В сюжете сразу три интриги: что было за облако, почему двое персонажей не попали под влияние, и смогут ли она нормально добраться до Земли. Конечно, не приходится сомневаться в благополучном исходе (хотя бы для одного из них). Но предстоят и трудные, и забавные приключения. Написано легко и просто, потому внимание забирает сюжет, а он – динамичен, насыщен открытиями.
«Мало ли чего может случится…» – знак
«Виктор Викторович менял корабли, переходил из одного коллектива в другой, и похоже, уже смирился» - запятая после «и». И еще несколько опечаток.

Сочинение на тему: как я был богом.
В форме проповеди, где угадываются исторические примеры, где прослеживается искажение веры, появление атеизма, что, конечно, хорошо.
Тема раскрыта полностью, как же иначе, если написано от лица Бога (отсюда же множественные повторы «Я»). Но и ничего нового по теме не прозвучало. Кроме образа волн, ожидания корабля, но эта мысль почему-то затерялась за разочарованием.

Превратить в фантастику можно что угодно, даже процесс рождения ангелов и пророков. Микрочипы, стирание памяти, замена имени - только бы не ошибиться с выбором. А в пророка – не каждого.
Рассказ описывает путь одного из избранных, но принцип отбора остался туманным: особенно, после упоминаний капсул с другими телами – что ожидает этих людей.
Названо много имен тех, кто к ангелам приближен, и знакомых из мифологии, подобные ссылки делают интереснее повествование. Но слишком много неопределенностей, вроде:
«Подняв голову, я увидел перед собой нечто такое, что невозможно точно описать словами. Некое подобие видения…» или «некое подобие человеческого голоса»
«…прямо в воздухе чудесным образом висели непонятные мне изображения каких-то линий, шаров и всевозможных видов»; «Постепенно изображение моего тела передо мной расплывалось» - может, стоило избавить речь древнего человека от таких слов, как «изображение»… Не хватает связи с земными деяниями избранного, почвы воспоминаний (поярче), чтобы не оставалось сомнений в его благодеяниях. Больше ссылок на святые писания, исторические события. Иногда продукт интересен тем, что не видно процесса производства, да.

Буквально по песчинкам выстроен сюжет рассказа.
Герои прятались от бури, что была снаружи, и стали жертвами бури внутри них – буйства мыслей. И понятно, почему так неторопливо описывается огромный и пустой «цех», где герои дожидались темноты, боясь каждого звука. Конечно, их захватили иллюзии – призраки погибшего «городища». Четкой кульминации у рассказа якобы нет, потому что открывается тайна видений в разговоре. Но произведение рассчитано на усидчивого читателя, потому что долгое ожидание, нагнетание атмосферы выливается не в динамичное приключение, а в монолог о среде мыслей.
Конечно, ожидается более яркая развязка и концовка. Разговор, перерастающий в длинный монолог, не так увлекает, как действие иллюзий на героев в самом начале. От мысли к словам, от слов к ярлыкам и условностям, и так – к ограничению свободы, страху. А страхом питаются обитатели планеты – цепочки выстраиваются разные, значит, мысль работает. Произведение нельзя назвать затянутым, оно многопланово, включает элементы разных жанров. Проблема гибели Земли, мистический страх перед видениями, философское объяснение гибели цивилизации.
И написано объемно: достаточно описаний, персонажи не обделены вниманием.

Сталкер, Зона – ассоциаций не избежать.
Припять – из одной «зоны», всяческие ловушки – из другой. В итоге – место действия, даже слова и выражения персонажей получились очень узнаваемыми, даже позаимствовано звучат мысли:
«Зона не дура, она влияет на людей не только внутри себя, думаю, что у неё давно вся Земля под колпаком»
«В Зоне на всё один ответ – Зона»
Конечно, сюжет построен вокруг заключенных, и той расправы, для которой их направили в Зону: на выживание. Написано динамично, как и должны быть описаны военные действия, побег.
Но, при этом, сложно подстроиться, где повествование идет от третьего лица, а где от первого. Хотелось бы знать, в результате чего так развились аномалии в зоне отчуждения, что еще такого там произошло, сколько лет прошло.
«С винтовкой в руках от ещё раз осмотрел все кусты…» - опечатка

