаем сами. Ваше мнение, безусловно, будет учитываться. Верно я говорю, молодёжь?

– Бальсар, мой наставник и великий маг-зодчий, учил меня, что мнение заказчика должно быть внимательно выслушано. Даже если ты не собираешься ему следовать, – Бентос по привычке болтал, не задумываясь, – Мы не можем не следовать пожеланиям Вашего Величества. Мы можем только мечтать, чтобы оно совпадало с нашими.

– Не волнуйтесь, я не стану навязывать вам своё мнение. Вы – специалисты, вам и решать.

– Не обращайте внимания на этого болтуна, Ваше Величество, он совершенно не соображает, что говорит. И кому говорит. Молодость часто самоуверенна и глупа.

– Старость тоже не способствует улучшению умственных способностей, мастер Наджафф. Мы-то оба это прекрасно понимаем, – королева рассмеялась и подмигнула Бентосу, – Искренность молодёжи не всегда следует считать глупостью. Иногда это – дар божий.

– Лучше бы молодёжь получила в дар от богов умение держать язык за зубами или хотя бы думать раньше, чем говорить. Мастер Бальсар, как мне помнится, говорил и другое. Он говорил, что мастером нельзя стать, слушая только себя, потому что при этом не узнаешь больше, чем уже знаешь. А, так как память у человека недолговечна, ему свойственно многое забывать – слушая только себя очень быстро станешь круглым дураком.

– Вы слишком строги к молодёжи, мастер Наджафф.

– Это не я строг. Это мастер Бальсар строг. Кстати, учитель и воспитатель доброй половины из этих нахальных молодых людей. А они, как это обычно и бывает, вложенные в них мастером Бальсаром знания и умение творчески мыслить считают своей заслугой, будто и родились такими умными. И зачем я согласился работать с ними! Будто других дел у меня нет.

– Я думаю, мастер Наджафф, вы работаете с нами, чтобы не чувствовать себя стариком. Признайтесь, что вам нравится наша компания, а ворчите вы всё время лишь потому, что боитесь, что мы зазнаемся. У вас даже походка переменилась – то ползали, как ленивая черепаха, а теперь же бегаете, как...

–...как черепаха работящая. Бентос, где ты видел черепах ленивых? Они что, ползают ещё медленней?

– Нет, мастер. Они только думают, что ползают. На большее у них не хватает ни сил, ни здоровья.

– Неужели я настолько немощен? Вот не думал! Хотя нет, если у них нет ни сил, ни здоровья – то это не ленивые черепахи, а больные. Я пока ещё больным себя не чувствую. Правда, от вашей компании и любой здоровый заболеет. Пообщался с вами с месяц – и на кладбище. Пообщался с месяц – и на кладбище. Пообщался...

– Что, мастер, всё время один и тот же?

– О чём это ты? – Наджафф увлёкся новыми набросками и не заметил, что твердит несколько раз одну и ту же фразу, – Один и тот же кто?

Молодёжь расхохоталась.

Магда отложила эскизы:

– Ну, не буду вам мешать. Работайте, – и вышла.

– Бентос, если ты ещё раз надерзишь Её Величеству, я не буду иметь с тобой дело ни сейчас, ни в будущем, – сказал Наджафф.

3.

Верховная жрица Апсала приехала посмотреть на роту Матушки в новой форме. На заседании Храмового Круга жрица категорически заявила:

– Я не понимаю, сколько можно спорить по такому пустячному поводу, как цвет значков на форме наших подшефных рот. Лейтенант Яктук очень мудро решил, что значок должен соответствовать сути бога, имя которого носит рота, и выбрал синий – цвет чистой воды в яркий, солнечный день. Почему роте Лешего не взять зелёный – цвет лесов? Жрицы Матушки носят белые одежды, так пусть значок её роты будет белым. Надеюсь – никто из вас не претендует на белый цвет?

Претендентов на белый цвет не нашлось, и рота Матушки была, наконец, переодета.

– Скажите мне откровенно, капитан Ланс, я не сильно превысила свои полномочия, отдав швейникам приказ нашить на вашу форму белые значки? Поймите, я человек не военный, и вполне могла совершить глупость, не посоветовавшись заранее с вами. Очень уж ярко видны на вашей форме белые значки – словно отметка на мишени. Не повредит ли это вашим солдатам в бою?

