Я однажды проснусь на снегу под ноябрьским солнцем
без надежды увидеть кого-то из старых знакомых.
По вороньим следам, по рябине, по запаху соли
я пойму, как однажды все кошки сбегают из дома:

в человечьем уюте - очаг и любовные игры;
полуправда с рисунком патины царапает горло.
Мне так хочется впиться когтями, зубами - и выдрать
из себя человечью натуру, отчаянно, с корнем.

Я устала играть в доброту, если хочется драться,
и молчать, если хочется выть и метаться по крышам.
В этом фарсе, в котором всем прочим мерещится драма,
самый главный талант - неумение слушать и слышать

ничего, кроме собственной крови и собственной речи;
белый шум глухоты вторит вечному гомону улиц.

...Отучите меня говорить языком человечьим,
прогоните меня в первоснежье, чтоб я не вернулась...