- «О любви не мало песен сложено, Боря, я сейчас тебе спою еще одну…» - Сергей Семенович, щипнул струну на гитаре, случайно попав в тон.

- Все ты, Сергей, вывернешь, и любовь тебе не любовь, - Борис откинулся на спинку стула.

- Отчего ж, любовь я понимаю, это когда волосы на загривке дыбом, ноздри, как паруса и хрен торчком. Мозги набекрень, и ничто тебе не мило, пока телку не подомнешь. А как подомнешь, за холку хвать и поехали, пое-хали, по-е-ха-а-ли… Тпру. Стой, расседлывай.

- Ну, Семеныч, ты даешь, - Иван Петрович, отхлебнул из чашки, - уж больно натуралистично.

- А вы, вздыхатели, по-другому кончаете? Апофеоз любви на ее ложе, и обделять себя не гоже. Простите за каламбур.

- Но есть же романтическая любовь, луна, песни под гитару, палатка у озера…

- А в ней «одна возлюбленная пара получает пламенный оргазм», – пропел Сергей Семенович. - Надо отметить, из, так называемых, бардов, только Шаов честен. Все остальные, свои плотские желания прячут за романтическими вздохами. А на самом деле все их песни только инструмент, чтобы старому козлу затащить в палатку молоденькую девочку. «Люблю тебя я до поворота…» И так душевно. А дурочки, закатив глазки, подвывают, и верят в светлую любовь. При этом очень удивляются, когда поворот, а за ним не получается… Извините: «Расставаться пора…». Причем, все предельно цинично: «…Солнышко лесное, где в каких краях встретимся с тобою?» потрахаться, значит.

- Сергей Семенович, - встрял в разговор я, - а почему ты, собственно, считаешь, что «юные девочки» не за тем же туда пожаловали? А романтический антураж, только декорации. Чувства, возникающие в такой обстановке, пожалуй, ярче и запоминаются надолго. Любовь классическая с неодолимыми препятствиями. Многие считают, что нет препятствий – нет любви.

- Что-то ты, Анатольич, все в одну кучу. Потом, эта твоя извечная позиция, что баба тоже человек… Извини, не выдерживает никакой критики. Баба – она и есть баба. Потрахаться, впрочем, любит. Но ведь за ее трах, вечно мы расплачиваемся.

- Так кто же наивная девочка, а, Семеныч? – хихикнул Иван Петрович. - Что, у костра не сидел, песен не пел? Цитатник прямо.

- Отчего не сидел? Бывало. И стишками баловался. До определенного возраста, надо отметить, стихи верное средство для покорения сердец. Но, до определенного возраста. После женщины напрочь перестают воспринимать поэзию. Их от нее коробить начинает. Вот ресторан, подарочки – это милое дело. Так потому с полным правом и говорю, что знаю. Что толку Борьку про семейную жизнь спрашивать, если он там не был. Про романтическую любовь он худо-бедно рассказать может. Скорее худо, да и бедно. Так как все в сравнении познается. А результат одностороннего подхода перед вами. Спроси Анатольича про винцо. Он красиво излагать умеет. Это сейчас он скажет, что лучше молдавского «Мерло» хрен что найдешь. Но сколько бочек разного винища он выхлестал пока смог сказать: «это мое любимое». Сказать-то может, но на водочку потягивает. Да и от пивка не откажется.

- Вот и с тетками так. Откуда узнаешь, что любимая, да самая ни на есть единственна? Надо опробовать да и прислониться с полным пониманием к одной, да не обижать стараться. Но для закрепления знаний и для утверждения во мнении совершать молниеносные рейды. Дюже пользительно для сохранения семейной идиллии, - Иван Петрович обвел глазами стол. - Это, что ж получается, у нас сегодня сухой день? Не я так считаю, а социологи наши питерские вывели, что для укрепления семейного очага, мужики изредка должны ходить налево. Только как бабам объяснить, что пошел я, значит, семейный очаг укреплять, чтобы, ни дай Бог, не дал трещины?