– Вы рассуждаете, как вполне компетентный в военных вопросах человек, госпожа Верховная жрица. Солдаты, действительно, будто помечены. Но им нравится – по этим меткам их узнают на таком расстоянии, на каком даже не каждого гражданского отличишь от солдата. Что же касается боя, то в рукопашном бою это значения не имеет, а лучники гоблинов не настолько хороши, чтобы попадать именно в значки – им, хотя бы, вообще попасть. Кроме того, называться ротой Матушки и носить цвета, отличные от её цвета – вот уж где, действительно, глупость. Вы не волнуйтесь, вы всё сделали правильно. Я распорядился постоянно патрулировать территорию возле Храма Матушки, и на этот пост отбоя нет от желающих покрасоваться в новой форме.

– А вот это уже зря. У вас и так солдат не очень много. Не повредит ли это охране Южных ворот?

– Ну что вы, госпожа Верховная жрица, ни в коей мере! Солдаты сами обеспокоены: в городе тревожно, а у вас – одни женщины.

– Не думаю, что кто-нибудь осмелится причинить вред служительницам Матушки.

– В чём, в чём, а в дураках Соргон никогда не испытывал недостатка. Мне так будет спокойнее. Ещё я приказал вести наблюдение с приворотных башен за крышей вашего Храма – мало ли что может случиться в это время перемен. Давайте договоримся о сигналах, какими вы сможете позвать нашу роту на помощь: и днём, и ночью.

– Вы сказали – время перемен?

– У нас, старых солдат, раны ноют не только к непогоде. К бою – тоже. Придётся скоро сражаться и, думается мне, вовсе не с гоблинами.

4.

Слава иногда приходит неожиданно. Нельзя сказать, что её совсем не ждёшь: наверное, не родился ещё такой человек, который не ждал бы прихода этой капризной особы.

Но, когда она является к вам во всём своём блеске, под звуки фанфар и рукоплескания восхищённой толпы, это всегда неожиданно. Это горный обвал, это снежная лавина. Это любой предмет, падающий вам на голову. Бац! И ты уже прославился.

Слава пришла к Наталу. Именно так: бац! – и никому неизвестный, разве что ребятам с Голубиной улицы, тринадцатилетний мальчишка Натал стал известен всему Раттанару. Ну, может быть, не всему. Кое-кто из взрослых, конечно же, его не знал. Не знал, к примеру, королевский прокурор Рустак. Министр Велес тоже не знал, как не знали ни Маард, ни барон Геймар.

Но, ведь, и Натал не знал их, и ему дела не было до того, знают о нём они или – нет. Зато среди сверстников, уважение любого из которых стоило для Натала больше, чем уважение всех взрослых, вместе взятых, он стал самым известным мальчиком в Раттанаре.

Во-первых – у него была «взрослая» хорошо оплачиваемая работа.

Во-вторых, он был другом «того самого» капитана Вустера, который не только оказался жив, но и взял на себя командование квартальной охраной города.

В-третьих, он был родным братом Тахата, который своей молодостью и новизной совершённого подвига почти затмил героя прошлых лет Вустера.

Натала узнавали на улице. Показывали на него пальцами и перешептывались за спиной. Самые смелые иногда решались, проходя мимо, небрежно бросить в его сторону:

– Привет, Натал!

И потом долго хвастались перед друзьями: «Видал, я с ним поздоровался».

Под окнами мастерской Фумбана постоянно торчали почитатели и восторженно глазели за работой своего кумира.

Мастер время от времени выходил на улицу, отгоняя любопытных от окна Натала – работа Сетифа никого не интересовала, и ему не мешали.

– Я понимаю, Натал, что ты – теперь известная личность, но мне бы хотелось, чтобы работа шла без осложнений. Не мог бы ты куда-нибудь отправить свою свиту, чтобы они не торчали под окнами? И как им не холодно часами стоять на морозе? И, главное, для чего? Поглядеть, как ты водишь пером по бумаге? Тоже мне – зрелище!

– Вы так говорите, мастер, словно я хоть кого-нибудь из них звал сюда. А если не звал, то как же я их отправлю?

– Давайте пошлём их за пивом, мастер, – предложил выход Сетиф, – И нам польза, и им.

– Твою пользу я вижу. А какая же польза им? Узнают адреса ближайших кабаков?

– Пробегутся по улице – согреются. Чем не польза?

–Ты так много сегодня наработал, что готов пиво пить?

– Чтобы пить пиво, мастер, мне не требуется особая подготовка. Его пить я всегда готов. А когда не устал – оно даже пьётся легче.

