Dobry dziadźka Han, главный герой Курочко (сорри, Курачко) потому, что через него ведется повествование. Конечно, он не злодей, а лишь свидетель и жертва обстоятельств, что я и сказала, ага.

«К сожалению, жизнь всегда вносила свои неумолимые коррективы и вынуждала на время откладывать размышления» - сложись бы судьба героя иначе, рассказ был бы не просто набором нелепых и пошловатых ситуаций. Похождения мистера Голая Задница В Кожаных Штанах с темным прошлым и без будущего.
Если допустить, что сюжет рассказа сводится к ритуальному убиению Курачко, то середина произведения – не связана с сюжетом, написана для эффекта. Хотя какой может быть эффект от сцены соития водителя с кактусом (чернокожего, смею заметить, а нет ли тут дискриминации по расовой принадлежности?);)
В любом случае, произведение не имеет четкого сюжета (кроме, линии с автобусом, которая никуда не приводит); не имеет фабулы (позиция героя ведь так и не раскрыта, нет проблематики); не имеет смыслового подтекста, определяющего мотивы поступков персонажей. Разве что – как испорчен этот мир.
«Жизнь частенько вынуждала Курачко Рыбу совершать поступки, которые ему совершать совсем не хотелось» - бедный-бедный Курочка. Жертва обстоятельств, ему так и не дали подумать, чтобы наполнить рассказ смыслом…. Описанный во вступлении характер главного героя в сюжете развития не получил. Хотя написано динамично и насыщенно.

Фантазия о живом корабле, воплощенная в легенду о сердце капитана.
Фантастика, пожалуй, хотя нет здесь изобретений или особых технологий, наоборот, фэнтезийное приключение о том, что живая рыба будет использована, как корабль для перевозки грузов. Корабельный мир показан: взаимосвязь между самочувствием рыбы и снами команды; мелодиями акустика и «гудком» корабля; здоровьем рыбы и опасностью погружения. Необычный сюжет с необычной развязкой, которая немного подсказана в названии. В меру описаний и действия.

Рассказ написан от первого лица, должен содержать не просто описания, как тут, а описания, преломленные на мнение (мировоззрение) главного героя. Создается впечатление, что середина написана от третьего лица – перебор с перечислениями (о рисунках, стенах и прочем). Только потом говорится о снеге, болях в почках, но все же рассказ не о бомже в подъезде, а о подъезде с бомжом получился.
Перебор с местоимением «это», оно всюду, где не надо, потому что не добавляет фразе смысла.
Перебор с глаголом «было», что упрощает язык на фоне использования таких слов, как «специфика», «инструменты».
«размазанное подобно каше по стене» - а кашу размазывают по стенам в подъездах? Да и сравнение избитое.
исписаны пахабными надписями и рисунками (исписаны надписями – тавтология; исписаны рисунками – неверное использование глагола)
сделанных всеми возможными инструментами, от маркера до фекалий.(фекалии – инструмент?)
Надписи род (под – опечатка) стать
Из разбитого окна мало, что тянуло холодом, так еще посыпало (сыпало – несовершенное время, как и тянуло) снегом.
Тут на площадке открылась дверь. Из нее показалась старушечья голова. (из двери или квартиры?)
К запаху говна, (лишняя запятая) добавлялась вонь прогоркшего ссанья…
Главный герой заверяет, что в подъезде уютно, но вопреки – описывает не уют, а грязь, создается впечатление, будто перед нами самый грязный подъезд. Он заверяет, что не увлекается чтением надписей, однако, целый абзац посвящен тематике настенной живописи.

Рассказ начинается о смерти, а повествует о жизни – полно, красочно и сочно.
Впрочем, тут уже сказали о живых деталях, о героях эпох и том, что осталось сюжетом старых книг, не вписавшись в новое время. Переходы от настоящего к воспоминаниям – мягки, логичны, потому не вызывает раздражение постоянные переходы от одной теме к другой, и так формируется фабула произведения: рассказать не о каком-то героя, а через героя о времени.
Конечно, есть опечатки, повторы и другие недочеты, но повествование завлекает иронией Яши, здорово передает атмосферу, дополняя ее разнообразными сюжетными ответвлениями (о спорте, книге, «магии»).