- А женщины тоже для укрепления? – Борис сделал удивленные глаза.

- Женщина, тебе же Семеныч объяснил, не человек вовсе, а потому она укреплять, таким образом, семью не может. Впрочем, если ее уже от своего мужика воротит, то сторонний визитер, снимает стрессы и приводит ее в удовлетворенное состояние, что ведет к миру и спокойствию. Так что мы укрепляем не только свою, но и ее семью. Вот этого женщины никак оценить не могут, так как по природе своей (смотри «Сказку о рыбаке и рыбке») неумны и отягчены бациллой стяжательства, пусть и не материального. Остановиться она не может, а подавай ей все больше и больше, чтобы ты от нее зависим, был и плясал под ее дудочку.

- Боюсь, что женщины, Иван Петрович с тобой не согласятся, - я долил себе в кружку кипятка. – Чай, надо сказать, барахло, но на свежем воздухе, за неимением другого, сойдет. Вот, например, Вера считает, что для мужиков важно количество, а для женщин качество отношений. Правда я не понял, что понимается под качеством.

- Да вопрос на засыпку, - хохотнул Сергей Семенович. - Лучше длинный и толстый, чем короткий да тонкий.

- Все это, Анатольич, из области общечеловеческих заблуждений, - Иван Петрович, тоже долил себе кипятка. - Зря на чай грешишь, вполне приличный напиток.

- А это Иван Петрович из серии любимых объектов: если хорошего чая не пил, как узнаешь, что этот дерьмо?

- Ну, да Бог с чаем. Может оно и так. Как с тем муравьем: до прошлого века, черт, уже до позапрошлого, - поправился Иван Петрович, - Все уверенны были, что у муравьев восемь лап, пока поштучно пересчитать не додумались, так и с врожденной скромностью женщин, и, что им как бы ничего не надо. Мужики себе для утешения придумали: они, мол, бегают, а подруги их дома сидят, дожидаются. Жуховицкий, помнится, писал: «Адам гуляет не один». А дотошные американцы провели исследование по выявлению количества половых партнеров у мужчин и женщин. Так вот, по их данным у мужиков, это у американских, наш мужик, как водится, учету не подлежит, в среднем двенадцать, а у женщин, опять же американских – девять. Нонсенс с точки зрения математики, так как контакт парный. Впрочем, если учесть различие в количестве мужчин и женщин, может и возможно, но это исследователи говорят: «нонсенс» - значит, нонсенс. Так, что они придумали? Приволокли детектор лжи, и все сразу стало на свои места. Фифти-фифти. Мужик правду-матку режет, а тетки – фиг. А ученые мужи туманного Альбиона открыли, что сто процентов женщин неверны своим мужьям, и это заложено чуть ли не на генетическом уровне. Я жене прочитал, она индифферентно так: «если ученые открыли, так оно, наверное, и есть». Так, что все это не более как гендерные стереотипы поведения, далеко не соответствующие существующим реалиям.

- Ни хрена себе, Петрович ты загнул, - Сергей Семенович с искренним изумлением поднял глаза на Ивана Петровича. - Ты у нас кто, а?

- Конь в пальто, - отозвался Иван Петрович, - Так что, Анатольич, теток слушай, а свою думку думай, да не лопушись очень.

- На счет стереотипов, Петрович, ты пожалуй прав, - вдруг оживился Сергей Семенович. - Вот недавно смотрел я передачу о жизни приматов. Не берусь утверждать, какая именно мартышка там фигурировала, но из крупных. Не то шимпанзе, не то еще кто. Сидит, значит, самэц, здоровый такой, с ним гарем. Самок восемь-десять. Вокруг ходят молодые одинокие самцы и периодически задирают нашего папашу. Он, как водится, раздает оплеухи, утверждая свое право. Тут группа самцов: три четыре, предпринимают наглую атаку на гарем. Папаша в ярости, хватает, что ни попадя, и тумаками воспитывает наглое поколение, гонит паршивцев куда подальше. В это время, пара самок из гарема чешет в противоположном направлении, и подставляет свои прелести другим самцам, ожидающим их, пока глава семейства гоняет первую группу. Дело сделано. Наш самеза возвращается с гордым видом, одержав убедительную победу. Самки восторженно встречают его, всячески выражая свое возмущение поведением невоспитанных нарушителей спокойствия. Пара удовлетворенных молодых самцов, подскакивая от восторга, удирает в лес. И все довольны.

