Все началось со встречи, и вечера становится паталогическим. Цвета – знаки; чулки – тоже знаки, как и все то, что может вывести из равновесия вечером, дома.
Жизнь, когда: «Да в жопу завтрашний день. Нет его. Не было, нет и не будет», то есть, нет ее, но при этом хочется жить, да еще вечно. В центре сюжета – договор (что выглядит стандартно), и выбор героя в свою пользу, но договор был обманом, потому что негатив давно назревал в главном герое.
В рассказе нарочно смещено время событий: конец – середина – начало. Как бы можно читать о том, что произошло, не зная почему, и – наоборот. Хотя рассказу не хватает острого эпизода – все шокирующие, потому равноценны между собой. Вот так патология.

«"Чертов попкорн!" – успел подумать он» - а ведь реально чертов.
Рассказ насыщен образами: черный кролик, ведра с попкорном и стеклянные взгляды жевунов, обтюратор, гравюры в туалете, зеркала и двое с экрана, которые говорили об удравшем зрителе, но все равно обреченном. Потому хорошо не читать, а смотреть. Диалоги снимают напряжение, в некоторых местах они мне показались затянутыми, хотя так, видимо, показывалась естественность всего происходящего до сеанса. Но сверхъестественного больше, хотя не все укладывается в общую картину – например, кровь и зеркала – знак или сигнал герою, который ни к чему не приводит.
Последняя сцена – оживление гравюр, как сбывшееся пророчество (проклятие) – конечно, мистический поворот сюжета; но технические подробности, механика кино и то, что зрители попали в зависимость – обличает физическую сторону происходящего. Атмосфера удалась, расправа состоялась.

Очень часто произведения получаются неэмоциональными, но бывают, что они очень даже живые, как здесь – благодаря описанной сценке. Крик, веселье, пиво, барон, который рвется в драку – такой антураж передает настроение. Но это лишь фон для дневниковой записи, найденной поваренком (толковый парень, который и умел читать, и работал денно и нощно). Основная мысль именно в записке, а вот тут с эмоциями перебор вышел, потому выглядит наигранной жалоба, может, нужна была стилизация под святое писание (вообще на каком оно языке). Монтаж неаккуратный двух идей, драма в анекдоте, отсюда – сжатое изложение.

«Это уже давно сбежавшие боги, ведь рано или поздно появляется вера во что-то другое. Сейчас это наука. А наука не признает чудес» - основная мысль, заблуждение главного героя, с помощью которого психологически влияли на него, увеличивая критическую ситуацию на базе до максимума. Развязка, близкая к концу света, должна была заставить ученого признать веру, отсюда и «666» дней. Однако, чем ближе был конец рассказа, тем короче становились эпизоды, сокращались предложения вплоть до обычного перечисления действий. Потому выглядит схематично. Но ясно, что все для науки.

Право сильных – управлять слабыми.
Для одних сильные – боги, дающие власть; для других – наука и знания, тоже дающие власть и возможность управлять кем-то. Рассказ смотрится, как показательное выступление или передача о жизни каких-нибудь существ в зоопарке. Только вместо животных – инопланетная раса; вместо зоопарка – планета, а кнуты заменены нанороботами. Мыль о воспитании планет – хороша, проиллюстрирована хорошо. Представлено две стороны: за проект выступает Влад, экскурсовод; Оля, журналистка с Земли – пытается выступать против. Оба играют роль и прописаны в соответствии с ролями, не более. То есть автор не углубляется в то, что на самом деле думаю герои, а лишь показывает работу прогрессоров в действии, заставляя одних восхищаться, других – подчиняться и страдать. Но остается впечатление, что все персонажи (пусть и главные, боги) – марионетки, потому что лишены индивидуальных черт, характеров, мотивов.
«сумела изобразить недоумение легким движением обнаженных плеч» - почему сумела, а не изобразила.
«Во избежание излишних при подписании мирного договора неблагоприятных природных знамений» - нагромождение отглагольных подлежащих
«бляхами из сверкающего металла, сверкающими полосками из шкур морских зверей.
но через мгновение замер и обвалился мешком на пол. Все замерли» - повтор «сверкающими»
«Скомандовал, - самую опасный на данный момент кризис на экран!» - самую - опечатка
«Три дюжины растянувшихся дугой наездников на гигантских страусах грозили боевыми дубинами полусотне, выстроившейся вокруг двух телег ощетинившимся пиками каре» - сложно читаются фразы, как эта, потому что глаголы заменены причастиями
«Три девушки в очень просвечивающих накидках…» - опять же причастие вместо легкого «прозрачных»
«Еще три обольстительно изгибались перед лежащим на подушках дородным мужчиной в полураспахнутом коричневой кожи халате, поглаживающим рукой заросший черными волосами пах» - перегруженное предложение (из-за причастий)
«Несчастный повелитель планеты, уже не желающий жить, но еще более страшащийся своей смерти» - опять же причастные обороты вместо глаголов