Последний диалог будто откладывает спасение.
Словно за «Держись» понесется круг нереальных видений: воспоминаний или ассоциативных образов слабеющего сознания в слабеющем теле. Рассказ без динамики, как и положение персонажей под завалом. В диалогах появляются чувства, которые подталкивают сюжет: голос, звуки, свет.
Каждый образ сна воплощается в реальности. Слон – падающий дом; какофония раненных инструментов; шум и станция «Апокалиптическая»; взрыв падение сквозь этажи и падении с карусели; разрушенный замок и работа спасателей. И между картинами – реалистичные диалоги и воспоминания писателе, который сам стал героем романа без эпилога.
«прорывались обрывки музыки» - однокоренные
«Попытка выправить положение тела в более удобное, вспыхивает ярким, красным полотном в глазах и бьёт спазмом в лёгкие» - попытка вспыхивает
«Где-то там, за головой, откуда пришёл свет, и далеко снизу, слышался шум улицы. Ревел дизель и слышались возбуждённые голоса» - повтор глагола
Кое-где собрать фразы, убрать некоторые многоточия, заменить причастия и деепричастия глаголами.

Название устанавливает рамки эпизода, потому что зарисовка лишь обрисовывает случай с иконой, не расписывая дальнейшее развитие событий. Вот о теме подробнее говорит эпиграф «у слепой веры злые глаза». Здесь нет негатива, тем более, авторское отношение к происходящему высказывается одной фразой, да и Катерина выказывает лишь страх перед (после) наказанием (ния) и даже не винит никого. Уже было сказано о внешней богобоязненности, чрезмерной и неискренней, которая заслепила и оглушила молитвами икону. Вот она и является целью зарисовки.
Конечно, для полноты картины можно было бы указать время и место событий, но это был бы уже рассказ, который потребовал бы дополнительных персонажей, их раскрытия.

Повествование беглое, легкое, потому что в диалоге.
Поначалу смутил разговор о силах добра и зла, сделке и названном имени Люцифера, но потом все обернулось иронией: «Это был хороший человек. Вот увидите!..». И герой увидел, как и читатель, но только последнему смешно. Вот так, чем банальнее пример приведет дьявол, тем легче ему переубедить человека. Про Музу – интересный довесок, именно на этом месте я заинтриговалась.
Непринужденный рассказ про балансовый отчет на небесах.

Вариантов недалекого будущего много. Пророчат, что человечество утонет в удовольствиях или станет жертвой контроля. Итог один. Впрочем, лимиты – типичное слово для антиутопий. Будущее, прорисованное тут, выглядит, как набросок. Сюжет завязан вокруг «пушечного мяса», категории людей, которых продают для военных целей. Мальчишки из интерната появляются эпизодично в рассказе, но как раз они привносят действие в монолог главной героини. Вряд ли форма монолога позволяет показать будущее объемно. Новшества о лимитах, плантациях – задействованы мельком, нового порядке не видно. Получилось не то, чтоб однобоко, но слишком сосредоточено вокруг мнения главной героини, а она-то против правительственных дел. Камни, конечно, хорошая деталь для увязки и завершения истории о мальчишках. Но в рассказе много уж «видимо», «похоже», и написано он как кусок чего-то большего.

Перемещено (основание выше)

Наверное, не стоит считать количество слов «ладони» во второй части миниатюру, по той же причине, что и не нужно искать повторение слов о «движении» в первой.
Потому что две части посвящены: движению к цели и описанию цели, которую уносят чужие ладони.
Толпа состоит из ладоней и целей, а лента эскалатора – соединяет в едином стремлении.
Но стремление главного героя изначально расходится со стремлением толпы.
Он будто заряжается от общего негатива, впитывает негативные флюиды… и на этом этапе ожидается резкая кульминация с вопросом «зачем?»
Кульминация – расслабление. И становится ясно, что наблюдение за ладонями – медитация, и потому сравнивается с морем, будто шелест волн.
Во второй части должен был раскрыться рассказчик, его внутренний мир.
И это есть, немного: «Без моего вмешательства ее пальцы слишком одиноки» - вот тут ощущается позиция герой, намек на то, что он одинок.
«Движение опасно, нужна точка опоры. Так мама говорит» - интересное наблюдение, может, не хватает штриха, чтобы связать с героем, как и в описании ладони зрелой женщины.
«Как судьбы, сплетаются пальцы» - все же, в последней фразе чувствуется ностальгия, настроение героя понятно, и миниатюра написана именно для отображения нескольких минут жизни в толпе.