Рассказ написано по легкому пути: диалоги заменяют описания.
Например, не виден приступ Рины, а сразу же ее непонятные слова, и лишь в монологе главной героини поясняется: что и к чему.
На кладбище героиня впивается пальцами в землю, и тут же – за спиной у вырытого Майкла появляется Рина. Пропущен эпизод, так как события уже развиваются во дворе.
Закончить историю в палате сумасшедшего дома – тоже слишком легко, очевидно, как и тень Рины, принесшей нож, но концовка вписывается в сумбурность событий. Героиня перемещается в пространстве и времени без пояснений.
В объяснении всей путаницы говорится о том, что героиня не могла убить никого, потому что опознавала тело в морге, и вот тут стоило бы подчеркнуть параллельность событий, описывая ощущения героини, но в рассказе этого не сделано.
Заметила одно сравнение: «повторяла точно мантру».
Идея хорошая: два года с девочкой-призраком, непонятная смерть мужа, любовницы два года спустя, и все это подведено под Книгу Судеб. Что положило начало трагической цепочке – не сказано. Может, дело в девочке, мать которой умерла; может, дело в Майкле – его смерть и история вообще видится туманно, как и воскрешение. Хорошие эпизоды в основном связаны с Риной: разбитая чашка со злобным розовым слоником, воспитательница, нож в коляске.
И еще: для чего гадалка? Если даже для эффекта, то можно было еще раз ее упомянуть или хотя бы добавить предсказание, которое бы нашло отображение в развитии событий.

Борьба в душе и за душу смертного.
Шепот, который с одной стороны, разоблачает силу, которая находится в теле оборванца с горящим взором, с другой – шепот открывает видение внутреннего мира, где каждый себе Бог. Остается вопрос: кто обращался к главному герою с самого начала. Демон ли в образе мальчика? Из-за того, что рассказ написан от второго лица, начало выглядит зарисовкой на тему депрессии и отчаяние. Начало затянуто. Много слов и образов, которые повторяют мысль, звучат красиво, но не показывают ситуацию героя.
«Ты еще жив, но уже мертв»; «сознание играет свою любимую злую шутку»; «Сила вырывается из плена депрессии» - такие фразы, даже в новом контексте, звучат избито.
Посередине рассказа возникает надежда, что речь идет о подсознании, и о человеке, как творце своего мира. Но потом начинается диалог, звучат слова о гордыни и тщеславии, и, переходя к теме Бога в теле человека, рассказ ускользает, переходя на общие фразы о мире. Вечный бег творца от творения – слишком абстрактно; могло быть конкретно – о подсознании, без пафоса.

Сумасбродно очень. Недосказанность усугубляет безумие. Так, ненароком говорится о Гарри, который «подтвердит, я даже старался не врать», значит, тоже был в кабинете. Голос девочки, и сама Лиз у фикуса; таинственный Джон: «голос Джона был резким. Джон не любит меня», ну и, темный человек.
Разговоры невидимок, главный герой – слеп, но видит доктора; разбитые песочные часы и голос, исчезающий в звоне осколков.
Интересные детали о каждом персонаже: «Гарик врал, так бесстыже, как не умел даже я».
Хоть и ничего толком не объясняется, но все же мистическая сторона перевешивает даже версию о безумии главного героя.

Если не углубляться в историческую достоверность событий, то рассказ хорош, как история женщины, которая влюбилась во врага, в того, кто был для нее «объектом».
Как уже отмечали, характеры видны и Марии, и Гюнтера. Их любовная линия затмевает и перевешивает «рабочую», линию задания, потому что изложение идет в виде дневнике. Вот тут и возникает подозрение: а такая ли уж Мария опытная, может, ли она играть любую роль, принимать важные решения.
Мне в восклицательных фразах видна эмоциональная, даже где-то наивная девушка.
«Смешно: центр местного Сопротивления находится в цветочной лавке. Я еще жутко удивилась, но потом мне объяснили» - на мой взгляд, цветы – как элемент маскировки – неудивительно
«– Неужели нельзя его просто убить?
– Нет! Иначе, на нашу деревню падет наказание! Его проще терпеть!» - фот эти реплики не выглядят, как диалог военных людей, скорее, будто речь идет о каком-то проклятии, которое «падет» в случае убийства
неудивительно, что такая девушка не сумела скрыть волнение, прочитав текст прошения. А ведь партизанка и разведчица должна была прятать чувства.
Другое дело – сцена под дождем. Там герои и должны были раскрыться, но лишь для того, чтобы показать друг другу симпатию, влечение.
Особенно хорошо и с нервом написан последний кусок: (Далее запись сделана очень неразборчивым почерком. Страница в двух местах запачкана кровью) и далее до конца.
Здесь уже идет не классическое повествование – хронология событий, а смешиваются чувства, поступки и действия.
Как всегда читается очень легко, потому что текст не перегружен описаниями, фразы короткие, мало эпитетов, сравнение и прочих средств.
Взять несколько кусков с описаниями:
«Первое, что бросалось в глаза это ресницы. Длинные как у девчонки, они обрамляли невероятно голубые глаза…» - повтор «глаза»
«Когда Гюнтер улыбался, вокруг губ залегали жесткие складки, словно он привык больше гневаться, а не улыбаться и лицо всеми силами противится этому» - второе улыбаться не нужно, и так понятно, без повтора
«Книги лежат ровной стопкой. На столе выбиваясь из порядка, лежит форменный галстук» - лежат, лежит – повтор
Очень хороший ход – незабудки на разных языках.
«Зихрини, Помненка, Nontiscordadime, Vergeet-mij-nietja, Neaizmirstule. В библиотеке штаба много словарей» - хороший авторский ход, и в названии, и в фамилии героини.