– Не буду я никого за пивом посылать, сделаю иначе. Ты дописал последний лист, Натал? Вот и хорошо. Сходи, брата проведай – я тебя отпускаю. А мы вдвоём с мастером вина Сетифом пойдём проверим – не прокисло ли красное в соседнем кабачке. Или я старею, или спиваюсь под руководством Сетифа: почему-то совсем не хочется работать. Кругом одни герои, и мне, простому переписчику, очень неуютно среди них.

5.

– Я хотел бы видеть секретаря Бастера, – Джаллон по-хозяйски расположился в приёмной пенантарского посланника, – Скажите ему, что пришёл меняла Джаллон, по срочному делу.

Бастер выскочил почти сразу:

– Вы с ума сошли, Джаллон! Явиться прямо сюда!

– Я не счёл нужным проситься к вам через магазины на первом этаже, как это делают ваши посетители в вуалях. Дело в том, что я послан к вам официально, с поручением. Где мы можем поговорить?

– Идёмте в мой кабинет. Вы всё-таки поразительно неосторожны.

– Вы тоже. Поэтому я здесь.

– Садитесь. Говорите.

– Как вам, может быть, уже известно, меня сегодня вызывали к прокурору Рустаку.

– Мне это неизвестно. Я снял наблюдение за вами. И где же вы виделись с прокурором Рустаком?

– В штабе квартальной охраны. Там был собран раттанарский командный состав. Я имею в виду, все те, кто сейчас заправляет делами в столице: сам Рустак, Маард, Геймар, Тусон, Илорин, весь штаб квартальной охраны во главе с Вустером.

– Интересно. И что же им от скромного менялы понадобилось?

– Меня спрашивали о вас.

– То есть?!

– У меня спрашивали, зачем ко мне приезжал барон Неблин. Я не сразу понял, что речь идёт о вас. Тогда мне разъяснили, что вы – барон Неблин, известный мастер меча из Пенантара...

– Вот даже как!

– Да. Как видите, я тоже дал маху. Я поверил, что вы – Бастер. Баронский перстень, что так усиленно мне демонстрировал Фехер в «Питейном заведении» я определил по книге «Гербы и флаги Соргона». Это был настоящий перстень Бастеров. Но это, впрочем, к делу не относится.

– Верно, Джаллон, верно. Кто же меня опознал?

– Не имею понятия. Может быть, Тусон. Вы, мечники, всегда ревнуете к чужим успехам.

– Что же вы им ответили?

– Правду, разумеется. Я сказал, что вас интересует лицо, которое скупает все товары в Раттанаре. Кстати, я выяснил кто это.

– Любопытно. И кто же?

– Купец Тетуан. Почти всё, хранящееся на складах города, принадлежит ему. Либо людям, принадлежащим ему. Я имею в виду безнадёжных должников.

– Вы им это сказали?

– Разумеется, да – я себе не враг.

– И что ещё вы им рассказали обо мне и моём окружении?

– Скорее они мне рассказали, чем я – им. Мне рассказали, что сегодня или завтра наступит Знамение, по которому вы попытаетесь начать действовать. Сказали, какое это Знамение. И сказали, что действовать вам не дадут. Собственно, с этим поручением я к вам и послан.

– С каким поручением?

– Вот у меня копия указа Коллегии, который будет оглашен через, примерно, полчаса. Взгляните. Мне поручено передать вам, что действовать вам не дадут.

Бастер-Неблин развернул протянутый Джаллоном свиток:

– Любопытно. Так... Коллегии стало известно, что готовится и будет произведено покушение на королей... невозможно предотвратить..., гм,...кто заявит претензии на власть в Раттанаре, будет обвинён в убийстве королей... со всеми последствиями... принять меры предосторожности, а именно... Адресовано всем подданным Раттанарской Короны и проживающим здесь иностранцам... Подписи. И это будет оглашено?

– Обязательно.

– Что же они считают Знамением?

– Исчезновение королевских портретов со всех соргонских монет. Будет понятно и непосвященным, так мне сказали.

– Если им так много известно, то почему нас не арестуют?

– Вас не в чем обвинить: никто из вас к убийству королей не причастен. После оглашения этого документа ваших сторонников поубавится: такой ценой приобретать перемены захотят немногие. Для этого и огласят подобный указ.

– Вам поручено ещё что-то передать?

– Этот документ, слова, что действовать вам не дадут. И ещё – они не хотят ненужной крови. Надеются на вашу разумность.

– Почему же всё-таки послали вас?

