Что касается Бога, то он везде: В полупрочном ласточкином гнезде, Типовых отраженьях витрин и луж - Старомоден, всеведущ и неуклюж.
Что касается смерти - она есть яд. Одинаково любит воров, крестьян И хозяев ихних в больших авто, И врачей, и бабушек, и ментов.
Будь хорошей дочкой, помой окно. Мы с тобой сегодня пойдем в кино, Нам покажут праздник в тылу врага, Над селом закаты и ночь в стогах.
Как прекрасны песни чужих небес! Я надеюсь, мы обойдемся без Громких слов, красивых трескучих фраз – Смерть и Бог, родная, волнуют нас.
***
Если кто-то звонит в твою дверь одинокой зимой Попросить сигарет, пообщаться на умные темы – Это значит, что ангелы рядом совсем пролетели И забрали твое золотое сиротство с собой.
Здесь уже много лет на добро отвечают добром. Может это и глупости, но повинуясь прогрессу, Мы для всех робинзонов построим приют среди леса С коньяком в минибаре и дивным персидским ковром.
***
Нарисуй в древнем Paint ’е быка, Погуляй на спидах по морозу, Извлеки из ладони занозу И спокойнее станет рука.
Вековой партизанский закон Нам велел схорониться в кювете, Чтоб, гуляя по ветхой планете, Не нашел нас военный дракон.
Только догмы – они для лохов, А свобода вкуснее абсента. Игнорируя вопли из Центра, Мы отходим от глины и мхов.
О, музей лошадиных понтов, Восемь тонн стиховидной халтуры! На Кропоткинской – стаи ментов И не лучше на Парке Культуры.
Шайбою вмёрзла луна в покровец небосвода, этой огромной залитой хоккейной коробки - Грустного Бога… Весёлого Ра… Кукловода… Джина… Невинные пробы и винные пробки кухонных войн. Никогда мы войну не износим, здесь абонент не доступен, а там не достоин*… Красный зрачок светофора безумно спокоен. Стая машин… океан не добравшихся в восемь.
Просто молчи. Дай мне руку… А вместе не страшно. Вместе не больно…. Окошко открытою раной. Скорость снежинки, летящей на смерть... в рукопашном странном бою со вдовою ветров - трамонтаной.
Эй, осторожно! А в хоре нестройном… недружном… гулом напичканном хоре звучанье ничтожно, зная слова можно много молчать о ненужном, важном, конечно, но всё-таки…. Всё-таки можно. Ветер… не мастер, не мечник, не шут, не законник, исповедь вырвет, похлеще, чем… Только со сплином он же впервые сегодня судил подоконник, не называя его как обычно – трамплином в лето… во всё и в ничто… просто так и для виду… в боль, что дороже серебряной ложки к обеду… в лучшую долю… в мечту… или в пьяную придурь от смс-ки, в которой – «prosti…. ne priedu»
Спинами стало нельзя прикоснуться… бороться не за что больше… но ты…. я тебя не покину… Нам, двум снежинкам губами пришлось исколоться, что говорить о сердцах… и тем более спинах…
Падает снег… просто так…из распоротой выси… Даже когда не хотелось бы… вроде бы вдосталь! Каждой снежинкой числу неотправленных писем равен. У Бога всё точно…. Всё точно и просто. Нету игры никакой… возвратиться на базу больше возможности нет, даже если захочешь. Тысячи раз… миллионы… летящие фразы - «все обречённые падать – спокойной вам ночи…»
Полный набор замороженных ягод… цветочки… Мало и там, где казалось давно всё на свете… Где моя радость???? А где мои спички и дочки… Памятник – круглых, гранитных три жирные точки, с надписью – «вечная слава не спящим в инете»
Тоже случается там и бухло и букеты…. Вечная слава!…согласна… но всё-таки с боем… - Нас ещё всех офигенно пугают рассветы, те, молчаливые… белые… с красным подбоем…
Падает снег… и несложно… несложно… несложно… «всем провожающим»……. «просьба покинуть…» …не внемлю… Видишь, за нами уже замело!!! …и надёжно крестики птичьих следов опечатали землю.
ну вот. *коза обозрения*, *российские мокряки*... такие странные вещи мерещатся. плюс ещё куча такого, что неудобно приличным людям говорить. надо чинить глаза. а в армию меня не забрали.