Вероятно, я иначе вижу смысл фраз, поясню:
Так ясно, что герой изменился/исцелился и без последней фразы. Ведь было путешествие, пострадавшее ухо и счастливый год. Последняя фраза, в контексте сюжета, как бы подтверждает, что обошлось все, не совершил Героев глупость, но не настраивает на будущие изменения.
"Байдин вообще-то с недавних пор обретался в столице, а тут приехал повидать родителей. Ну и друзей, разумеется" - конечно, может придирка. Но "у друзей, разумеется" будто он остановился, когда приехал родителей повидать:)

Вот, перечитала рассказ.
Гладко, но это касаемо текста, но так нельзя сказать о судьбе главного героя.
«– Ну я тогда лет двести протяну, - проворчал Степан себе под нос» - как будто напророчил себе тенденцию к спаду, причину для того, чтобы сбежать из будничной реальности и поплыть по другим волнам.
После вступления, где герой Героев отказывается от путешествия, события идут накатом, даже ожидаемо, что за неурядицами в семье идет увольнение с работы. Как бы герой идет по неверному пути, свернув изначально с правильного. Измена жене, конечно, не самая большая глубина, на которую мог упасть герой. Но на то он и Героев, чтобы мужественно принимать трудности. Здесь нет погружения в переживания героя, внешний психологизм, видна лишь та реакция, которая нормальна в таких ситуациях для человека, почти смирившегося, почти обреченного.
Страданий не видно, и лучше, что освещаются только намерения: табуретка, снятый плафон, крюк и глобус. Конечно, ради взгляда на глобус и писалась середина, и могла быть она самая разная.
«К счастью, всё обошлось благополучно» - думаю, что и без этой фразы все ясно.
«Недавно они гудели у Паши Байдина, давнишнего товарища по сплавам. Байдин вообще-то с недавних пор обретался в столице, а тут приехал повидать родителей. Ну и друзей, разумеется»… - так у Паши, или у друзей
«…Они стали изредка, примерно один-два раза в месяц, встречаться» - здесь можно и без «они», как бы продолжение мысли после многоточия.
«Уходящей год был замечательным» - опечатка

Монолог насыщенный, пронизанный образами, прерываемый пунктирами ругательств и грязных деталей, но иногда кажется, что он затянулся, и рассказчик вот-вот сорвется на крик (а тут надо бы без крика), а когда появляется крик, то снижается чувство, создаваемое в начале – отвращение к объекту.
Причина, думаю, в том, что монолог продолжается и там, где должно быть описание. Например: «Испугался, да?» - хорошо для реплики, за которой следует описание испуга, где будет показана мольба, дрожь и прочее.
«Я здесь не для того, чтобы заботиться о твоей жирной заднице. Моё дело – этот зад пинать. Помнишь, ты подписал договор» - основная мысль звучит в разных тонах от истерики до восхищения (не объектом, а собой у рассказчика, у другой стороны договора).
Здесь много грязных деталях, но, опять же, теряют они смысловую нагрузку, когда остаются лишь услышанными, а не увиденными. Кое-где напряжение снижается из-за высокопарности слога. Тема препарированной души соединяет и пафос, и ругательства. Но озвученная страсть по журнальчикам, тупым ножам – только заявленная. Написано образно, монолог целостный.

«17 минут или 50 $» - название заставило гадать, но главный герой все равно вызывает симпатию, хоть и занимается аферами. Делает это умело, и описано пошагово, интересно, конечно, волнует сумма, полученная вместо возможных пятидесяти.
Рассказ действительно развлекает, а подробности «обучения» студента – забавляют. Написано легко, хотя в конце не обошлось без ускорения событий. Ну и при чтении хочется узнать: а что будет в конце цепочки?
В первом абзаце перебор с местоимением. В каждой фразе есть «я», что, впрочем, легко поправить.
«Поздоровавшись со студентом, мы начали с вводной части. Пока я говорил по телефону за дверью офиса, Мартын начал лекцию» - повторяется глагол (начали, начал)
Описаний мало, но картинка представляется.

Жильцы дома предпочитают выгнать бомжа, а не вымыть стены и сделать подъезд чище. Неважно кто источник заразы, главное - ненавидеть кого-то. Описание нарочно грязное, конечно, правдивое (ну кто подъездов не видел? все видели). Однако кроме описания "одной ночи" на газете и жестокости подростков (человека к человеку) тут ничего нет. Должен был кто-то оказаться человеком. Нет, не какой-то сосед или милиционер. Не зря ведь написано от первого лица, вот тут и стоило добавить человечности (мысли). А так - просто заготовка.

По сюжету - фантастика. Мутация, смешение рас, и, видимо, надежда на продолжение рода. Картинка мрачноватого детства.
"понежиться под холодными лучиками солнца, занавешенного серой пеленой" - вот такой мир будущего.
Только не для сказки сюжет, а для рассказа, своеобразной антиутопии.