Стены не лечат Марину, а как раз вызывают приступы. Получается, что улучшений не наблюдалось, она постоянно пребывала в своей реальности, не обращая внимания на окружающий мир. То есть, любое слово могло спровоцировать приступ, и мало ли, что она могла сделать, сорвавшись. Вряд ли бы в таком случае врачи отпустили ее домой. Вот о чем я говорю.
Мне видится данная ситуация так: Марина периодически выпадает из реальности. Этот период и показан в рассказе.
Впрочем, можно на это не обращать внимания.

Много лишнего разжевывания, на мой взгляд. Пошли в лес за богатством, зная о сокровищах, но, не веря в мифических существ, и об этом, как и лесе, почти в каждом абзаце. Потому Герои - марионетки с самого начала. Потому получилось нудно, а не приключенчески. Сразу ясно, что встретится им гоблин, и что придется кому-то поплатиться за жадность.

Рассказ – трагичная сцена, которая повторяется изо дня в день. Маечки с цветочками и машинками, детские смех в трубке, фотографии близнецов рядом с иконами – вот такие детали создают атмосферу. Остальное: спешно, как безумие марины, как и напор Сергея, как желание свекрови любой ценой вернуть спокойствие в доме. Даже более безумной кажется свекровь, которая издевается над Мариной, заставляя ее день ото дня испытывать шок.
И все же приступы «каждый день» - перебор. Допустим, когда случилась авария Марину бы поместили на лечение (без врачей бы не обошлось, все-таки нее был срыв и без подготовки даже свекровь со шприцом бы не справилась). Если ее отпустили домой, значит, наметились улучшения, и тогда она просто обязана приходить в себя после рецидива.
«Ей нравились эти мелкие домашние хлопоты – так время проходило быстрее. Глядишь, и кончится скоро этот отвратительный отпуск порознь» - эти, этот - лишнее
«В дверь позвонили – робкий, короткий звонок» - звонили, звонок - тавтология
«Естественно, про осетинскую девушку Игорь слышал впервые, он был в дельфинарии с детьми. Марина не сомневалась в его верности, но ей было приятно услышать его голос и детские голоса на фоне плеска воды» - повтор однокоренных: слышал, услышать
«После этого Сергей торопливо ретировался, и не показывался неделю» - запятая лишня. Раз она знала, что Сергея не было неделю, то следила за календарем.
(в огромной квартире в центре наличие свекрови Марина даже не замечала) – «наличие» к товарам на складе:)

Рассказ о губительном желании быть хозяином мира, жажде к богатству и власти. Не ново, конечно. Наивная молодость противостоит мудрой старости, попадает в ловушку, ведь сразу ясно, что в мечте кроется подвох: "На какой-то миг его выцветшие голубые глаза вспыхнули багровым огнём, а губы сжались в тонкую линию, но это длилось всего лишь пару секунд".
Заплатить за сомнительное обладание миром свободой.
Похоже на красивую легенду с типичными героями, стремлениями и закономерным финалом.

Сумасбродно, как и название.
Шпильки, иголки, волосы, сигареты - по кругу, как неразрешенная задачками с неизвестными. Не хватает связности, многое тут для красоты, со смыслом важным для автора, но пустым для читателя (например, десять лет нервотрепки - почему десять).
В названии что-то ведьминское, разрывное, но не разорвало.