Долгий вступительный разговор, подготовка главного героя к борьбе, посвящение его в историю книги мертвых, Хаоса, обретение Зрение – все обещало действие и приключения, но приключения быстро завершились. Можно сказать, не начавшись. Сразу же появляется таинственная женщина, и сразу же голем выходит на ее след.
Кульминация – освобождение горема потомком фейри, но его участие видится тут минимальным, или эпизоду не хватило интриги. Она была до того, как у героя открылось Зрение. Написано «зрение», а вот увидел он, как и читатель, мало. Скорее, услышал и то очень кратко историю, и такое повествование трудно назвать «видением», вовсе без описаний.
Стоило бы усилить эти эпизоды, чтобы доказать, как увиденное перевернуло мировоззрение главного героя.
Последний эпизод подготавливает к продолжению. Да и выглядит рассказ, как знакомство с персонажами для других приключений.
«Ирина Сергеевна Быстрова, бухгалтер небольшого виноградника, затерявшегося в Южном Крыму, обладательница необычных глаз с черными зрачками, а в остальном женщина вполне обычной внешности, последнее время чувствовала себя отвратительно. Усталость и головная боль стали обычны…» - вполне обычно – черные зрачки; как-то много «обычного» в абзаце

Ох, как их много, и тяжело разобраться - разные ли они, и как влияют на героиню (рассказчицу). Наверное, так и есть, вот только сплошной полилог мешает проследить.
Вот если бы развернуть, придать семерым индивидуальности, было бы интересно. А так - каждый говорит с собой, думая. Нормально:)

:)

А этот рассказ читала, даже отзыв писала, теперь, конечно, не вспомню, что говорила там, но ощущение осталось. Здесь главная - последняя строка, которая показывает отношение. Долг детства, дружба.

Всякий период в жизни ассоциируется с чем-то. Здесь скрипач в тесном дворе, облезлые окна и дождь. Красиво описаны воспоминания.

Да-да, и никому такая планета не нужна, где, кроме ада, ничего не может быть.
Текст изобилует шутками, адаптированными пословицами, разговорными словцами, шутками, игрой слов и смыслов. В этом проявляется и теряется стиль (за междометиями, за разговорными оборотами), но с другой стороны – нарочно превращается рассказ в анекдот.
«Ай-я-яй!», «бабах» и «полный кердык» - небылица в разговорном стиле, обыгрывание ситуации в шуточной манере, где есть всего понемногу: пляска вокруг серьезной проблемы.

