Самое досадное заключается в том, что я никак не могу представить себе это зловредное животное. Не ловите меня на слове. Я прекрасно знаю, что муха – это насекомое. Мухи настоящие, семейство двукрылых насчитывают около пяти тысяч видов. Ряд видов переносчики возбудителей инфекционных болезней человека и домашних животных. Ну и так далее. Кому это пришло в голову такое изуверское задание сочинить этюд о мухе в начале весны, когда за окном дождь сменяется снегом, только-только осели сугробы, и белый еще вчера двор превратился в грязную помойку с обрывками бумаг, клочками полиэтиленовой пленки, резинотехническими изделиями, в недавнем прошлом именуемые изделие номер два. Изделие номер один – это противогаз, а изделие номер два, как только заговорили о СПИДе, превратилось из жутко дефицитного предмета, особенно где-нибудь в провинции, в предмет постоянного спроса. Когда открылись границы, эти столь необходимые штучки, под гордым названием презервативы обосновались в карманах подростков и в сумочках самых презентабельных дам. И, что удивительно, стали таким же признаком наступающей весны, как веселая капель и стремительные ручьи. Вместе с оттаивающими собачьими экскрементами они появляются из-под снега, символизируя торжество просыпающейся природы. Ага, здесь уже близко подбираемся к мухам. Скоро, совсем скоро эти двукрылые насекомые, пусть не всем своим многочисленным количеством видов появятся на наших дворах, загудят над этими самыми собачьими сувенирами, зароятся над мусорными баками, заберутся в квартиры и начнут засиживать провода, плафоны на люстрах и рамы картин. Быстро превратившись из объекта умиления где-нибудь в середине февраля, в ненавистную живность, они начнут досаждать добропорядочным гражданам одним фактом своего существования. Будут изъяты на свет божий всевозможные орудия убийства. Разнообразные мухобойки, гибкие и хлесткие, липучие полоски и ленты, отвратительно смердящие, но призванные приманить к себе летучих тварей, последнее достижение передовой мысли – фумигаторы, оснащенные пластинами, распыляющие в пространство смертоносные молекулы какой-то отравы. Всевозможные баллончики, от старого надежного дихлофоса, до новомодного Райда. Баллончики вызывают в памяти забытые картины из детства семидесятых, когда только-только стали появляться эти самые распылители, заряженные фреоном. Распылялось все, от лака для волос, дезодорантов, до моющих средств и, упомянутого выше дихлофоса. Последний предназначался конкретно для борьбы со всякими ползающими и летающими тварями. Особое развлечение состояло в стрельбе по жирным навозным мухам, что называется «влет». Струю из баллончика необходимо было направить по курсу летящего насекомого с некоторым упреждением, чтобы муха влетела в самый форс распыляемой жидкости. При удачном попадании, занудное жужжание барражирующей мухи, сменялось натужным гулом и, подобно сбитому самолету, муха входила в пике. Упав на пол, она какое-то время продолжала гудеть, вращаясь вокруг своей оси, и вскоре затихала, откинувшись на спину задрав к небу скрюченные лапки. Когда в памяти всплывает эта картина, где-то глубоко в душе просыпается совесть, становится стыдно за тот азарт, с которым подвергались уничтожению несчастные насекомые. Но, как только в комнату залетает, отвратительно гудящая, жирная из сине-черная или зеленая тварь, рука тянется к баллончику. Чертыхаясь и матерясь, я превращаюсь в первобытного охотника, скачущего по квартире неимоверными скачками, поливая смертоносной струей направо и налево, до тех пор, пока, залетевшая муха не отдаст концы в страшных корчах. А за окном дождь сменяется снегом. Вот они – белые мухи. Кружатся-кружатся. Падают в темные холодные лужи и исчезают навсегда.