Рассказ, в котором кульминация перемещается по ходу развития мысли героя. То ли она в том, что выключили свет, то в звуке скрипки, то в осознании духовной гибели или звездах. Во всяком случае – представлено очень правдоподобно и прочувствованно. Даже такая деталь, как собачий лай (не собаки-робота), а настоящий вой – все дополняет темноту, картину.
«Но самым удивительным была тишина. Оглушающая, звенящая до боли в ушах. Звуки исчезли» - звуки исчезли или тишина – повтор смысла, стоило бы точнее назвать привычные звуки
«Постепенно глаза привыкли» и «Он попытался представить знакомую обстановку, но воображение и память подвели его» - глаза ведь привыкли, не нужно было додумывать…
«Виктор медленно прошелся вдоль комнаты, натыкаясь на мебель, роняя предметы» - задевая предметы, роняют из рук
«Они – давно ушедшие и забытые возникали перед ним, касались его, что-то говорили, но Виктор не слышал, не хотел слышать их слишком знакомые голоса. Это было мучительно, как будто кто-то хотел заставить его сделать работу над ошибками: невозможную, невероятную работу» - место красивое, но пустое. Какие ошибки, какие воспоминания – интересно ведь увидеть героя живым
«И Виктор понял: он умер. И его соседка сверху» - отличное место
«Огромная пасть подъезда поглотила его» - а вот тут чего-то не хватает. Поглотила его… мысли, надежды и т.д. Лишь на мой взгляд.
Мысль показать современного человека, зависимость от автоматики – не нова, но здесь предстает иначе, помогли детали, и расширилась линия, герой соприкоснулся с темнотой.

Да, серебряное блюдо меняет смысл миниатюры, перенаправляет.
Миниатюра - образна выжимка из мифологии, пафосно, потому что о геройстве, сказочно

Иллюстрации получились занятными.
Потому что идет не назидательно перечисление, а хуже того, подгонка ситуации под привычную трактовку, а показано то, как из нелепых жизненных ситуаций вытекает грех. Обсуждаемые ошибки в первой; та же ваза, которая лишь фон для другого «кумира»; старик, со своей грешной жизнью лишь фон для другого греха.
«Но (как там обычно говорят?) в девочке что-то надломилось. Самой Ирочке казалось, что в ней что-то лопнуло. Как пузырь. Он раздувался, раздувался, и вот - бах. Только ошметки чего-то разнесло по всей квартире» - вот здесь много «что-то», «чего-то», неопределенности, при общей ясности ситуации
«он понял: все эти ловеласы, донжуаны, казановы, альфонсы такие же мужики, как и все» - все, как все – повтор некрасивый
«изображал образ» - масло масляное
«После долгих и в чем-то, несмотря на привычную разнузданность, даже унылых пьянок» - разнузданное только подчеркивает унылость, вялость, потому «несмотря» - лишнее
«Его тихое существование, настолько было оторвано от мира, что даже вездесущие охотники за квартирами, по какому-то странному стечению обстоятельств, не замечали существования его жилплощади» - повтор «существование»
«Хотя иногда ЕМУ казалось, что СВОЮ слабость ОН выдумал сам, как бы в отместку за СВОИ грехов, и ЭТА выдумка оплетала ЕГО страхом, и ЕМУ ложно казалось» - повтор «казалось», избыток местоимений (не только тут, но и по тексту всему), опечатка «свои грехи»
«Ей было за двадцать, насколько за мешала понять косметика» - лишнее «за»
«Он, кряхтя, мысленно вспоминал свое прошлое» - так кряхтя (то есть, вслух), мысленно (или все же мысленно); вспоминал наедине с собой – уже предполагает, что мысленно
«и в последнее время, прямо скажем, почти остановился» - разве прямо – «почти остановился» - наоборот, больше неопределенности
Недостатки есть, но «жизнь, известное дело, штука неожиданная», так что этюды и без подводных камней хороши.

Игра слов, их значений - интересна, настроение тоже. И связь через английский и немецкий. "Забавно, не правда ли?" - угу, сопоставить бы так и другие образы в зарисовке.

"Иногда мне кажется, что лампа на самом деле является солнцем" - кажется рассказчице.
"Ты лежишь на спине, и сквозь зеленоватую пелену век пробивается свет, приносящий нестерпимую боль глазам" - стоило бы продолжить от первого лица, углубиться в описание ощущений. Вторая часть расплывчата: спасение от чего и т д.