а ещё я сделал страничку для harmonie_mit_nichts на майспейсе. и добавил там кучу всяких музыкантов крутых в друзья. NIN, разумеется... ещё the cure и Боуи добавил)
а ещё я чихнул сейчас так, что чуть грудная клетка не взорвалась. я уже представил себе, как буду объяснять ситуацию врачам, которым придется собирать мои ребра и внутренние органы, как вдруг все кончилось. в плане чихания. и грудная клетка осталась целой. очень повезло.
а ещё я ничего не пишу, кроме музыки. никаких рассказов, стихов и прочего. даже писем не пишу. вот, как разленился. да и говорю мало. я сейчас написал тут слов больше, чем говорю в день.
а ещё старые записи дневника не открываются. я жму на ссылку *дневник*, а ссылка приводит меня в какую-то странную область сайта, белую-белую. и нет ничего, кроме белого. белое слева, справа, сверху и снизу. наверное, это самая северная часть сайта. северный полюс goneliterate.
Позволила себе неслыханную роскошь - загрипповать на 2 дня в самый жуткий аврал на работе. И пока меня сотрудники кроют "не злым, тихим словом" добавила некоторые записи своих вещей - если интересно, то они здесь:
Мне встречались женщины, лёгкие на поцелуй. Помню, одной я успел сказать лишь «послушай, Марина» и она сразу укусила меня за губу. На женском языке это означает «я тебя тоже лю».
Но это редкость. Чаще бубнишь от растерянности героические саги, при том глядя пристально ей в губы. Целовать и страшно, и непонятно с какого места начинать. А ещё бывают такие коленчатые барышни, с ними вообще каменеешь. Для сложных случаев у меня есть одна отвлекающая история. Если ты её слышишь, значит мы сидим на диване, и я боюсь целоваться.
Вот эта история.
В условиях монгольской зимы устав велит справлять нужду в таком месте, где много мороза, а из удобств лишь птичья жёрдочка. Приходится мёрзнуть и балансировать над ужасной пропастью. У птиц подобные упражнения получаются как-то непринуждённо. А люди отвлекаются на всякие тревожные мысли. Поэтому солдаты и сержанты ходят до ветру лишь в крайнем случае, при прямой угрозе лопнуть. И к концу службы вырабатывают два интересных навыка: 1. делать всё за пять секунд. 2. раз в три дня.
Мы жили в железной будке на колёсах. Мы были связисты на полевой станции Р-410. И нашему старшине было не чуждо всё человеческое. Однажды ночью он поднял экипаж по тревоге, выгнал на мороз, а сам отложил личинку на газету. Свернул и выбросил в окно, навстречу ветру. Потом включил вентиляцию, и в будке стало свежо как в лесу. И никаких признаков, что старшине не чуждо всё человеческое. Все вернулись, уснули и ни о чём как бы не догадались.
А утром буря стихла. Небо стало голубое, как купола на Смольном. И приехал генерал с проверкой. Он построил экипаж перед железной будкой и стал рассказывать про свою жизнь.
Он прослужил двадцать пять лет. Он видел, как в Воронеже часовой занимался онанизмом на посту и так уснул. В положении «стоя», с хозяйством наружу. А разводящий подумал «какая гадость» и шлёпнул спящего товарища по спящему члену солдатским ремнём. Часовой от боли и непонимания стал стрелять, ни в кого не попал, но для дивизии это был позор.
La mort est le trop-plein . La mort est le transvasement de la tasse ................à ................la ................tasse.
Il importe de l’in ........................cli .............................nai ..................................son et de l’instabilité de la toiture.
Деревянной прищепкой прищучу нос, Будет кашель звучать натурально. Приезжай и спаси. И ещё вопрос Как ты смотришь на то, чтобы в бальном (декольте, кружева и перчатки до локотков) платье розово-пенном, я под ёлку уселась - «мадам никто» ждёт - пождёт, хороша и степенна. Только, знаешь, не очень-то всё тип-топ, В оливье закопай традицийность, У меня из - под бальных гипюров ... ОП! Пара кед затрапезная... Примус починяет на люстре тот самый кот, Ну, ты знаешь, в душе он писатель, Мы с ним часто играем в рулетку. Кольт - мой любимый. Конечно, мы сядем Если выживем после приветствий и Одной ночи ( но тысяче равной) За столом новогодним - и я, и ты, Кот и кольт. Приезжай, мой желанный.
Библиотека // Объявления
