«Троллейбус»

Алексей Нодарович

Харьков, 24-26 Июня 2006.

Выходя из метро, я быстро посмотрел на часы - одиннадцать пятьдесят, почти полночь. Проклятье. Если я не успею на маршрутку – придется сорок минут топать домой по лужам. Ускорив шаг, я направился к месту стоянки. «Вот дерьмо!» - пронеслось в моей голове – «Сегодня пятница – короткий день, а значит – шустрые «Газели» уже разъехались по гаражам, оставив меня на произвол судьбы». Невольно чертыхаясь, я уныло побрел в сторону троллейбусной остановки. Что за глупость? Откуда троллейбус в такое время? Хотя… Все может случиться… Обрадовавшись этой спонтанной мысли, я улыбнулся и зашагал в нужном направлении. Признаться, я с детства питал некую слабость к электротранспорту – мечтал стать водителем троллейбуса или, на худой конец, трамвая. Но мать быстро меня отговорила, громогласно заявив, что водить троллейбусы – очень тяжелая работа, для которой нужно учиться на одни пятерки. Лишь потом я узнал, что научиться водить троллейбус можно за месяц. Но это так… Воспоминания…

Троллейбуса на остановке, естественно, не оказалось. Вот так – пытаешься поверить в чудо и такой облом! Ну да ладно, можно и подождать минут пять – покурить, подумать о чем-нибудь и пойти домой пешком в случае неудачи.

Вы когда-нибудь замечали, какие у троллейбусов грустные глаза? Нет? Присмотритесь. У «старых» троллейбусов они полны усталости и уныния. Я заметил это еще в детстве. У одних троллейбусов глаза блестящие и радостные, у других – грустные и полные печали. Почему так? Может быть, они похожи на нас, людей? Сначала, когда новенький троллейбус выпускают на маршрут, он радуется. Перед ним – целая жизнь, полная неразрешенных загадок и цветных впечатлений. Первый водитель, первый пассажир, первый маршрут. Он знает, что нужен людям, и приносит пользу. А они в благодарность за верную службу моют его теплой мыльной водой и чинят, если произойдет поломка. Но подобное состояние улетучивается, как дым, когда новенький троллейбус попадает в аварию. Он теряет веру в абсолютную истину – своего единственного водителя, когда тот, изрядно приняв на грудь, злобно пинает свое детище ногой. Постепенно его глаза становятся все более безразличными. Уже не приносят радости новые неизведанные маршруты, и его жизнь превращается в сплошную рутину. Утром на работу – вечером с работы. Годы верной службы обществу проносятся все быстрее и быстрее, воспоминания тускнеют, а вместе с ними теряют озорной блеск некогда радостные глаза. Время идет, троллейбус дряхлеет, все чаще происходят поломки, и водитель меняет свою рабочую лошадку на более новую. И, когда у троллейбуса не остается водителя, предприимчивые люди решают порезать его на металлолом. И он не может ничего возразить, ведь он - самый обыкновенный троллейбус, которых на планете насчитывается огромное множество. А у троллейбусов нет трудового стажа, по которому насчитываются пенсионные отчисления. Значит, решение одно – в расход.

Свет фар прервал мои размышления. Вот он – такой необходимый мне «Девяносто седьмой»! Наконец-то…