- Вот, Семеныч, в этом и есть сермяжная правда: «все довольны», - Иван Петрович возбужденно взмахнул руками. - И, не дай Бог, какому-то паршивому правдоискателю научить всех уму разуму, раскрыть, что называется глаза. Самезе инфаркт, самкам фингал, самцам молодым палкой по кумполу, ладно, если живы останутся. Застарелый генофонд даст чахлое поколение, правдоискателю зубы повыбивают, ну ему, положим, за дело, и всем, всем не хо-ро-шо. Но правильно! Я, как эту теорию приятелю своему Пашке, изложил, так он меня уж больше десяти лет благодарит.

- Как же ты, Иван Петрович, его так осчастливил? – подал голос Борис, который устроился на диване и с каким-то болезненным выражением на лице прислушивался к разговору.

- Так, по сути, одним вопросом, Боря: «Кому плохо?» Жене? Если ты не собираешься разрушать семью? Приходишь с легким комплексом вины, проявляешь внимание? Может, и ей сподручней отдушинку найти от застоявшихся отношений? Подруге? Так у нас женщин гораздо больше, чем мужчин. Пойди, сыщи приличного мужика, а тут и любовь и по хозяйству когда-никогда польза. Тебе? Да что-то я по твоей довольной роже этого не увидел. И все в тонусе. Радуются жизни, а не тухнут в гнилом болоте». Главное, чтоб никто не стремился нарушить равновесие, не тянул одеяло на себя изо всех сил. А перебесятся, все на свои места встанет. А, вот этому «все на свои места», правдолюбец первый враг. Я так всегда говорю, прежде чем до правды докапываться, подумай, что ты с ней делать будешь? А если знаешь, что делать, так и копать не надо: хреном по столу и в добрый путь-дорогу. Либо сиди не рыпайся, либо решай что и как, а изводить себя сомнениями и тревогами, да пытать друг дружку – последнее дело. Ну и наглеть очень не надо, деликатно. Чувство собственности – вещь страшная, так и заводить его лишний раз не стоит.

Борис нервно заерзал на диване, потом каким-то умоляющим голосом, почти выкрикнул:

- Вас послушать, так любовь, вся по полочкам, кого можно, кого нельзя. Кто с кем. А все к одному сводите. Как и где перепихнуться. Ведь Любовь великое чувство, это полет. Поэты, философы тысячелетиями размышляют на тему любви. Ромео и Джульетта, они же вечны в своем стремлении быть вместе, они жертвуют жизнью ради этого прекрасного чувства. А у вас кто кому рогов больше наставил.

- Боренька, ты сильно-то не горячись, - Иван Петрович сочувственно посмотрел на Бориса. - Правильно говоришь: и поэты, и философы тысячелетиями. Что ж ты думаешь, мы лучше них скажем? Мы о своем, о девичьем. Как ту любовь понимаем на склоне дней. Любили и мы большой и чистой.

- Нравится мне этот высокодуховный радетель чистой любви, - раздраженно перебил Ивана Петровича Сергей Семенович.

- Брось, Сергей, не заводись, - попытался тот его остановить. - Дите малое, хоть и за полтинник уже.