– Потому что я для них наименее ценен. Кроме того, полагаю, чтобы я рассказал вам о Тетуане. Им выгодно, чтобы вы знали своего соперника.

– А если я с ним объединюсь?

– Для них это не опасно. А отряды из Бахардена и Кумыра в город не войдут. Предполагаемое убийство королей заставило Тусона принять сторону Короны. Я говорил вам, что вы неосторожны.

– Что-то подсказывает мне, что мои неприятности – ваших рук дело, Джаллон.

– Почему моих, а не баронессы Инувик или людей барона Фехера? Может, ещё кто-то привлёк их внимание к вашей особе?

– Нельзя мне вас отпускать, Джаллон. Да и не хочется.

– Тогда пенантарское посольство возьмут штурмом: им тоже выгоднее убить вас, чем оставлять в живых. Вы дадите им повод убить вас на законном основании. Разве это не дворцовая стража строится на площади? Взгляните. Сколько времени продержатся пятьдесят солдат против тысячи?

– Да, это на редкость убедительный аргумент в пользу вашей жизни. Но он здорово подкрепляет мои подозрения. Что ж, идите Джаллон. Идите и помните – я вас подозреваю. И если я прав – я вас найду.

6.

Последний ночлег перед Аквиннаром был назначен на постоялом дворе «Голова лося» недалеко от аквиннарской границы. Мелкий снежок, который сыпал весь день, изрядно надоел путникам, и темнеющая у дороги среди белого снега высокая стена частокола вызвала оживление и у солдат, и у лошадей. Ворота были распахнуты, и въехавший во двор первым капитан Паджеро оторопело остановился.

На месте двухэтажного сруба гостиницы местами ещё дымилась огромная куча головешек, по краям уже присыпанная снежной пудрой.

Здание трактира, правда, уцелело, но чёрные пропалины на покрытой снегом крыше свидетельствовали, что досталось и ему.

Обширные конюшни не пострадали, но капитану расхотелось останавливаться здесь на ночь, пусть даже и с частичными удобствами: под крышей трактира могли поместиться все люди отряда, а конюшня для имеющихся лошадей была достаточно просторной.

Не понравился капитану этот постоялый двор: слишком пуст он был даже для недавнего пожара. Кроме хозяина и прислуги не было больше ни одного живого существа. Собаки, которых всегда полно на постоялых дворах – и своих, и приблудных – и те куда-то подевались.

Хозяином оказался огромный косоглазый урод, который непонятно шепелявил и брызгал при этой слюной. Прислуга же затравлено отводила глаза.

– Ваше Величество, мне здесь не нравится. Давайте проедем ещё немного – до ближайшего поста скиронской пограничной стражи. Там и заночуем. Это всего час езды.

– Разве мы здесь не поместимся?

– Поместимся, но я бы предпочёл для ночлега другое место.

– Не вижу смысла искать что-нибудь другое. Другой вариант – это ночлег в палатках, которые сначала нужно ставить, потом собирать. Время отдыха сократится, и люди не отдохнут. Да ещё час езды. Нет, капитан, заночуем здесь.

– Как прикажете, Ваше Величество.

Паджеро обошёл двор, осмотрел частокол, массивные дубовые ворота, совершенно пустые конюшни («Где же кони постоялого двора?»), выходящие задней стеной на склон засыпанного снегом оврага.

Спрашивать хозяина ни о чём не хотелось – потом не ототрёшься от слюней. Он поймал одного из слуг:

– Что здесь, у вас, произошло? Почему так пусто? Где животные, где проезжающие?

Слуга что-то промычал.

– Громче, я не понял!

Слуга открыл рот – язык был вырезан.

– Ну и порядки у вас. Жаль, что мы не в Раттанаре: там я твоего хозяина в миг бы кротким и добрым сделал.

Он поймал ещё одного слугу и, с силой сжав пальцами щёки, заглянул ему в рот:

– Проклятье, то же самое. Какой-то бандитский притон. Капралы, ко мне! Значит так, ребята. Смотреть в оба, но не заметно. Пищу готовить самим, и только из наших продуктов. С хозяина и слуг – глаз не спускать. Да, пить тоже только наше – вино из обоза и снег топить для питья лошадям. Из их колодца воду не брать. Ворота закрыть и запереть. На дорогу – скрытые посты в обе стороны. Заступать и сменяться незаметно для косоглазого и его людей. И к частоколу поставить посты. Ох, как мне здесь не нравится.