«Завтрак съешь сам, обедом поделись с другом, ужин отдай врагу» – все, наверное, знают такую поговорочку. Что из нее следует? А следует из нее то, что завтрак и обед, в идеале, должны быть достаточно плотными, чтобы покрыть нужный объем питательной субстанции как минимум на весь день. Вот так вот, нах.
А что мы имеем? А имеем мы пробуждение не тогда, когда биологически надо, а тогда, когда надо социально. Т.е. вот утром бац и орет будильник, и типа надо встать, чтоб успеть на работу. Мы же живем, чтоб работать. И спим, чтоб работать. Мы даже трахаемся, чтоб работать. И вот мы встаем. Что дальше? Да нихрена! Мы продолжам спать на ходу. Мы, конечно, пытаемся запихать в рот какой-нибудь бутер, но сделать ничего особо нельзя: спящий человек не может испытывать голод в полной мере, поэтому есть приходится через силу, потому что надо. Просто надо и все, априорная истина, категорический императив. Надо. Чтоб работать.
Потом мы сидим в офисе, просыпаемся и начинаем испытывать голод. Приходит время обеда, которым надо делиться с другом. А кто друг? А нету друга. Не с кем делиться-то, собственно. Остается жрать в одиночку. Да и пофигу.
Cамое большое счастье дня – это ужин. Потому что рабочий день позади, впереди – сон и расслабуха, и можно пожрать вдоволь. Пожрать и завалиться спать. Ну, или еще посмотреть что-нибудь с монитора. Но сил на думание уже нет, так что смотреть придется что-нибудь тупое до жопы. Ну и пох.
А потом сон кончается снова, резко и неприятно, и снова сон о завтраке и поездке на работу...
Нет никакой культуры. Нет никакого творчества. Нет никаких стремлений, надежд и мечтаний. Нет ничего, что привык приписывать себе примитивный офисный планктон. Ничего нет.

Ну что, господа литераторы, как там ваши штаны и амбиции?