Тварь внутри – страх, с которым жила планета: «В душе каждого раба живет жалкая дрожащая тварь, и она-то всегда оказывается самой жестокой».
Рассказ о чувстве справедливости, о страхе и алчности, немного о дружбе и понимании. На всякую расу найдется другая, которая будет ее использовать как рабов или как пищу. Продуман сюжет, развивается эволюционно, без резких поворотов и неожиданностей.
Написано гладко, но кое-где можно было убрать многословность, сделав текст читабельнее.
«Яркое зарево пылало над охваченным паникой ночным городом. Испуганные жители метались по площадям и улицам, пытаясь спастись от невидимой угрозы» - вот тут создается впечатление, что яркое зарево – угроза, потому не может быть невидимой. Что за зарево тогда…
«Трусливые подлые твари первыми нарушили закон, и Он имел право на месть» - даже во вступлении, оно довольно описательно и пафосно, вот эта фраза о «трусливых и подлых тварях» звучит, как штамп.
«Валерий не мог отделаться от чувства сопереживания, ощущения справедливости возмездия, испытанного вместе с «морагом» в ночном сне» - вот тут как раз избыточность: и чувства, и ощущения; еще «ночной сон», ясно, что он ночью спал, до этого говорилось
«Все жители небольшого городка Тамир бесследно и необъяснимо исчезли за одну ночь. Остались лишь покинутые в панике полуразрушенные дома, следы пожаров и остатки серой пыли на улицах» - бесследно – не значит, что в панике. Панику видно, если наблюдать за бегством, а следы – только разрушений.
«Понятно, что подобные происшествия любая цивилизация старается скрыть, решить собственными силами, не вынося сор из планетарной избы» - мне показалась забавной попытка применить пословицу к планетарному уровню:)
В целом – текст неплох, хоть и затянут, потому что здесь вырисовывается поведение нескольких цивилизаций, чтобы понять всех.

Нет перегруженности и в сюжете, и в языке.
Описаний лаконичны, а картина общая видна – да, легкая фантастика, хорошо подобраны слова. Сюжет сложен хорошо, про идею ничего не могу сказать, потому что в данной теме постоянно встречаются «дежавю», но изложена она неплохо, хоть и предсказуемо.

Ситуация получилась забавная, будто ребенок зашел в запертую комнату родителей и увидел, что они занимаются детскими шалостями, дерутся, ссорятся.
Но произведение, как отрывок, оставляет много вопросов: как обнаружили астероид, кто сообщил, что там заложники, которых освобождать надо; даже если определили там жизнь внутри, то с чего взяли, что это пленные.
Исполнено на манер анекдота. Повторы в описаниях комнаты Богов, впрочем, и не было описаний, а все озвучено в диалогах.

В рассказе есть особенное место, которое выделяется и живет: воспоминание о яблоках и шарлотке, размышление о возвращении домой. Вот здесь раскрывается проводник, как человек, а до этого – он лишь какой-то там из тысяч Алексов. Путешествие получилось долгим, препятствия казались очень надуманными, не хватило атмосферы, может быть. Или потому что все было предопределено, и оставалось смотреть, как проводник расправляет с препятствиями, а его клиент задает глупые вопросы, не понимая с первого раза.
Конечно, представление разыграно для того, чтобы показать, временную власть проводника, обычного человека Алекса над тем, кого зовут Богом. Но лучше всего внутренний конфликт проводника раскрыт в концовке. Остальные приключения быстро забываются, хоть и написано без претензий: просто, может, чересчур.

Похоже, это действительно притча о предательстве. Началась история с того, как разбойник бросил товарищей и убежал, так и завершилась тем, что от него ушла девушка, пусть и не по своей воле, но предала любовь.
Было еще множество линий о волке, о сокровищах, а в конце – вовсе из ряда мыльных опер о том, что влюбленных разбойник и девушка оказались братом и сестрой.
Всего много, но мораль одна. Читать просто – точно легенда, стремительное повествование.

«Человек здесь больше напоминает дистанционно управляемую игрушку, которая слишком увлеклась копанием в своей песочнице, увязая все глубже, и уже не имея возможности отзываться на команды того, кто им пытается управлять» - мысль, которая продолжается в увиденном за забором: существо в кратере, наросты и чудовища, поедающие друг друга.
Хромосома выделяет тех, кого считают больным, или приближает к единому, высшему существу, и гипотезы об обладании миром звучат вполне оправданно, если смотреть под углом представленной картины мира.
Кукла, как намек; серебряная нить, истинное «я», Единое – эзотерика, психология – смесь насыщенная, и показанная на примере. Шарик – аура человека, которую наблюдали главные герои, гуляя в астрале.
Все же видение мира «иными» показано сжато, будто сквозь щель в заборе. Словно экскурсия продолжится, потому что Роза тоже не всего поняла. Однако рассказ завершается разговором нормальных людей, и как будто перечеркивается тот мир, прогулка ночью – одним диагнозом, определяющим название рассказа.