- Дай сказать, Иван, меня эти чистоплюи уже достали. Скажи-ка, Борис, как тебя, блин, по батюшке? А за каким таким делом твой Ромео к Джульетте лазал? Раз. Сколько этим соплякам было? Два. Что они могли понимать в столь великом и прекрасном чувстве? Три. Созрели юные, нет, Боря, не сердца, а самые, что ни наесть детородные органы к пошлому, по вашим меркам, соитию. И потащило плотское желание на вполне элементарные подвиги, во имя продолжения жизни. Что может быть выше? А, вот когда детям, даже не подросткам запретили, они жизнями и рассчитались. Кстати, как видно, начитавшись или наслушавшись историй, подобных собственной. Какой тут, к черту, разум, бредятина это, обусловленная наличием какой-то химической гадости в организмах. Красиво братец Вильям изложил, вот и балдей, а нефиг в реальную жизнь тащить. Это гротеск, во многих случаях вредный, ибо приводит к умопомешательствам отдельных индивидуумов, - Сергей Семенович ткнул указательным пальцем в Бориса, - и сокращению рождаемости. О чем, разумеется, можно поспорить. Так как, вышеуказанные индивидуумы, в порывах своей дюже чистой любви не забывают расплескивать семя направо и налево, не заботясь, как оно прорастет, и, тем более вырастет. Это же проза жизни, а он любил, блин ему в глотку, – Сергей Семенович, звучно отхлебнул из огромного фарфорового бокала и выругался. - Холодный совсем стал, дайка, Петрович, твоего Беломора. Не курил папирос с до перестроечных времен.

- Сергей Семенович, вы не так меня поняли, - начал Борис, примирительным тоном, - я нисколько никого не осуждаю, но, все-таки, мне кажется слово любовь, оно больше относится к движениям души, нежели тела.

- Конечно, души, - отозвался Иван Петрович, - только под влиянием физиологии. Кто-то из наших юмористов сказал: «Если ты хочешь, то еще можешь». А хочешь, пока в тебе гормоны играют, а как перестал организм тестостерон вырабатывать, так, Боря, любви той великой конец пришел. Неинтересен твоей разлюбезной особе организм без гормонов, да и организму такому особа по имени Любовь безразлична. Не люблю я, братцы, господина Фрейда. Не люблю, за то, что во многом, зараза, прав. В молодости считаешь, что утрирует все, не может жизнь одним половым влечение определяться, должны быть и другие ценности для человека, чтобы звучал он гордо. А по Фрейду, все творческие процессы – сублимация либидо, а коль того либидо нет, то и сублимировать нечего. Что и обидно, особенно в преддверии такого жизненного момента. Не хочется все сразу завязывать.

- Не надо, Петрович, о грустном, - давя папиросу в пепельнице, уже спокойно сказал Сергей Семенович. - По-моему, и обратный процесс существует, когда душа, это на твою, Борис, мельницу вода будет, определяет физические возможности. Вот, журнальчик, какой полистаешь, или порнушку вечерком посмотришь, глядишь твой, Петрович, тестостерон и впрыснулся в кровушку, а там, Боря, и любовь, и морковь образуется. Так, что, как говорится, рука руку моет.

- Вот здесь ты, Сергей, абсолютно прав, - наконец-то мне удалось ввернуть слово, - диалектику никто не отменял, хоть она и один из источников Марксизма с Ленинизмом. Единство и борьба противоположностей. Так, что физиологию от духовного отделять нельзя. Без физиологии сама любовь, как явление, невозможна. Она просто не существует без физического начала. Так же и без духовного восприятия, получается одно голое размножение, но на такое способны только простейшие. Высокоорганизованные существа для размножения, видимо, нуждаются в дополнительном стимуле. Сейчас Борис опять возмутится, но уж никуда не денешься. Вся эта лабуда задумана для продолжения рода человеческого.

- Или для неведомых нам целей. Ведь человек творит. А творит, преобразуя сексуальную энергию в продукт своего творчества. В этом, быть может, смысл бытия и любви? - с легкой иронией спросил Борис.

Вечер плавно перешел в ночь. В темной синеве горели ясные звезды. Мы задумчиво смотрели в глубины космического пространства. Крупицы жизни на Земле. Действительно: «А, на фига?»

Решетка -->